Локис – краткое содержание повести Мериме (сюжет произведения)
1866 год. Профессор сравнительного языкознания Виттенбах приезжает в Литву. Его интересует жомаитский, или жмудский, язык, на котором говорит часть литовцев. Цель профессора – сбор лингвистических памятников жмудского языка, составление словаря, а впоследствии – перевод на жмудский Священного Писания.
С рекомендательным письмом профессор едет к графу Михаилу Шемету. По пути он останавливается в Вильне, где в доме одной графини знакомится с весьма привлекательной девицей – панной Юлией Ивинской. Панна Юлия прекрасно говорит на жмудском, она даже рассказывает профессору балладу на жмудском языке, которая очень тому понравилась и которую он записывает.
Наконец, Виттенбах прибывает к месту назначения и останавливается в замке Мединтильтас, принадлежащем графу Шемету. Там его встретил слуга и проводил в предназначавшуюся ему комнату. В первый день сам хозяин не вышел встречать гостя, сославшись на приступ мигрени. Зато почти в первый же час пребывания в замке профессор из окна своей комнаты увидел женщину, явно умалишенную. Позже он узнал, что это мать графа. Доктор Фребер, проживавший в замке, пригласил профессора к обеду и во время обеды многое ему рассказал о графе и о его матери.
По словам Фребера, граф Шемет был так влюблен, что врач опасался, что скоро и граф сойдет с ума, как и его мать. Что же касается матери – она сошла с ума, по крайней мере, за 27 лет до описываемых событий, т.е. еще до рождения графа. Она лишилась рассудка от страха после того, как ее во время охоты утащил медведь. Медведя удалось застрелить, а графиню повезли на лечение в Санкт-Петербург. Там выяснилось, что она в положении. Через 9 месяцев она родила графа Михаила, но рассудок ее так и не восстановился.
А сын графини, по словам Фребера, весь пошел в мать. Примерно за год до описываемых событий он тоже попал как-то раз в медвежьи лапы, но воспринял это хладнокровно и вышел невредимым. Медведица, которая схватила графа, только обнюхала его, а затем почему-то лизнула и отпустила.
Ночью профессор долго не ложился спать. Поэтому он услышал, что под окном кто-то лазит по дереву и даже мельком увидел этого кого-то. А на следующее утро граф Шемет, встреча с которым, наконец, состоялась, с хохотом признался, что это был он.
В то утро они с графом пили чай, беседовали о жмудском языке, и профессор зачитал графу балладу, которую слышал от панны Ивинской. Граф выразил профессору восхищение по поводу того, как профессор владеет жмудским, но сказал, что, на самом деле, это был перевод на жмудский одной из баллад Мицкевича. Так у них и зашел разговор о панне Юлии, в которую граф был давно влюблен.
Профессор пожил некоторое время в замке. Они много общались с графом, и в процессе этого общения профессор почти окончательно утверждается в мысли, что граф сумасшедший. Потом примерно на 2 месяца он удаляется из замка, чтобы продолжать свои исследования в других местностях. А потом он получает письмо от графа с припиской от панны Юлии: они приглашали его на свадьбу и просили его провести религиозный обряд бракосочетания вместо заболевшего пастора.
Профессор едет на свадьбу.
В назначенный день молодых гости ждали очень долго. Потом они подъехали, жених схватил невесту и на руках занес ее на крыльцо. Тут появилась мать графа и начала кричать, что надо застрелить этого медведя, что медведь тащит женщину. Мать схватили и унесли.
Потом профессор совершает религиозный обряд. Празднования продолжаются до глубокой ночи.
Профессор не стал сидеть до конца, он незаметно ушел в свою комнату и лег спать. Среди ночи он проснулся и увидел, как какое-то огромное тело пролетело мимо его окна, и потом услышал, что оно упало в сад. Он открыл окно и посмотрел вниз, но ничего не увидел. Он снова лег спать.
На следующий день гости так и не дождались появления новобрачных. Подняли тревогу. Взломали дверь. Молодую графиню нашли мертвой, она была залита кровью, лицо было растерзано. Доктор сказал, что это не нож, а укус. Граф исчез бесследно. Больше его никто никогда не видел.
Также читают:
Рассказ Локис
Популярные сегодня пересказы
Юрий Журавин, мальчик одиннадцати лет – главный герой произведения. Он живет с родителями, мама работает швеей, отец – водителем. У Юры есть дедушка, который жил отдельно от них в областном центре. Юра редко виделся с дедом, но очень его любил.
История относится к циклу Записок охотника и рассказывает историю от лица главного героя остальных сюжетов. Автор говорит про Аркадия Павловича Печонкина, который является отставным офицером и молодым помещиком
В центре повествования — семья бедного рыбака. Он ушел на промысел в море, а в уютном домике его ждут жена Жанна и пятеро маленьких детей. Отец целыми днями пропадает в море, мать шьет и чинит сети
Отец девочки Алисы Селезнёвой думал, что подарить своей дочери на день рождения. Но его размышления прервал знакомый профессор-археолог Громозека. Он прибыл с планеты Колеида.
