Хорошо! – краткое содержание поэмы Маяковского (сюжет произведения)

Пьеса повествует о попытках запустить машину времени. Действия разыгрываются в подвале в послереволюционные времена. Изобретатель и его помощники проводят опыт с путешествием в будущее, получают оттуда небольшое послание Читать далее

Во весь голос

Произведение под названием Во весь голос – это последняя поэма из творчества Владимира Владимировича Маяковского. Произведение не увидело свет, потому что была написана лишь его вступительная часть Читать далее

Кем быть?

В произведение Кем быть? за авторством Маяковского поднимается весьма важный вопрос, который на первый взгляд может показать обыденным и даже банальным, но от этого не перестает быть актуальным и по сей день. Читать далее

Место действия пьесы – Тамбов. Главным героем является Пьер Скрипки, который женится на Эльвире Ренессанс. Пока главный герой со своей будущей тёщей выбирает всё необходимое для семейной жизни на площади Читать далее

Мистерия-Буфф

В произведении Маяковский описывает революцию. Как только началась Великая Октябрьская революция, автор не мог принять окончательного решения участвовать ли ему в ней, или все-таки обойти это весьма грандиозный и масштабный период в нашей истории Читать далее

Необычайное приключение

В этом произведении говорится о диалоге великого русского поэта Владимира Маяковского и небесного светила Солнца. Маяковский находился на даче, как всегда неустанно трудился, работал над новым произведением Читать далее

Облако в штанах

Молодой юноша ждал встречи с любимой. Девушка пришла на свидание с опозданием и заявила герою о своем замужестве с другим. Автор расстроен, его сердце пылает, но он не показывает своих истинных чувств Читать далее

Про это

Тема о, которой пишет автор будет актуальна всегда, в ней раскрыты и красота, и истина. И название этой таинственной загадочной и родной для всех темы – любовь Читать далее

Хорошее отношение к лошадям

Произведение в поэтическом стиле, в начале описывает холодную и заледеневшую улицу. Улица эта хорошо продуваема морозными ветрами, с большим количеством людей. Читать далее

Хорошо

Поэма Владимира Маяковского «Хорошо» состоит из 19 небольших глав. Но каждая – это отдельный эпизод из жизни российского народа как накануне Октябрьской революции, в самой революции, так и после неё. Читать далее

Об авторе

Глашатай и певец революции — так известен миру Владимир Маяковский.

Не просто поэт, восхваляющий приход новой жизни и отражающий ее судьбу, он был также актером, художником, пропагандистом и сатириком. Человек многих талантов, он создал свою собственную революцию в письменной форме. “Бешеный бык” русской поэзии,” мастер рифм“,” новатор в поэзии“,” индивидуалист и бунтарь против устоявшихся вкусов и стандартов ” Маяковский стал одним из основателей Русского футуристического движения. Говорят, ” не было более яркой фигуры в расцвете русского авангардного искусства, последовавшего за Октябрьской революцией.”После его смерти поэта восхвалял Сталин, который заявлял, что Маяковский “был и остается лучшим и талантливейшим поэтом нашего советского времени. Эти слова официально канонизировали Маяковского, но многие также видели в них отпечаток Каина на одном из гигантов современной поэзии.

Однако у него была и другая сторона – ранимый и страстный любовник, который отчаянно хотел быть любимым и никогда им не был

Ранние стихи Маяковского утвердили его как одного из наиболее оригинальных поэтов, вышедших из русского футуризма, движения, отвергающего традиционную поэзию в пользу формального экспериментирования и приветствующего социальные изменения, обещанные современной технологией.

Его стихи 1913 года, сюрреалистические, казалось бы, разрозненные и бессмысленные, полагающиеся на сильные ритмы и преувеличенные образы со словами, разделенными на части и шатающимися через страницу, приправленную уличным языком, считались непоэтическими в литературных кругах в то время. В то время как конфронтационная эстетика поэзии его собратьев-футуристов ограничивалась главным образом формальными экспериментами, идея Маяковского заключалась в создании нового, “демократического языка улиц”.

В 1914 году вышла его первая большая работа -Авангардная трагедия.

В сентябре 1915 года вышла “туча в штанах”, первая крупная поэма Маяковского значительной длины, изображавшая предметы любви, революции, религии и искусства, написанные с позиции отвергнутого любовника. Язык произведения был языком улиц, и Маяковский пошел на многое, чтобы развенчать идеалистические и романтизированные представления поэзии и поэтов.

Костяк флейты (1916) возмутил современных критиков. Его автор был описан как” бездарный шарлатан”, отвергающий” пустые слова больного малярией”. Некоторые даже рекомендовали, чтобы он ” был немедленно госпитализирован.”

1917-1921 годы были плодотворным периодом для Маяковского, который приветствовал большевистскую революцию рядом поэтических и драматических произведений, начиная с “оды революции” (1918) и “левого марта” (1918), гимна Пролетарской мощи, призывающего к борьбе с “врагами революции”.

В 1919-1921 годах Маяковский работал в русском телеграфном агентстве. Рисуя плакаты и карикатуры, он снабжал их рифмами и лозунгами (смешивая ритмические узоры, разные стили верстки, используя неологизмы), которые описывали происходящие события в динамике. За три года он выпустил около 1100 произведений.

В 1921 году вышла поэма Маяковского “150 000 000”, которая приветствовала миссию русского народа в разжигании мировой революции, но не произвела впечатления на Ленина. Последний похвалил стихотворение 1922 года “Ре конференции”

Поэзия Маяковского была насыщена политикой, но тема любви в начале 1920-х годов тоже стала заметной, главным образом в I Love (1922) и об этом (1923), оба посвящены Лиле Брик, которую он считал членом семьи даже после того, как они разошлись в 1923 году.

В октябре 1924 года появился Владимир Ильич Ленин, написавший о смерти советского коммунистического вождя.

Обширные зарубежные поездки Маяковского завершились сборниками стихов, а также набором аналитических сатирических эссе.

В 1926 году Маяковский написал и опубликовал” разговор с налоговиком о поэзии”, первый в серии работ, критикующих новых советских обывателей.

За последние три года Маяковский закончил две сатирические пьесы: “Клоп” (1929) и “баня”, в которых превозносились бюрократическая глупость и оппортунизм.

Краткое содержание поэмы «Хорошо!»

Автор говорит, что прошли былинные времена, что жанры «эпосов» и «эпопей» кончились. Автор утверждает новый стиль, «телеграфный».

Автор говорит, что его целью было создать книгу, при чтении которой у счастливого свидетеля событий от воспоминаний ощущался бы прилив сил и возникал энтузиазм.