«Локис», краткое содержание по главам повести Мериме
Восемь глав мистической повести Проспера Мериме «Локис» повествуют о молодом профессоре, изучающем языковые особенности народов Европе. В Литве он встречается с самыми чудовищными и необъяснимыми явлениями в своей жизни. Только через много лет он решается поделиться воспоминаниями со своими друзьями и зачитывает им записи, сохранившиеся с тех времен.
Глава 1
Профессор Виттенбах, пастор, а по совместительству еще и лингвист, начинает свой рассказ с воспоминаний о его увлечении одним из наречий литовского языка. Виттенбах пожелал поехать в Литву, чтобы на месте изучить особенности так называемого жмутского говора и национальный фольклор местного населения. Неожиданно он получает письмо от молодого литовского помещика Шемета, который любезно приглашает профессора расположиться в его родовом поместье на время исследований.
Прибыв в поместье, Виттенбах обнаруживает мрачный замок, в котором кроме графа обитает и его мать, сошедшая с ума более двадцати лет назад. Семейный доктор по секрету рассказывает Виттенбаху о причинах ее сумасшествия – много лет назад, во время охоты, молодую графиню схватил медведь и утащил в самую чащу леса. После этого происшествия рассудок покинул женщину, однако вскоре оказалось, что она ожидает ребенка. После его рождения графиня никогда не прикасалась к нему, крича, что он дикий зверь, которого нужно уничтожить. Эта история произвела тягостное впечатление на профессора, и он отправляется в свою комнату в тягостных раздумьях.
Глава 2
На следующее утро после приезда профессор знакомится и с самим графом, которого пока еще не видел. Он удивляет Виттенбаха могучим сложением и своей страстью к изучению книг. Граф приглашает профессора в семейную библиотеку, которая собиралась несколькими поколениями Шеметов. В ней профессор находит массу изданий, которые могут помочь его исследованиям.
Непринужденный разговор двух молодых людей приводит к обсуждению литовского высшего общества. По нескольким случайно оброненным словам профессор понимает, что граф безнадежно влюблен в местную красавицу – панну Юлианну Ивинскую. Однако своей привязанности он стыдится, видя в панне Юльке лишь ветреную кокетку, которой чужды глубокие чувства.
После беседы граф дарит профессору бесценный экземпляр Катехизиса, хранящийся в его библиотеке. Виттенбах с радостью принимает подарок и углубляется в работу, не вспоминая более о состоявшемся разговоре.
Глава 3
Через некоторое время граф приглашает профессора на верховую прогулку в лес. Во время нее Виттенбах с удивлением отмечает ужас, который испытывают все животные при виде графа. Ни профессор, ни сам граф не могут дать объяснения этому явлению. В самой чаще леса им встречается старушка, которая утверждает, что она самая настоящая колдунья и предлагает погадать молодым людям. Она предостерегает графа от поездок в поместье Довгеллы, чем чрезвычайно его смущает.
Оказалось, что именно в Довгеллах живет панна Юлька, в которую граф влюблен. Не обращая внимания на слова старухи, он отправляется туда на ужин вместе с профессором. Виттенбах становится свидетелем настойчивых, но безрезультатных ухаживаний графа за панной.
Глава 4
Хозяйка поместья Довгеллы приглашает прибывших гостей к обеденному столу. Во время еды профессор занимает остальных рассказами о своих прежних путешествиях. Виттенбах упоминает об одном приключении в Уругвае, когда он чуть не умер, блуждая несколько дней в пампасах. Спастись профессору помогла лошадь, на которой он путешествовал, – по примеру окружающих его индейцев Виттенбах перерезал ей горло и пил кровь прямо из вспоротой вены.
Граф Шемет заинтересовался этим рассказом больше остальных. Он внимательно расспросил профессора, как именно нужно сделать надрез, чтобы попробовать кровь животного. Однако эта беседа заканчивается, когда панна Юлька со смехом требует не рассказывать никаких подробностей, поскольку граф, по ее словам, способен съесть всю свою конюшню.
Глава 5
После плотного ужина хозяйка поместья предложила своим гостям переночевать в одной из комнат. Уставший за день граф уснул очень быстро, а профессор решил провести некоторое время за книгами. Внезапно его чтение прервало низкое рычание. Обернувшись, он увидел, что граф во сне грызет свою подушку, дрожа всем телом.
Прислушавшись внимательнее, Виттенбах услышал несколько бессвязных слов про панну Юльку, которая, как прорычал во сне граф, куда приятнее на вкус, чем кровь лошади. Такое поведение настораживает профессора, и он решает поговорить с семейным доктором Шеметов.
Глава 6
Вернувшись в замок, Виттенбах делится своими впечатлениями с доктором. Необычные симптомы, проявляющиеся у графа, они приписывают лунатизму или неизвестному психическому расстройству, однако решают ничего не предпринимать до проявления более четких признаков заболевания.