Автор вспоминает о том, как после Февральской революции не суждено было осуществиться чаяниям народа на окончание войны, на то, что дадут наконец землю, вместо этого «на шее кучей Гучковы и министры Родзянки. » Власть по-прежнему «к богатым рыло воротит», поэтому народ не хочет ей подчиняться и призывает к ее свержению. Многочисленные партии занимаются в основном болтовней, и большевики набирали «и гроши, и силы, и голоса». По деревням идет слух, что «есть за мужиков какие-то «большаки».

В царском дворце, построенном Растрелли, «раскинулся какой- то присяжный поверенный» (Керенский). «Глаза у него бонапар- тьи и цвета защитного френч. Слова и слова. » Керенский сам опьянен своею славой —: «пьяней, чем сорокаградусной». Когда Керенский проезжает по Невскому, «дамы и дети-пузанчики кидают цветы и розанчики». Сам себя он назначает «то военным, то юстиции, то каким-нибудь еще министром. подмахивает подписи достойно и старательно». Услышав о беспорядках, приказывает послать карательный отряд, на доклад о Ленине и большевиках реагирует так: «Арестуйте и выловите!» Керенский желает договориться с Корниловым, с английским королем Георгом. Портрет Керенского рисуют и Бродский, и Репин.

Поздний вечер. Петербург. Автор в гротесковой форме описывает разговор престарелой мадам Кусковой и утешающей ее «усатой няни» П. Н. Милюкова. Диалог пародирует разговор Татьяны с няней из пушкинского «Евгения Онегина». Кускова жалуется, что ей душно, она просит «няню» посидеть с ней и поговорить о старине, делится своим мнением о том, кого следует посадить на престол. Милюков в ответ обещает дать народу «свобод и конституций». Кускова в ответ признается, что «я не больна. Я, знаешь, няня. влюблена. », «влюблена в Сашу, душку. » (Керенского). Милюков радуется, отвечает: «При Николае и при Саше мы сохраним доходы наши ».

Разговаривают «аксельбантами увешанные до пупов» адъютант и штабс-капитан Попов. Они спорят о власти, Попов говорит, что он не за монархию «с коронами, с орлами», но для социализма «нужен базис». Он считает, что вначале следует ввести демократию, потом парламент. «Культура нужна, а мы — Азия-с. » Замечает, что тех, кто ездит в «пломбированном вагоне», надо повесить. Ленин, по его мнению, сеет смуту. Адъютант считает, что Россия больна. Вспоминают в разговоре казачество, генерала Каледина, «бесштанного Левку». А в это время «в конце у Лиговки» из подвалов «подымались другие слова». Некий товарищ из «партийной бюры» раздает оружие — патроны, маузеры, винтовки, боеприпасы. Это большевики готовятся к решительным действиям. Решают, что завтра следует выступать: «Ну, не несдобровать им! Быть Керенскому биту и ободрану!»

Октябрь. Едут «авто и трамваи, под мостом по Неве плывут кронштадтцы». «Бывшие» убегают в ужасе. Зимний берут в кольцо. А в это время в Смольном «в думах о битве и войске, Ильич гримированный мечет шажки, да перед картой Антонов с Подвойским втыкают в места атак флажки». Пролетариат берет Зимний дворец. «А Керенский спрятался — попробуй вымань его!» Атака предваряется залпом «Авроры». «Вбегает юнкер: «Драться глупо!» Тринадцать визгов: — Сдаваться! Сдаваться! — а в двери бушлаты, шинели, тулупы». «И в эту тишину, вкатившися всласть, бас, окрепший, над реями рея: «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время». В Смольном победившие пролетарии поют вместо «И это будет. » «Это есть наш последний. » По- прежнему ездили трамваи, авто, но «уже при социализме».

Описывается петербургская темень, пустые набережные, лишь среди всего этого стоит «видением кита туша Авророва». Кое-где видны костры. У костра автор встречается с Александром Блоком. На вопрос автора, что он думает обо всем происходящем, Блок посмотрел вокруг и сказал — «Очень хорошо». «Кругом тонула Россия Блока. Незнакомки, дымки севера шли на дно, как идут обломки и жестянки консервов». Народ идет «захлебом, замиром, за волей». «Бери у буржуев завод! Бери у помещика поле!» Пролетарии экспроприируют имущество «буржуев»: «Чем хуже моя Нина?! Барыни сами! Тащь в хату пианино, граммофон с часами!»

Очень холодная зима. Но коммунисты, несмотря на холод, колют дрова на трудовом субботнике.

«Социализм: свободный труд свободно собравшихся людей».

Капиталисты не могут понять, что за республика такая социалистическая, какие у нее характерные особенности — «какие такие фрукты-апельсины растут в большевистском вашем раю?» Они интересуются, «за что вы идете, если велят — «воюй»? Указывают на то, что слишком много трудностей. Поэт отвечает:

Интервенция. Плывут «из Марселя, из Дувра. к Архангельску». «С песней, с виски, сыты по-свински». Капиталисты грабят, «чужими руками жар гребя». С севера идет адмирал Колчак, в Крыму, на Перекопе Врангель засел. Полковники разговаривают во время обеда о том, как они храбро сражаются с большевиками, один рассказывает о том, как раз «десяток чудовищ большевистских» убил и, «как денди», девушку спас. Большевики в кольце, «Москва на островке, и мы на островке. Мы — голодные, мы — нищие, с Лениным в башке и с наганом в руке».

Автор рассказывает о том, что живет в домах Стахеева, в которых теперь размещается ВСНХ. Голодно, холодно, «зимой в печурку-пчелку суют тома шекспирьи». Автор является свидетелем всему происходящему. В своем доме, как в лодке, он «проплыл три тыщи дней».

Возле учреждения ходят спекулянты, «обнимут, зацелуют, убьют за руп». Секретарши «топают валенками», за хлебными карточками стоят лесорубы, но никто не выражает недовольства, так как понимают, главное — отбить белых. Мимо проходит «незаменимый» работник — «идет за пайком — правление выдало урюк и повидло». Ученым тоже живется несладко, так как «им фосфор нужен», «масло на блюдце». «Но, как назло, есть революция, а нету масла». Луначарский выдает людям, полезным делу революции «сахар, жирок, дров березовых, посуше поленья. и шубу широкого потребленья».

Автор сидит в помещении с Лилей, Осей (Брики) и с собакой Щеником. Холодно. Автор одевается и едет на Ярославский. «Забрал забор разломанный», погрузил на санки, привез домой, развел огонь. Автор вспоминает, что ему довелось много блуждать в теплых странах.

Автор делает вывод, что землю, «с которою вместе мерз, вовек разлюбить нельзя».

«Хорошо!»