Между тем граф, почувствовав расположение к профессору, посвящает его в свою личную жизнь. Он утверждает, что порвал с панной Юлькой всякие отношения, поскольку она слишком легкомысленна и кокетлива. По словам графа, он никогда не был влюблен в панну, а свое прежнее восхищение объясняет лишь тем, что Юлька обладает необычайно нежной кожей и красивым личиком. Утешив его, Виттенбах уезжает в соседнюю деревню, чтобы продолжить свои научные изыскания.
Глава 7
Следующие два месяца профессор провел в путешествии по литовским деревням в поисках памятников народного фольклора. Внезапно он получает письмо от графа Шемета. Его содержимое несказанно удивляет профессора – граф сделал предложение панне и приглашает Виттенбаха поженить их.
Профессор не смог отказать влюбленной паре, хотя и счел такое решение излишне поспешным. Он снова отправляется в замок графа, чтобы провести обряд.
Глава 8
Пышная свадебная церемония, которая предстала перед глазами Виттенбаха, была омрачена одним неприятным событием – мать графа осталась без присмотра и выбралась из своей комнаты к гостям. Увидев сына с молодой женой, она пронзительно закричала, что медведь схватил девушку и хочет растерзать ее. Графиню успокоили и увели в дом как можно быстрее.
На брачный пир собралось множество гостей. Он длился почти всю ночь, но молодожены отправились в свои покои намного раньше. Профессор, уставший от суеты, тоже решил отдохнуть. Поднявшись в свою комнату, он внезапно увидел неясный силуэт, проскользнувший мимо его окна. Виттенбах так и не разобрал, был ли это человек, или же большое животное. Не задумываясь об этом, он лег спать.
На следующее утро его разбудил переполох в замке. Уже много часов никто не видел ни графа, ни молодую графиню. Слуги взломали дверь спальни хозяина, где присутствующие увидели бездыханное тело панны Юльки с зияющими укусами на груди и шее. Найти самого графа так и не удалось.
Автор, оставляет читателя в недоумении, заканчивая рассказ профессора пространным пояснением к эпиграфу. Изложенные Виттенбахом события можно толковать двояко. Прозаическое объяснение приводит к тому, что граф был сумасшедшим. Однако автор не раз намекает на то, что существует и другое понимание произошедшего – куда более мистическое. Быть может, старые крестьяне окрестных деревень были правы – и их хозяином на самом деле был человек-оборотень? Ответа на этот вопрос Мериме не дает, предоставляя читателю самому выбрать, какое из толкований ему ближе.
Проспер Мериме – Локис
Проспер Мериме – Локис краткое содержание
Проспер Мериме (1803—1870) начинал свою литературную деятельность с поэтических и драматических произведений. На основе обширного исторического материала писатель создал роман «Хроника царствования Карла IX», посвященный трагическим эпизодам эпохи религиозных войн XVI века. Но наибольшую популярность завоевали новеллы Мериме. Галерея ярких, самобытных, бессмертных образов создана писателем, и доказательство тому — новелла «Кармен», ставшая основой многочисленных балетных, оперных, театральных постановок и экранизаций.
Локис – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
(Рукопись профессора Виттенбаха)
— Будьте добры, Теодор, — сказал профессор Виттенбах[1], — дайте мне тетрадку в пергаментном переплете со второй полки, над письменным, столом, — нет, не эту, а маленькую, в восьмушку. Я собрал в нее все заметки из своего дневника за 1866 год, по крайней мере, все то, что относится к графу Шемету.
Профессор надел очки и среди глубокого молчания прочел следующее:
с литовской пословицей в качестве эпиграфа:
Miszka su Lokiu
Abu du tokiu.[2]
Когда в Лондоне появился первый перевод на литовский язык Священного писания, я поместил в «Кенигсбергской научно-литературной газете»[3] статью, в которой, отдавая должное работе ученого переводчика и благочестивым намерениям Библейского общества, я счел долгом отметить некоторые небольшие погрешности, а кроме того, указал, что перевод этот может быть пригоден для одной только части литовского народа. Действительно, диалект, который применил переводчик, лишь с большим трудом понимается жителями областей, говорящих на жомаитском языке, в просторечии именуемом жмудским[4]. Я имею в виду Самогитский палатинат[5], язык которого, может быть, еще более приближается к санскриту, чем верхнелитовский. Замечание это, несмотря на яростную критику со стороны одного весьма известного профессора Дерптского университета, открыло глаза почтенным членам совета Библейского общества, которое не замедлило прислать мне лестное предложение принять на себя руководство изданием Евангелия от Матфея на самогитском наречии. В то время я был слишком занят изысканиями в области зауральских языков, чтобы предпринять работу в более широком масштабе, которая охватила бы все четыре Евангелия. Итак, отложив женитьбу на Гертруде Вебер, невесте моей, я отправился в Ковно с намерением собрать все лингвистические памятники жмудского языка, печатные и рукописные, какие только мне удалось бы достать, не пренебрегая, разумеется, также и народными песнями — dainos, равно как и сказками и легендами — pasakos. Все это должно было дать мне материалы для составления жмудского словаря — работа, которая необходимо должна была предшествовать самому переводу.