Автор говорит, что прошли былинные времена, что жанры «эпосов» и «эпопей» кончились. Автор утверждает новый стиль, «телеграфный».

Телеграммой / лети / строфа!
Воспалённой губой / припади / и попей
Из реки /по имени — / «Факт».

Автор говорит, что его целью было создать книгу, при чтении которой у счастливого свидетеля событий от воспоминаний ощущался бы прилив сил и возникал энтузиазм.

Мы / распнём / карандаш на листе,
Чтобы шелест страниц, / как шелест знамён,
Надо лбами /годов / шелестел.

Автор вспоминает о том, как после Февральской революции не суждено было осуществиться чаяниям народа на окончание войны, на то, что дадут наконец землю, вместо этого «на шее кучей Гучковы и министры Родзянки…» Власть по-прежнему «к богатым рыло воротит», поэтому народ не хочет ей подчиняться и призывает к ее свержению. Многочисленные партии занимаются в основном болтовнёй, и большевики набирали «и гроши, и силы, и голоса». По деревням идёт слух, что «есть за мужиков какие-то «большаки».”

В царском дворце, построенном Растрелли, «раскинулся какой-то присяжный поверенный» (Керенский). «Глаза у него бонапартьи и цвета защитного френч. Слова и слова…» Керенский сам опьянён своею славой — «пьяней, чем сорокаградусной». Когда Керенский проезжает по Невскому, «дамы и дети-пузанчики кидают цветы и розанчики». Сам себя он назначает «то военным, то юстиции, то каким-нибудь ещё министром… подмахивает подписи достойно и старательно». Услышав о беспорядках, приказывает послать карательный отряд, на доклад о Ленине и большевиках реагирует так: «Арестуйте и выловите!» Керенский желает договориться с Корниловым, с английским королём Георгом. Портрет Керенского рисуют и Бродский, и Репин.

Поздний вечер. Петербург. Автор в гротесковой форме описывает разговор престарелой мадам Кусковой и утешающей ее «усатой няни» . Диалог пародирует разговор Татьяны с няней из пушкинского «Евгения Онегина». Кускова жалуется, что ей душно, она просит «няню» посидеть с ней и поговорить о старине, делится своим мнением о том, кого следует посадить на престол. Милюков в ответ обещает дать народу «свобод и конституций». Кускова в ответ признается, что «я не больна. Я, знаешь, няня… влюблена…», «влюблена в Сашу, душку…» (Керенского). Милюков радуется, отвечает: «При Николае и при Саше мы сохраним доходы наши».

Разговаривают «аксельбантами увешанные до пупов» адъютант и штабс-капитан Попов. Они спорят о власти, Попов говорит, что он не за монархию «с коронами, с орлами», но для социализма «нужен базис». Он считает, что вначале следует ввести демократию, потом парламент. «Культура нужна, а мы — Азия-с…» Замечает, что тех, кто ездит в «пломбированном вагоне», надо повесить. Ленин, по его мнению, сеет смуту. Адъютант считает, что Россия больна. Вспоминают в разговоре казачество, генерала Каледина, «бесштанного Лёвку». А в это время «в конце у Лиговки» из подвалов «подымались другие слова». Некий товарищ из «партийной бюры» раздаёт оружие — патроны, маузеры, винтовки, боеприпасы. Это большевики готовятся к решительным действиям. Решают, что завтра следует выступать: «Ну, не несдобровать им! Быть Керенскому биту и ободрану!»

Октябрь. Едут «авто и трамваи, под мостом по Неве плывут кронштадтцы». «Бывшие» убегают в ужасе. Зимний берут в кольцо. А в это время в Смольном «в думах о битве и войске, Ильич гримированный мечет шажки, да перед картой Антонов с Подвойским втыкают в места атак флажки». Пролетариат берет Зимний дворец. «А Керенский спрятался — попробуй вымань его!» Атака предваряется залпом «Авроры». «Вбегает юнкер: «Драться глупо!» Тринадцать визгов: — Сдаваться! Сдаваться! — а в двери бушлаты, шинели, тулупы». «И в эту тишину, вкатившися всласть, бас, окрепший, над реями рея: «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время». В Смольном победившие пролетарии поют вместо «И это будет…» «Это есть наш последний…» По-прежнему ездили трамваи, авто, но «уже при социализме».

Описывается петербургская темень, пустые набережные, лишь среди всего этого стоит «видением кита туша Авророва». Кое-где видны костры. У костра автор встречается с Александром Блоком. На вопрос автора, что он думает обо всем происходящем, Блок посмотрел вокруг и сказал — «Очень хорошо». «Кругом тонула Россия Блока… Незнакомки, дымки севера шли на дно, как идут обломки и жестянки консервов». Народ идёт «за хлебом, за миром, за волей». «Бери у буржуев завод! Бери у помещика поле!» Пролетарии экспроприируют имущество «буржуев»: «Чем хуже моя Нина?! Барыни сами! Тащь в хату пианино, граммофон с часами!»

Этот вихрь, / от мысли до курка,
И постройку, / и пожара дым
Прибирала / партия / к рукам,
Направляла, / строила в ряды.

Очень холодная зима. Но коммунисты, несмотря на холод, колют дрова на трудовом субботнике.

В наши вагоны, / на нашем пути,
Наши / грузим / дрова.
Можно / уйти / часа в два,
Но мы — уйдём поздно.
Нашим товарищам / наши дрова
Нужны: товарищи мёрзнут.

«Социализм: свободный труд свободно собравшихся людей».

Капиталисты не могут понять, что за республика такая социалистическая, какие у неё характерные особенности — «какие такие фрукты-апельсины растуг в большевистском вашем раю?» Они интересуются, «за что вы идёте, если велят — «воюй»»? Указывают на то, что слишком много трудностей. Поэт отвечает:

Слушайте, / национальный трутень, —
День наш / тем и хорош, что труден.
Эта песня / песней будет
Наших бед, /побед, / буден.

Интервенция. Плывут «из Марселя, из Дувра… к Архангельску». «С песней, с виски, сыты по-свински». Капиталисты грабят, «чужими руками жар гребя». С севера идёт адмирал Колчак, в Крыму, на Перекопе Врангель засел. Полковники разговаривают во время обеда о том, как они храбро сражаются с большевиками, один рассказывает о том, как раз «десяток чудовищ большевистских» убил и, «как денди», девушку спас. Большевики в кольце, «Москва на островке, и мы на островке. Мы — голодные, мы — нищие, с Лениным в башке и с наганом в руке».

Автор рассказывает о том, что живёт в домах Стахеева, в которых теперь размещается ВСНХ. Голодно, холодно, «зимой в печурку-пчёлку суют тома шекспирьи». Автор является свидетелем всему происходящему. В своём доме, как в лодке, он «проплыл три тыщи дней».

Возле учреждения ходят спекулянты, «обнимут, зацелуют, убьют за руп». Секретарши «топают валенками», за хлебными карточками стоят лесорубы, но никто не выражает недовольства, так как понимают, главное — отбить белых. Мимо проходит «незаменимый» работник — «идёт за пайком — правление выдало урюк и повидло». Учёным тоже живётся несладко, так как «им фосфор нужен», «масло на блюдце». «Но, как назло, есть революция, а нету масла». Луначарский выдаёт людям, полезным делу революции «сахар, жирок, дров берёзовых, посуше поленья… и шубу широкого потребленья».

Автор сидит в помещении с Лилей, Осей (Брики) и с собакой Щеником. Холодно. Автор одевается и едет на Ярославский. «Забрал забор разломанный», погрузил на санки, привёз домой, развёл огонь. Автор вспоминает, что ему довелось много блуждать в тёплых странах.

Но только / в этой зиме
Понятной / стала / мне / теплота
Любовей, / дружб / и семей.
Лишь лёжа / в такую вот гололедь,
Зубами / вместе /проляскав —
Поймёшь: / нельзя / на людей жалеть
Ни одеяла, / ни ласку.

Автор делает вывод, что землю, «с которою вместе мёрз, вовек разлюбить нельзя».

Автор опять вспоминает те не очень сытые, не очень тёплые времена, вспоминает свою любимую.

Не домой, / не на суп,
а к любимой / в гости
две /морковинки / несу
за зелёный хвостик.
Я / много дарил / конфект да букетов,
но больше / всех / дорогих даров
я помню / морковь драгоценную эту
и пол- / полена / берёзовых дров.

Автор вспоминает, как питался кониной, как делился с младшей сестрой Олей солью, «щепоткой отсыревшей». За стенкой сосед говорит жене: «Иди продай пиджак». Автор вспоминает, что «за тучей берегом лежит Америка». «Лежала, лакала кофе, какао». Но поэт по-прежнему говорит: «Я землю эту люблю… Землю, с которой вдвоём голодал, — нельзя никогда забыть».

Стоят локомотивы. Пути занесло снегом. Люди расчищают лопатами снег. Пять человек обморозились, но локомотив все-таки пошёл вперёд. В это время ходят «обывательские слухи: Деникин подходит к самой, к Тульской, к пороховой сердцевине». Красные нагоняют Мамонтова, сражаются. Поэт вспоминает о покушении Каплан на Ленина:

Ветер / сдирает /списки расстрелянных,
рвёт, / закручивает / и пускает в трубу.
А лапа / класса / лежит на хищнике —
Лубянская лапа Чека.

«Миллионный класс встал за Ильича», обыватели «хоронились за кухни, за пелёнки». Автор говорит, что видел много мест, «где инжир с айвой росли без труда у рта моего».

Но землю, / которую / завоевал
и полуживую / вынянчил,
Где с пулей встань, / с винтовкой ложись,
Где каплей / льёшься с массами, —
С такою / землёю / пойдёшь / на жизнь,
На труд, / на праздник / и на смерть!

Врангель бежит из Крыма. Крики, ругань. Бегут «добровольцы» (солдаты Добровольческой армии), «чистая публика и солдатня». Вся эта публика забыла приличия, «бросила моду», бегут кто как: «бьёт мужчина даму в морду, солдат полковника сбивает с мостков». «Вчерашние русские» бегут за границу, чтобы «доить коров в Аргентине, мереть по ямам африканским». Пришлось убраться и интервентам. В Крым входят красные с песней «И с нами Ворошилов, первый красный офицер». После победы все вспомнили — «недопахано, недожато у кого».

Я с теми, / кто вышел / строить и месть
в сплошной / лихорадке / буден.
Отечество / славлю, / которое есть,
но трижды — / которое будет.
Я / планов наших / люблю громадье,
Размаха / шаги саженьи.
Я радуюсь / маршу, / которым идём
В работу / и в сраженья.

Автор видит, как вместо нищей аграрной страны Россия превращается в индустриальную державу, «поворачиваются к тракторам крестьян заскорузлые сердца».

Я, / как весну человечества,
Рождённую / в трудах и в бою,
пою / моё отечество, / республику мою!

Поэт говорит, что «девять октябрей и маев» (поэма была написана к десятой годовщине революции) закалили его дух. Свидетельством тех далёких событий выступают памятники, которые уже успели построить, и мавзолей Ленина. Поэт вспоминает тех, кто отдал жизнь за дело революции — Красина и других. Теперь зарубежные страны признают мощь России (СССР): «Ваша подросток-страна с каждой весной ослепительней, крепнет, сильна и стройна…» Многие интересуются, «достроит коммуну из света и стали республики вашей сегодняшний житель?» Поэт также озабочен этим вопросом и спрашивает, не тянет ли людей «всевластная тина», «чиновность в мозгах паутину не свила?»

Скажите — / цела? / Скажите — / едина?
Готова ли / к бою / партийная сила?

Я / земной шар /
чуть не весь / обошёл, —
и жизнь / хороша,
и жить — / хорошо!
А в нашей буче, / боевой и кипучей, —
И того лучше.
Вьётся / улица-змея.
Дома / вдоль змеи.
Улица — моя.
Дома — мои.

Вновь открыты магазины, продаются продукты, «сыры не засижены», снижаются цены, «стала оперяться моя кооперация».

Моя / фамилия / в поэтической рубрике.
Радуюсь я — / это / мой труд
Вливается / в труд / моей республики.

Поэт осознает свою причастность ко всему происходящему вокруг, он полновластный хозяин страны, как и каждый ее гражданин. Автор наделяет эпитетом «мой» и депутатов, и чиновников, едущих на заседание, милицию, которая «меня бережёт», лётчиков, военных, которые всегда готовы дать отпор врагу.

Автор утверждает новый «телеграфный» стиль. Он говорит, что былинные времена прошли, жанры «эпопей» и «эпосов» закончились. Целью автора является создание такой книги, которая бы вызывала у читающего энтузиазм и прилив сил.

Далее следуют воспоминания автора о времени после Февральской революции. Чаяния народа на окончание войны не осуществились, власть все еще в руках богатых, народ призывает к ее свержению и не хочет ей подчиняться.

В построенном Растрелли царском дворце «раскинулся какой-то присяжный поверенный» (Керенский). Он опьянен своей славой и назначает сам себя «то военным, то юстиции, то каким-нибудь ещё министром».

Автор в виде пародии на разговор Татьяны с няней из «Евгения Онегина» описывает разговор мадам Кусковой и утешающего ее П. Н. Милюкова. Кускова жалуется на духоту и просит Милюкова поговорить с ней о старине и поделиться мнениями о том кого все-таки следует посадить на престол.