Я имел с собой рекомендательное письмо к молодому графу Михаилу Шемету, отец которого, как меня уверяли, обладал знаменитым «Catechismus Samogiticus» отца Лавицкого[6], книгой столь редкой, что самое существование ее оспаривалось упомянутым мною выше дерптским профессором. В его библиотеке, согласно собранным мною сведениям, находилось старинное собрание dainos, а также поэтических памятников на древнепрусском языке[7]. Я написал письмо графу Шемету, чтобы объяснить цель моего посещения, и получил от него крайне любезное приглашение провести в его замке Мединтильтас столько времени, сколько потребно будет для моих разысканий. Письмо свое он заканчивал уверением, изложенным в самой приветливой форме, что сам он может похвалиться умением говорить по-жмудски не хуже его крестьян и что он был бы счастлив присоединить и свои старания к моим в предприятии, которое он называл великим и увлекательным. Подобно некоторым другим из наиболее богатых землевладельцев в Литве, он исповедовал евангелическое вероучение[8], священнослужителем которого я имею честь состоять. Меня предупреждали, что граф не лишен некоторых странностей, но, впрочем, весьма гостеприимный хозяин, любитель наук и искусств и особенно внимателен к лицам, которые ими занимаются. Итак, я отправился в Мединтильтас.
У подъезда замка меня встретил графский управитель, который тотчас же проводил меня в приготовленную для меня комнату.
— Его сиятельство, — сказал он мне, — крайне сожалеет, что не может сегодня отобедать вместе с господином профессором. У него один из приступов мигрени, которой он, к сожалению, часто болеет. Если господину профессору не угодно откушать у себя в комнате, он может пообедать с господином Фребером, доктором графини. Обед — через час; к столу не переодеваются. Если господину профессору что-нибудь понадобится, вот звонок.
И он удалился, отвесив глубокий поклон.
Моя комната была просторна, хорошо обставлена, украшена зеркалами и позолотой. С одной стороны окна выходили на замковый сад или, лучше сказать, парк, с другой — на широкий парадный двор. Несмотря на предупреждение, что к столу не переодеваются, я счел необходимым вынуть из чемодана свой черный фрак. Оставшись в одном жилете, я занялся разборкой своего легкого багажа, как вдруг стук колес привлек меня к окну, выходящему на двор. Туда только что въехала прекрасная коляска. В ней сидели дама в черном, какой-то господин и еще одна женщина, одетая как литовская крестьянка, столь рослая и крупная на вид, что я сначала готов был принять ее за переодетого мужчину. Она вышла первой; две другие женщины, по виду не менее крепкие, стояли уже на крыльце. Господин наклонился к даме в черном и, к крайнему моему удивлению, отстегнул широкий ремень, которым она была прикреплена к своему месту в коляске. Я заметил, что волосы у этой дамы, длинные и седые, были растрепаны, а широко раскрытые глаза — безжизненны: ее можно было принять за восковую фигуру. Отвязав свою спутницу, господин снял перед ней шляпу и весьма почтительно сказал ей несколько слов, но она, по-видимому, не обратила на них ни малейшего внимания. Тогда он повернулся к служанкам и едва заметно кивнул им головой. Три женщины тотчас же схватили даму в черном и, несмотря на то, что она изо всех сил цеплялась за коляску, подняли ее, как перышко, и внесли в дом. Кучка домовой челяди наблюдала эту сцену и, казалось, не видела в ней ничего необыкновенного.
Человек, руководивший всеми этими действиями, вынул часы и спросил, скоро ли будет обед.
— Через четверть часа, господин доктор, — ответили ему.
Мне нетрудно было догадаться, что передо мною был доктор Фребер, а дама в черном была графиня. По ее возрасту я заключил, что она приходится матерью графу Шемету, а предосторожности, принятые по отношению к ней, указывали достаточно ясно, что рассудок ее был поврежден.
Через несколько минут доктор вошел в мою комнату.
— Графу нездоровится, — сказал он мне, — и потому я должен сам представиться господину профессору. Доктор Фребер, к вашим услугам. Мне чрезвычайно приятно лично познакомиться с ученым, заслуги которого известны всем читателям «Кенигсбергской научно-литературной газеты». Угодно вам будет, чтобы подавали на стол?
Локис – краткое содержание повести Мериме (сюжет произведения)
(Рукопись профессора Виттенбаха)
— Будьте добры, Теодор, — сказал профессор Виттенбах[1], — дайте мне тетрадку в пергаментном переплете со второй полки, над письменным, столом, — нет, не эту, а маленькую, в восьмушку. Я собрал в нее все заметки из своего дневника за 1866 год, по крайней мере, все то, что относится к графу Шемету.