Спорят о власти адъютант и штабс-капитан Попов. Ленин, по мнению Попова, сеет смуту. Сам он считает, что для социализма нужна основа, базис, и что сначала необходимо демократию ввести, а уж потом парламент. Большевики готовятся к активным действиям. В октябре берут в кольцо Зимний дворец. Атака на Зимний предваряется залпом «Авроры». На пустынной набережной у костра автор встречает поэта Александра Блока. На вопрос автора, что Блок думает о происходящем, тот отвечает только – «Очень хорошо».

Наступает холодная зима. Несмотря на мороз, коммунисты на трудовом субботнике колют дрова. Капиталисты никак не могут понять, что такое эта социалистическая республика и какие у нее особенности.

Интервенция. Адмирал Колчак идет с севера, Врангель засел в Крыму. Полковники хвалятся друг перед другом своими победами над большевиками и рассказывают о своей храбрости. Большевики в кольце.

Автор, являющийся очевидцем всего происходящего, рассказывает, что живёт в домах Стахеева. Холодно, голодно, маленькую печку топят томиками Шекспира. Всем живется несладко, но никто не жалуется. Главная цель сейчас – отбить белых.

Красные сражаются. Врангель бежит, красные входят в Крым.

Вместо аграрной нищей страны Россия постепенно становится индустриальной державой. За девять лет, прошедших после революции успели построить мавзолей Ленина и памятники. Поэт вспоминает всех тех, кто отдал свои жизни за дело революции.

Магазины вновь работают, товары стали качественней, цены снижаются. Поэт считает себя, как и каждого гражданина, полновластным хозяином своей страны.

Хорошо!

Поэма носит автобиографический характер.

Маяковский начинает свою поэму заявлением, что былинные времена прошли. Пора отказаться от былин, эпосов и эпопей и перейти к краткому телеграммному стилю.

Телеграммой / лети, / строфа!
Воспалённой губой / припади / и попей
из реки / по имени — «Факт».

Само время «гудит телеграфной струной» и рассказывает правду о том, что случилось со страной и с самим поэтом.

Маяковский хочет, чтобы эта книга выдернула читателя из его «квартирного мирка», наполнила «строящей и бунтующей силой» и заставила вспомнить день, который поэт считал самым значимым в истории своей страны.

Поэт описывает народный бунт. Крестьяне, переодетые в солдатские шинели и насильно согнанные на войну, голодают и больше не хотят слышать обманных обещаний временного правительства. Им обещали свободу, права и землю, но всё оказалось ложью, и народ кричит: «Бей!».

Партии в Думе отдают свои силы и голоса большевикам, а по деревням идёт молва, «что есть за мужиков какие-то „большаки“».

В царском дворце, построенном Растрелли, поселился «вертлявый пострел» и «присяжный поверенный» Керенский. Роскошь, слава и власть вскружили ему голову «не хуже сорокоградусной».

«Адъютатнтики» распускают слухи о том, как народ любит Керенского. Когда «премьер проплывает над Невским», «дамы и дети-пузанчики» кидают ему «цветы и розанчики». Если же от безделья Керенский заскучает, то быстро сам себя назначит каким-нибудь министром.

На сообщения о беспорядках у него один ответ: арестуйте, выловите, пошлите казаков или карательный отряд. Зато Керенский мечтает сговориться с Корниловым и отправить императора Николая II не «на воду и чёрную корку», а к английскому кузену королю Георгу.

Керенский «пришит к истории, ‹…› его рисуют — и Бродский и Репин».

Маяковский описывает диалог между деятельницей партии кадетов Кусковой и лидером этой партии, министром иностранных дел Милюковым. Разговор пародирует беседу пушкинской Татьяны с няней.

Кускова, которую Маяковский называет то мадам, то старушкой, жалуется на духоту. Милюков вспоминает старинные были и небылицы, и, чтобы утешить плачущую воспитанницу, обещает дать ей «свобод и конституций». Наконец, Кускова признаётся «няне» Милюкову, что пылает страстью к «душке Саше» — Керенскому.

«Усатая няня» Милюков счастлив — «при Николае и при Саше мы сохраним доходы наши».

В ресторане пируют «аксельбантами увешанные до пупов» монархист штабс-капитан Попов и некий адъютант-либерал. Попов убеждён, что «Россию жиды продают жидам», и ничего хорошего эту страну не ждёт. Он жалуется на денщика, который в ответ на приказ «наваксить щиблетину, чтоб видеть рыло в ней», послал штабс-капитана к его матушке.

Адъютант возражает: он не монархист, и даже социалист, но «для социализма нужен базис. ‹…› Культура нужна. А мы — Азия-с». Социализм надо внедрять не сразу, а «постепенно, понемногу, по вершочку, по шажку, сегодня, завтра, через двадцать лет». Адъютант недолюбливает тех, у кого «от Вильгельма кресты и ленты», и кто ездит в пломбированных вагонах, но и «Ленина, который смуту сеет», к власти допускать нельзя.

Приятели надеются на помощь казачества и проклинают большевиков, пока не напиваются.

Тем временем в подвалах большевики раздают оружие, патроны и планируют штурм Зимнего.

Большевики готовятся к восстанию, «окружая Зимний в кольца». В смольном Ильич и его сторонники думают «о битвах и войске», и «перед картой ‹…› втыкают в место атак флажки».

Отряды рабочих, / матросов, / голи —
дошли, / штыком домерцав,
как будто / руки / сошлись на горле,
холёном / горле / дворца.

Маяковский представляет взятие Зимнего, как битву двух огромных теней. Тень дворца сжала руками-решётками торс тени толпы. Защитники Зимнего редеют, батальоны сдаются один за другим, «а Керенский спрятался, попробуй вымань его».

А во дворце, в «мягких мебелях», сидят министры. Их уже никто не слушает, и они «готовы упасть переспевшей грушею, как только их потрясут».

И вот дрожат стёкла дворцовых окон — это ударили «форты Петропавловки», а вслед за ними «бабахнула шестидюймовка Авроры». Восстание начинается. Солдаты берут приступом каждую лестницу и комнату Зимнего, «перешагивая через юнкеров».

Тринадцать министров понимают, что сопротивляться глупо, и сдаются.

Председатель реввоенкомитета Антонов объявляет временное правительство низложенным. В Смольном толпа поёт: «Это есть наш последний. », и умолкает пулемёт, а первый трамвай выезжает уже при социализме.

Поэт описывает утонувший в сумраке Петербург. На улицах пусто, лишь кое-где у горящих костров греются солдаты. Возле одного из таких костров Маяковский встречает Александра Блока.

Блок жалуется, что крестьяне подхватили песню восстания, спетую в Петербурге, и сожгли в его усадьбе библиотеку. Сёла восстали против лютых помещиков. Партия прибирала к рукам «этот вихрь ‹…› и пожара дым» и строила в ряды.

Зима, мороз, но коммунистам жарко — они работают на трудовом субботнике. Они имеют право закончить работу раньше и уйти, но не сделают этого потому, что грузят свои дрова в свои вагоны, чтобы согреть своих товарищей.

Здесь свершается «социализм: свободный труд свободно собравшихся людей».

Богачи не могут понять, «что это за „социалистическое отечество“», чем восторгаются живущие в нём люди, за что готовы сражаться. Ведь «можно умирать за землю свою, но как умирать за общую»? Для капиталистов «жена, да квартира, да счёт текущий — вот это отечество, райские кущи», ради которых можно и на смерть пойти.

Поэт отвечает капиталистам:

Слушайте, / национальный трутень,—
день наш / тем и хорош, что труден.

Капиталисты, «ощерившие сытую пасть», понимают, «что если в Россиях увязнет коготок, всей буржуазной птичке пропасть». Поэтому «разная сволочь и стерва шьёт шинели цвета серого» — европейская буржуазия хочет задушить молодое советское государство и шлёт войска на помощь «белым».

Военные суда из Марселя и Дувра плывут к Новороссийску и Архангельску, на них — сытые солдаты. В ход идут подводные лодка, авианосцы и ядовитые газы.

Все моря — и белое, и Чёрное, и Каспийское, и Балтийское — оккупировала «морей владычица, бульдожья Британия». Буржуи гребут жар чужими руками — чёрную работу за них делают «бароны и князья недорасстрелянные».

На Питер идёт войско Юденича с танками и обозами, полными еды. В Сибири хозяйничает адмирал Колчак с чехами, а в Крыму — Врангель. На обедах полковники хвастаются, «прихлёбывая виски», как убивали десятками «чудовищ большевицких».

Страна тонет в крови, горят сёла. Голодающим большевикам некуда деваться, они в Москве, как на острове «с Лениным в башке и с наганом в руке».

Проходит время. Маяковский селится в доме ВСНХ, где живут «всякие и люди, и классы». Обитатели дома голодают, отапливают комнаты «томами Шекспирьими», а «картошка — пир им». В этом доме отражена вся жизнь, и поэт варится в ней, как в каменном котле.

В пальбу / присев / на корточки,
в покой / глазами к форточке,
чтоб было / видней,
я / в комнатёнке-лодочке
проплыл / три тыщи дней.

Маяковский описывает голодную московскую жизнь. Возле Главтопа дежурят спекулянты — «обнимут, зацелуют, убьют за руп». В очередях за хлебными карточками стоят лесорубы, им положен только фунт хлеба высшей категории. Но они понимают: сейчас главное — отбиться от «белых».

Есть захотелось, / пояс — / потуже,
в руки винтовку / и / на фронт.

Самый хороший паёк у «незаменимых» — им «правление выдало урюк и повидло». Богатые питаются в коммерческих ресторанах. Учёным по особому мандату Луначарского полагается масло, сахар, мясо, дрова и «шуба широкого потребления», но от комиссара они получают только «головной убор» и «ногу лошажью».

Маяковский живёт на двенадцати квадратных аршинах с друзьями — Лилей и Осей Брик — и собакой Щеником. Взяв салазки и надев оборванную шапчонку, поэт отправляется раздобыть дров и вскоре везёт домой насквозь промёрзшее полено из разломанного забора. Принёс, настрогал перочинным ножиком, растопил печку. Обитатели комнаты уснули и чуть не угорели.

Поэт вспоминает морозную зиму, розовое закатное небо и облака, похожие на корабли.

Только в морозную ночь, «зубами вместе поляскав», поймёшь, что «нельзя на людей жалеть ни одеяло, ни ласку» и невозможно разлюбить землю, «с которою вместе мёрз».

Многие умерли в эту зиму. Поэт не хочет касаться «боли волжской» — голодающего Поволжья. На творчество Маяковского вдохновляют только глаза любимой — «круглые да карие, горячие до гари».

Поэту сообщают, что любимая опухла от голода. Врач говорит, что нужны витамины — свежие овощи. Вместо цветов, Маяковский несёт возлюбленной две морковины.

Я / много дарил / конфект да букетов,
но больше / всех / дорогих даров
я помню / морковь драгоценную эту
и пол-/полена / берёзовых дров.

«Зеленью да лаской» поэт выходил любимую.

О себе поэт не думает: «Мне легше, чем всем — я Маяковский. Сижу и ем кусок конский». Он жалеет сестру, которой приходится менять вещи на еду. Тем не менее, поэт кричит в лицо Америки «круглей ресторанных блюд», что любит свою нищую землю, «с которой вдвоём голодал».

Маяковский продолжает рассказывать о голоде, о том, что «нету топлив брюхам заводовым». Поэт описывает, как рабочие в залатанных валенках откапывают занесённый снегом локомотив.

По Москве ползут «обывательские слухи-свиньи» о том, что «Деникин подходит к самой, к тульской, к пороховой сердцевине». «Шептоголосые кухарочьи хоры» поют, что будет много еды. Обыватели ждут Деникина-освободителя. Но город проснулся, партия призвала к оружию, и уже скачут на юг «красные» эскадроны.

В Ленина стреляет Каплан — это «заёрзали длинноносые щуки», враги советской власти. Но «лежит на хищнике Лубянская лапа Че-ка» и ветер уже треплет списки расстрелянных.

Обыватели-мошки прячутся и замолкают, а наутро счастливая весть: Ленин жив. Коммунисты «держали взятое, да так, что кровь выступала из-под ногтей».

Поэт видел щедрые южные края, но только за «землю, которую завоевал и полуживую вынянчил», можно пойти «на жизнь, на труд, на праздник и на смерть».

Маяковский описывает бегство интервентов из Крыма, о котором ему рассказал «тихий еврей».

Бегут все, недовольные советской властью, — и «чистая публика, и солдатня». Везде суматоха и толкотня. Полуодетые люди, забыв приличия, кулаками пробивают себе дорогу на теплоходы, невзирая на пол и чины.

«Хлопнув дверью, сухой, как рапорт» из штаба выходит Врангель в чёрной черкеске. Перед тем как сесть в ждущую его лодку, главнокомандующий падает на колени, трижды целует родную землю и крестит город.

Так покидают Родину «вчерашние русские», «оторванные от станка и пахот», чтобы «доить коров в Аргентине» и «мереть по ямам африканским». Уплывают на турецких судах, которых сопровождают «два миноносца-американца». А им вслед несётся: «Спёрли казну и удрали, сволочи».