Профессор надел очки и среди глубокого молчания прочел следующее:
с литовской пословицей в качестве эпиграфа:
Miszka su Lokiu
Когда в Лондоне появился первый перевод на литовский язык Священного писания, я поместил в «Кенигсбергской научно-литературной газете»[3] статью, в которой, отдавая должное работе ученого переводчика и благочестивым намерениям Библейского общества, я счел долгом отметить некоторые небольшие погрешности, а кроме того, указал, что перевод этот может быть пригоден для одной только части литовского народа. Действительно, диалект, который применил переводчик, лишь с большим трудом понимается жителями областей, говорящих на жомаитском языке, в просторечии именуемом жмудским[4]. Я имею в виду Самогитский палатинат[5], язык которого, может быть, еще более приближается к санскриту, чем верхнелитовский. Замечание это, несмотря на яростную критику со стороны одного весьма известного профессора Дерптского университета, открыло глаза почтенным членам совета Библейского общества, которое не замедлило прислать мне лестное предложение принять на себя руководство изданием Евангелия от Матфея на самогитском наречии. В то время я был слишком занят изысканиями в области зауральских языков, чтобы предпринять работу в более широком масштабе, которая охватила бы все четыре Евангелия. Итак, отложив женитьбу на Гертруде Вебер, невесте моей, я отправился в Ковно с намерением собрать все лингвистические памятники жмудского языка, печатные и рукописные, какие только мне удалось бы достать, не пренебрегая, разумеется, также и народными песнями — dainos равно как и сказками и легендами — pasakos. Все это должно было дать мне материалы для составления жмудского словаря — работа, которая необходимо должна была предшествовать самому переводу.
Я имел с собой рекомендательное письмо к молодому графу Михаилу Шемету, отец которого, как меня уверяли, обладал знаменитым «Catechismus Samogiticus» отца Лавицкого[6], книгой столь редкой, что самое существование ее оспаривалось упомянутым мною выше дерптским профессором. В его библиотеке, согласно собранным мною сведениям, находилось старинное собрание dainos, а также поэтических памятников на древнепрусском языке[7]. Я написал письмо графу Шемету, чтобы объяснить цель моего посещения, и получил от него крайне любезное приглашение провести в его замке Мединтильтас столько времени, сколько потребно будет для моих разысканий. Письмо свое он заканчивал уверением, изложенным в самой приветливой форме, что сам он может похвалиться умением говорить по-жмудски не хуже его крестьян и что он был бы счастлив присоединить и свои старания к моим в предприятии, которое он называл великим и увлекательным. Подобно некоторым другим из наиболее богатых землевладельцев в Литве, он исповедовал евангелическое вероучение[8], священнослужителем которого я имею честь состоять. Меня предупреждали, что граф не лишен некоторых странностей, но, впрочем, весьма гостеприимный хозяин, любитель наук и искусств и особенно внимателен к лицам, которые ими занимаются. Итак, я отправился в Мединтильтас.
У подъезда замка меня встретил графский управитель, который тотчас же проводил меня в приготовленную для меня комнату.
— Его сиятельство, — сказал он мне, — крайне сожалеет, что не может сегодня отобедать вместе с господином профессором. У него один из приступов мигрени, которой он, к сожалению, часто болеет. Если господину профессору не угодно откушать у себя в комнате, он может пообедать с господином Фребером, доктором графини. Обед — через час; к столу не переодеваются. Если господину профессору что-нибудь понадобится, вот звонок.
И он удалился, отвесив глубокий поклон.
Моя комната была просторна, хорошо обставлена, украшена зеркалами и позолотой. С одной стороны окна выходили на замковый сад или, лучше сказать, парк, с другой — на широкий парадный двор. Несмотря на предупреждение, что к столу не переодеваются, я счел необходимым вынуть из чемодана свой черный фрак. Оставшись в одном жилете, я занялся разборкой своего легкого багажа, как вдруг стук колес привлек меня к окну, выходящему на двор. Туда только что въехала прекрасная коляска. В ней сидели дама в черном, какой-то господин и еще одна женщина, одетая как литовская крестьянка, столь рослая и крупная на вид, что я сначала готов был принять ее за переодетого мужчину. Она вышла первой; две другие женщины, по виду не менее крепкие, стояли уже на крыльце. Господин наклонился к даме в черном и, к крайнему моему Удивлению, отстегнул широкий ремень, которым она была прикреплена к своему месту в коляске. Я заметил, что волосы у этой дамы, длинные и седые, были растрепаны, а широко раскрытые глаза — безжизненны: ее можно было принять за восковую фигуру. Отвязав свою спутницу, господин снял перед ней шляпу и весьма почтительно сказал ей несколько слов, но она, по-видимому, не обратила на них ни малейшего внимания. Тогда он повернулся к служанкам и едва заметно кивнул им головой. Три женщины, тотчас же схватили даму-в черном и, несмотря на то, что она изо всех сил цеплялась за коляску, подняли ее, как перышко, и внесли в дом. Кучка домовой челяди наблюдала эту сцену и, казалось, не видела в ней ничего необыкновенного.
Человек, руководивший всеми этими действиями, вынул часы и спросил, скоро ли будет обед.
— Через четверть часа, господин доктор, — ответили ему.
Мне нетрудно было догадаться, что передо мною был доктор Фребер, а дама в черном была графиня. По ее возрасту я заключил, что она приходится матерью графу Шемету, а предосторожности, принятые по отношению к ней, указывали достаточно ясно, что рассудок ее был поврежден.