Советскому правительству отправлена телеграмма: «Врангель опрокинут в море», точка в войне. Коммунисты бросают оружие и расходятся к недопаханным полям и остывшим доменным печам.

Поэт не хочет хвалить всё, что сделано. Он «пол-отечества мог бы снести, а пол — отстроить, умыв». Маяковский вместе со всеми «вышел строить и месть». Он счастлив видеть, что много достигнуто, но считает, что большая часть пути ещё впереди.

Я / планов наших / люблю громадьё,
размаха / шаги саженьи.
Я радуюсь / маршу, / которым идём
в работу / и в сраженья.

Поэт наблюдает, как из-под сора «коммуны дома прорастают ‹…› и поворачиваются к тракторам крестьян заскорузлые сердца». А планы, которые раньше «задерживал нищенства тормоз», встают, «железом и камнем формясь». И поэт прославляет свою республику, «рождённую в трудах и бою».

Маяковский описывает Красную площадь, куда часто приходит один, поздно вечером или ночью. Там, у Кремлёвской стены, покоятся те, кто отдал свою жизнь и кровь за СССР. Рядом, «как нагромождённые книги», мавзолей Ленина.

Поэт идёт вдоль могил и вспоминает каждого героя Революции и Гражданской войны. Они умерли «от трудов, от каторг и от пуль, и никто почти — от долгих лет».

Поэту чудится, «что на красном погосте товарищей мучит тревоги отрава» — не предали ли потомки их дело, и скор ли освободят народ «в чёрных Европах и Азиях». Маяковский успокаивает их, говорит, что «страна-подросток» становится всё краше и сильнее, а «в мире насилия и денег» народ будят их тени, и «готова к бою партийная сила».

В последней главе Маяковский описывает, какой стала Советская страна. Он рад обильным витринам магазинов со сниженными ценами, обновлённым и украшенным городам, развивающейся кооперации и своей фамилии в поэтической рубрике «книжных груд».

Я / земной шар
чуть не весь / обошёл,—
и жизнь / хороша,
и жить / хорошо.

Депутаты защищают права советского человека, а милиционеры, уличные регулировщики, красная армия — его жизнь и покой. Страна строится, работают фабрики — ткут ситчик комсомолкам, а колхозники «доят, пашут, ловят рыбицу».

Обрисовав каждое достижение советского народа, Маяковский удовлетворённо восклицает: «Хорошо!».

? Оцените пересказ

Мы смотрим на ваши оценки и понимаем, какие пересказы вам нравятся, а какие надо переписать. Пожалуйста, оцените пересказ:

«Хорошее отношение к лошадям» В. В. Маяковский Кратко

Владимир Владимирович Маяковский
Стихотворение «Хорошее отношение к лошадям» Краткое содержание

Одно из самых чувствительных стихотворений из творческого наследия Маяковского под названием «Хорошее отношение к лошадям» относится к периоду его ранней лирики. Тогда в поэзии Владимира Владимировича еще отсутствовали плакатность, ораторский порыв, революционный пафос, столь свойственные манере великого поэта в более позднее время. В молодости Маяковский успешно прорабатывал тему противостояния одиночки и толпы, чему посвящено немало талантливо написанных произведений, в том числе и это. Смысл его заключается в следующем: всем нам нужно быть добрее. Причем как к старой лошади, так и к своим ближним.

Очень краткий пересказ стихотворения «Хорошее отношение к лошадям»

Зимним днем на ледяной замерзшей улице поскользнулась лошадь и упала на круп, что вызвало нездоровый интерес у прохожих. Автор подошел к бедной животине поближе и заглянул ей в глаза, из которых катились слезы капля за каплей. Человек стал мысленно успокаивать несчастную, не обращать внимания на насмешки, ведь «каждый из нас по-своему лошадь». Ободренная сочувствием кляча поднялась на ноги и отправилась дальше, весело помахивая хвостом.

Список действующих лиц и характеристика героев стихотворения «Хорошее отношение к лошадям»

Среди персонажей присутствуют:

1. лирический герой, посочувствовавший упавшей ломовой кляче;
2. лошадь;
3. а также толпа народа, зевак, наблюдающих и комментирующих падение животного.

Краткое содержание стихотворения «Хорошее отношение к лошадям» подробно

По холодной заледеневшей улице, продуваемой морозным ветром и заполненной людьми, идет обыкновенная лошадь. Неожиданно происходит событие, привлекшее к себе всеобщее внимание – лошадь упала.

Людей развеселило это падение, они начинают осматривать место происшествия и обсуждать происходящее. Толпа абсолютно бессердечна, никто не догадывается помочь лошадке подняться. Напрашивается параллель между смехом толпы и звериным воем.

Автор осуждает насмешки зевак, ведь его собственная жизнь схожа с судьбой лошади, а потому он приостанавливается рядом с ней, заглядывает в глаза лошади, такие грустные, слезы так и катятся из глаз бедного животного, он сочувствует и утешает, приговаривая, что не нужно думать, будто она хуже других. Просто человеческое общество так устроено, что большинство всегда пытается самоутвердиться на унижении других, слабых и неловких.

И ведь действительно, всем мы «немного лошади», поскольку и нам приходится много трудиться ради нормальной жизни. В процессе этого зачастую тяжкого труда случаются падения, иногда слишком болезненные.

После душевного утешения лошадь смогла встать и поскакать по дороге дальше. Оправившись от падения, она как будто снова стала молодой.

Кратко об истории создания произведения «Хорошее отношение к лошадям»

Стихотворение было написано поэтом в самый разгар революционных событий, в очень неспокойное время. Об идее создания такого произведения поэт сообщал в письме своей ближайшей подруге Лиле Брик. Маяковский видел, насколько общество агрессивно, люди озлобились, они испытывают страх перед неопределенностью будущего, потеряно милосердие и внимание друг к другу. А потому Маяковскому хотелось смягчить сердца читателей проникновенным лирическим произведением.

В 1918 году поэта признали в литературных кругах, оценили достаточно высоко его поэтический дар, но сам он ощущал одиночество и недопонимание окружающих. «Хорошее отношение к лошадям» стало своего рода отчаянным криком души поэта, обличенного в стихотворную форму, попыткой достучаться до чувств хотя одного человека.

Краткое содержание поэмы «Хорошо!»

Автор говорит, что прошли былинные времена, что жанры «эпосов» и «эпопей» кончились. Автор утверждает новый стиль, «телеграфный».

Автор говорит, что его целью было создать книгу, при чтении которой у счастливого свидетеля событий от воспоминаний ощущался бы прилив сил и возникал энтузиазм.

Автор вспоминает о том, как после Февральской революции не суждено было осуществиться чаяниям народа на окончание войны, на то, что дадут наконец землю, вместо этого «на шее кучей Гучковы и министры Родзянки. » Власть по-прежнему «к богатым рыло воротит», поэтому народ не хочет ей подчиняться и призывает к ее свержению. Многочисленные партии занимаются в основном болтовней, и большевики набирали «и гроши, и силы, и голоса». По деревням идет слух, что «есть за мужиков какие-то «большаки».

В царском дворце, построенном Растрелли, «раскинулся какой- то присяжный поверенный» (Керенский). «Глаза у него бонапар- тьи и цвета защитного френч. Слова и слова. » Керенский сам опьянен своею славой —: «пьяней, чем сорокаградусной». Когда Керенский проезжает по Невскому, «дамы и дети-пузанчики кидают цветы и розанчики». Сам себя он назначает «то военным, то юстиции, то каким-нибудь еще министром. подмахивает подписи достойно и старательно». Услышав о беспорядках, приказывает послать карательный отряд, на доклад о Ленине и большевиках реагирует так: «Арестуйте и выловите!» Керенский желает договориться с Корниловым, с английским королем Георгом. Портрет Керенского рисуют и Бродский, и Репин.

Поздний вечер. Петербург. Автор в гротесковой форме описывает разговор престарелой мадам Кусковой и утешающей ее «усатой няни» П. Н. Милюкова. Диалог пародирует разговор Татьяны с няней из пушкинского «Евгения Онегина». Кускова жалуется, что ей душно, она просит «няню» посидеть с ней и поговорить о старине, делится своим мнением о том, кого следует посадить на престол. Милюков в ответ обещает дать народу «свобод и конституций». Кускова в ответ признается, что «я не больна. Я, знаешь, няня. влюблена. », «влюблена в Сашу, душку. » (Керенского). Милюков радуется, отвечает: «При Николае и при Саше мы сохраним доходы наши ».

Разговаривают «аксельбантами увешанные до пупов» адъютант и штабс-капитан Попов. Они спорят о власти, Попов говорит, что он не за монархию «с коронами, с орлами», но для социализма «нужен базис». Он считает, что вначале следует ввести демократию, потом парламент. «Культура нужна, а мы — Азия-с. » Замечает, что тех, кто ездит в «пломбированном вагоне», надо повесить. Ленин, по его мнению, сеет смуту. Адъютант считает, что Россия больна. Вспоминают в разговоре казачество, генерала Каледина, «бесштанного Левку». А в это время «в конце у Лиговки» из подвалов «подымались другие слова». Некий товарищ из «партийной бюры» раздает оружие — патроны, маузеры, винтовки, боеприпасы. Это большевики готовятся к решительным действиям. Решают, что завтра следует выступать: «Ну, не несдобровать им! Быть Керенскому биту и ободрану!»

Октябрь. Едут «авто и трамваи, под мостом по Неве плывут кронштадтцы». «Бывшие» убегают в ужасе. Зимний берут в кольцо. А в это время в Смольном «в думах о битве и войске, Ильич гримированный мечет шажки, да перед картой Антонов с Подвойским втыкают в места атак флажки». Пролетариат берет Зимний дворец. «А Керенский спрятался — попробуй вымань его!» Атака предваряется залпом «Авроры». «Вбегает юнкер: «Драться глупо!» Тринадцать визгов: — Сдаваться! Сдаваться! — а в двери бушлаты, шинели, тулупы». «И в эту тишину, вкатившися всласть, бас, окрепший, над реями рея: «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время». В Смольном победившие пролетарии поют вместо «И это будет. » «Это есть наш последний. » По- прежнему ездили трамваи, авто, но «уже при социализме».

Описывается петербургская темень, пустые набережные, лишь среди всего этого стоит «видением кита туша Авророва». Кое-где видны костры. У костра автор встречается с Александром Блоком. На вопрос автора, что он думает обо всем происходящем, Блок посмотрел вокруг и сказал — «Очень хорошо». «Кругом тонула Россия Блока. Незнакомки, дымки севера шли на дно, как идут обломки и жестянки консервов». Народ идет «захлебом, замиром, за волей». «Бери у буржуев завод! Бери у помещика поле!» Пролетарии экспроприируют имущество «буржуев»: «Чем хуже моя Нина?! Барыни сами! Тащь в хату пианино, граммофон с часами!»

Очень холодная зима. Но коммунисты, несмотря на холод, колют дрова на трудовом субботнике.

«Социализм: свободный труд свободно собравшихся людей».

Капиталисты не могут понять, что за республика такая социалистическая, какие у нее характерные особенности — «какие такие фрукты-апельсины растут в большевистском вашем раю?» Они интересуются, «за что вы идете, если велят — «воюй»? Указывают на то, что слишком много трудностей. Поэт отвечает:

Интервенция. Плывут «из Марселя, из Дувра. к Архангельску». «С песней, с виски, сыты по-свински». Капиталисты грабят, «чужими руками жар гребя». С севера идет адмирал Колчак, в Крыму, на Перекопе Врангель засел. Полковники разговаривают во время обеда о том, как они храбро сражаются с большевиками, один рассказывает о том, как раз «десяток чудовищ большевистских» убил и, «как денди», девушку спас. Большевики в кольце, «Москва на островке, и мы на островке. Мы — голодные, мы — нищие, с Лениным в башке и с наганом в руке».

Автор рассказывает о том, что живет в домах Стахеева, в которых теперь размещается ВСНХ. Голодно, холодно, «зимой в печурку-пчелку суют тома шекспирьи». Автор является свидетелем всему происходящему. В своем доме, как в лодке, он «проплыл три тыщи дней».

Возле учреждения ходят спекулянты, «обнимут, зацелуют, убьют за руп». Секретарши «топают валенками», за хлебными карточками стоят лесорубы, но никто не выражает недовольства, так как понимают, главное — отбить белых. Мимо проходит «незаменимый» работник — «идет за пайком — правление выдало урюк и повидло». Ученым тоже живется несладко, так как «им фосфор нужен», «масло на блюдце». «Но, как назло, есть революция, а нету масла». Луначарский выдает людям, полезным делу революции «сахар, жирок, дров березовых, посуше поленья. и шубу широкого потребленья».

Автор сидит в помещении с Лилей, Осей (Брики) и с собакой Щеником. Холодно. Автор одевается и едет на Ярославский. «Забрал забор разломанный», погрузил на санки, привез домой, развел огонь. Автор вспоминает, что ему довелось много блуждать в теплых странах.

Автор делает вывод, что землю, «с которою вместе мерз, вовек разлюбить нельзя».