Через несколько минут доктор вошел в мою комнату.
— Графу нездоровится, — сказал он мне, — и потому я должен сам представиться господину профессору. Доктор Фребер, к вашим услугам. Мне чрезвычайно приятно лично познакомиться с ученым, заслуги которого известны всем читателям «Кенигсбергской научно-литературной газеты». Угодно вам будет, чтобы подавали на стол?
Я ответил любезностью на любезность, прибавив, что, если время садиться за стол, я готов.
Когда мы вошли в столовую, дворецкий, по северному обычаю, поднес нам серебряный поднос, уставленный водками и солеными, очень острыми закусками для возбуждения аппетита.
— Разрешите мне в качестве врача, господин профессор, — обратился ко мне доктор, — рекомендовать вам стаканчик вот этой старки сорокалетней выдержки. Попробуйте: настоящий коньяк на вкус. Это всем водкам водка. Возьмите дронтхеймский[9] анчоус; ничто так не прочищает и не расширяет пищевод, а ведь это один из важнейших органов нашего тела… А теперь — за стол. Отчего бы нам не разговаривать по-немецки? Вы из Кенигсберга, а я хоть и из Мемеля, но учился в Иене. Таким образом, мы не будем стеснены, так как прислуга, знающая только по-польски и по-русски, не будет нас понимать.
…сказал профессор Виттенбах… — Как полагают многие исследователи, под этим именем в новелле выведен известный немецкий ученый-лингвист Август Шляйхер (1821—1868), автор грамматики литовского языка (1856) и его словаря (1857); он выпустил также сборник литовского фольклора (1857) и произведения зачинателя литовской литературы поэта К.Донелайтиса (1865).
Miszka su Lokiu / Abu du tokiu. — Два сапога — пара; дословно: Мишка и Локис — одно и то же, Michaelium cum Lokide, ambo (duo) ipsissimi. Эпиграф к рукописи — сконструированная самим Мериме (очевидно, с помощью книг А.Шляйхера) литовская пословица; первое слово в ней, однако, не литовское, а русское.
«Кенигсбергской научно-литературной газете» — Такого издания в действительности не существовало.
Жмудский (иначе жемаитский, или самогитский) — один из диалектов литовского языка, имеющий существенные отличия от языка литературного (в основу которого лег западноаукштайтский диалект).
Самогитский палатинат — один из округов старой Литвы, входивший в бывшую Ковенскую губернию.
…отца Лавицкого… — Мериме вспомнил, очевидно, польского иезуита отца Андрея Лавицкого, сопровождавшего в Москву Лжедимитрия. Но этот иезуит никогда не был автором указанной писателем книги, которой, по-видимому, вообще не существовало.
Древнепрусский язык — один из вымерших славянских языков; последние из тех, что говорили на нем, жители захваченной немецкими рыцарями территории Восточной Пруссии, исчезли уже в XVII столетии.
…исповедовал евангелическое вероучение… — То есть протестантизм.
Дронтхейм — немецкое название норвежского города Тронхейм.
Проспер Мериме – Локис
Проспер Мериме – Локис краткое содержание
Локис читать онлайн бесплатно
Вместо того чтобы позабавиться моим смущением, граф с изысканной любезностью поспешил переменить тему разговора.
— Так что, вы знакомы с панной Юлькой? — спросил он.
— Я имел честь быть ей представленным.
— Что вы о ней думаете? Говорите откровенно.
— Чрезвычайно милая барышня.
— Вы говорите это из любезности.
— Ну конечно! Какие у нее чудесные глаза!
— И кожа необыкновенной белизны. Я вспоминаю персидскую газель[19], где влюбленный воспевает нежную кожу своей возлюбленной. «Когда она пьет красное вино, — говорит он, — видно, как оно струится в ее горле». Когда я смотрел на панну Ивинскую, мне пришли на память эти стихи.
— Может быть, панна Юлька и представляет собою подобный феномен, но я не слишком уверен, есть ли у нее кровь в жилах… У нее нет сердца. Она бела как снег — и как снег холодна!
Он встал и молча принялся ходить по комнате — как мне показалось, для того, чтобы скрыть свое волнение. Вдруг он остановился.
— Простите, — сказал он, — мы говорили, кажется, о народной поэзии…
— Совершенно верно, граф.
— Нужно согласиться все-таки, что она очень мило перевела Мицкевича… «Резва, как кошка… бела, как сметана… блестят звездами очи…» Это ее собственный портрет. Вы согласны?
— Вполне согласен, господин граф.
— Что же касается до этой проделки… совершенно неуместной, разумеется… то ведь бедная девочка ужасно скучает у своей старой тетки. Она живет, как в монастыре.
— В Вильне она выезжала в свет. Я видел ее на полковом балу.
— Да, молодые офицеры — вот для нее подходящее общество. Посмеяться с одним, позлословить с другим, кокетничать со всеми… Не угодно ли вам посмотреть библиотеку моего отца, господин профессор?
Я последовал за ним в большую галерею, где находилось много книг в прекрасных переплетах; но, судя по пыли, покрывшей их обрезы, открывались они редко. Можете судить о моем восторге, когда одним из первых томов, вынутых мною из шкафа, оказался «Catechismus Samogiticus»! Я не мог сдержаться и испустил радостный крик. Вероятно, на нас действует какая-то таинственная сила притяжения, которую мы сами не сознаем… Граф взял книгу, небрежно перелистал ее и надписал на переднем чистом листе: «Господину профессору Виттенбаху от Михаила Шемета». Не могу выразить словами, как я был восхищен и тронут подарком; я мысленно дал обещание, что после моей смерти драгоценная книга эта послужит украшением библиотеки университета, где я обучался.
— Смотрите на эту библиотеку как на ваш рабочий кабинет, — сказал мне граф, — здесь вам никто не будет мешать.
На следующий день после завтрака граф предложил мне прогуляться. Он собирался посетить со мной один капас (так называют литовцы могильные холмы, известные в России под названием курганов), весьма известный в округе, так как в древности у него сходились в некоторых торжественных случаях поэты и колдуны (это было тогда одно и то же).
— Могу предложить вам очень спокойную лошадь, — сказал граф. — К сожалению, туда нельзя проехать в коляске: дорога такая, что ее не выдержит ни один экипаж.
Я бы предпочел остаться в библиотеке и делать выписки, но, не считая себя вправе противоречить желаниям моего гостеприимного хозяина, я согласился. Лошади ждали нас у крыльца. Во дворе слуга держал собаку на сворке. Граф остановился на минуту и, обернувшись ко мне, спросил:
— Вы знаете толк в собаках, господин профессор?
— Очень мало, ваше сиятельство.
— Зоранский староста — у меня есть там земля — прислал мне этого спаниеля, о котором он рассказывает чудеса. Разрешите мне посмотреть его?
Он кликнул слугу, и тот подвел собаку. Это было великолепное животное. Собака уже привыкла к слуге и весело прыгала, живая, как огонь. Но в нескольких шагах от графа она вдруг поджала хвост и стала пятиться, словно на нее напал внезапный страх. Граф погладил ее, от чего она жалобно завыла. Посмотрев на нее с минуту глазом знатока, граф сказал:
— Думаю, будет хорошая собака. Взять ее на псарню!
И он вскочил на коня.
— Господин профессор, — обратился ко мне граф, когда мы выехали на въездную аллею замка, — вы, конечно, заметили, как испугалась меня собака. Я хотел, чтобы вы это видели своими глазами… В качестве ученого вы должны уметь разгадывать загадки. Почему животные меня боятся?
— Поистине, господин граф, вы мне оказываете много чести, принимая меня за Эдипа[20]. Я просто скромный профессор сравнительного языкознания. Быть может…
— Заметьте, — прервал он меня, — что я никогда не бью ни лошадей, ни собак. Меня бы мучила совесть, если бы я ударил хлыстом бедное животное, не сознающее своих проступков. А между тем, вы не поверите, какое отвращение внушаю я лошадям и собакам. Чтобы приручить их, мне требуется вдвое больше труда и времени, чем кому-либо другому. Например, лошадь, что под вами, — сколько времени бился я с ней, чтоб ее объездить. А теперь она кротка, как ягненок.
— Мне думается, господин граф, что животные — хорошие физиономисты и что они сразу замечают, любит ли их человек, которого они видят в первый раз, или нет. Я подозреваю, что вы цените животных только за ту пользу, которую можно извлечь из них. Между тем есть люди, от природы имеющие пристрастие к определенным животным, и те это сразу замечают. У меня, например, с детства какая-то инстинктивная любовь к кошкам. Редко бывает, чтобы кошка убежала, если я хочу приласкать ее; и еще ни разу ни одна кошка меня не оцарапала.
— Весьма возможно, — сказал граф. — Действительно, у меня нет того, что называется пристрастием к животным… Они не лучше людей… Я вас везу, господин профессор, в лес, где сейчас в полном расцвете звериное царство, в маточник, великое лоно, великое горнило жизни. По нашим народным преданиям, никто еще не изведал его глубин, никто не мог проникнуть в сердцевину этих лесов и болот, исключая, конечно, господ поэтов и колдунов, которым нет преград. Там республика зверей или конституционная монархия — не сумею сказать, что из двух. Львы, медведи, лоси, зубры (наши бизоны) — все это зверье мирно живет вместе. Мамонт, сохранившийся там, пользуется особым уважением. Кажется, он у них председатель сейма. У них строжайший полицейский надзор, и если кто-нибудь провинится, его судят и подвергают изгнанию. Виновное животное попадает тогда из огня да в полымя. Оно принуждено бежать в человеческие области. И немногие это выносят[21].
— Прелюбопытное сказание! — воскликнул я. — Но, господин граф, вы упомянули о зубре. Действительно ли это благородное животное, которое описано Цезарем в его «Записках» и на которое охотились меровингские короли[22] в Компьенском лесу, еще водится, как я слышал, в Литве?
— Безусловно. Отец мой собственноручно убил одного зубра, конечно, с разрешения правительства. Вы могли видеть его голову в большом зале. Сам я не встречал зубров ни разу; думаю, что они чрезвычайно редки. Зато у нас тут полным-полно волков и медведей. Предвидя возможность встретиться с одним из этих господ, я взял с собой этот инструмент (он указал на ружье в черкесском чехле, висевшее у него за плечами), а у моего конюшего за седлом двустволка.
Мы начали углубляться в чащу. Вскоре узкая тропинка, по которой мы ехали, пропала. Ежеминутно приходилось объезжать огромные деревья, низкие ветки которых преграждали нам путь. Некоторые из них, засохшие от старости, свалились на землю, образовав словно вал с колючими, заграждениями, переправиться через который не представлялось возможности. Местами нам попадались глубокие болота, покрытые водяными лилиями и ряской. Дальше встречались лужайки, где трава сверкала, как изумруд. Но горе тому, кто ступил бы на них, ибо богатая и обманчивая растительность их обыкновенно прикрывает топи, готовые поглотить навеки и коня и всадника. Из-за трудной дороги мы должны были прервать беседу. Я изо всех сил старался не отставать от графа и удивлялся, с какою безошибочной точностью, без компаса, держал он правильное направление, которого следовало держаться, чтобы добраться до капаса. Очевидно, он с давних пор охотился в этих дебрях.
Наконец мы увидели холм посреди обширной поляны. Он был довольно высок, окружен рвом, который еще можно было явственно различить, несмотря на кустарники и обвалы. По-видимому, здесь уже производились раскопки. На вершине я заметил остатки каменного строения; некоторые камни были обожжены. Большое количество золы, перемешанной с углем, и валявшиеся там и сям осколки грубой глиняной посуды свидетельствовали, что на вершине кургана в течение долгого времени поддерживали огонь. Если верить народным преданиям, некогда на капасах происходили человеческие жертвоприношения. Но ведь нет угасшей религии, которой бы не приписывали этих ужасных обрядов, и я сомневаюсь, чтобы подобное мнение о древних литовцах можно было подтвердить историческими свидетельствами.
Краткое содержание “Коломба” Мериме
Проспер Мериме
Произведение “Коломба”
Коломба делла Реббиа – дочь корсиканского дворянина, наполеоновского полковника, который после падения Наполеона вернулся на Корсику и был там убит при неясных обстоятельствах. К. уверена, что виновник преступления – враг ее семьи и адвокат Баррачини, ставший местным мэром после реставрации Бурбо-нов. Не сумев доказать свою правоту в суде, она побуждает своего брата Орсо, в недавнем прошлом также офицера наполеоновской армии, отомстить за отца. Орсо долго колеблется, не будучи убежден в справедливости подозрений сестры, а та между тем всеми средствами, вплоть до прямых провокаций, разжигает вражду между двумя семействами. Наконец, Орсо, возмущенный вызывающим поведением Баррачини, вызывает на поединок двух сыновей адвоката; те, по корсиканскому обычаю, предпочитают устроить ему засаду в лесу, однако в стычке оба погибают от его руки. В последней сцене повести адвокат Баррачини, сошедший с ума от горя, признается К. в своем преступлении; дело происходит уже в Италии, куда уехали с Корсики Орсо с сестрой и молодой женой-англичанкой,
Краткое содержание “Орас” Санда Жорж Санд Произведение “Орас” Действие разворачивается непосредственно после установления Июльской монархии. Девятнадцатилетний Opac Дюмонте, сын мелкого провинциального чиновника, получив звание бакалавра, приезжает в Париж. Родители отказывают себе во всем, чтобы.
Краткое содержание “Юлия, или Новая Элоиза” Руссо Жан-Жак Руссо Произведение “Юлия, или Новая Элоиза” Философско-лирический роман Юлия, или Новая Элоиза Жана Жака Руссо повествует о событиях, которые разворачиваются во Франции восемнадцатого века. Действующие лица романа: разночинец Сен-Пре.
Краткое содержание “Автор “Дон Кихота” Борхеса Хорхе Луис Борхес Произведение “Автор “Дон Кихота” Пьер Менар – это человек, решивший написать заново “Дон Кихота”. Не переписать его, перевоплотившись путем глубокого проникновения в культуру XVII в. в Сервантеса.
Краткое содержание “Басурман” Лажечникова Лажечников Иван Иванович Произведение “Басурман” События романа начинаются с проводов в Московию Антона Эренштейна, барона по происхождению, приглашенного в качестве врача к великому князю Иоанну III. Но как довелось сыну.
Краткое содержание “Трахинянки” Софокла Софокл Произведение “Трахинянки” “Трахинянки” – значит “девушки из города Трахина”. Трахин (“скалистый”) – это маленький городок в глухой горной окраине Греции, под горой Этой, недалеко от славного ущелья Фермопил. Знаменит.
Краткое содержание “Перед заходом солнца” Гауптмана Герхарт Гауптман Произведение “Перед заходом солнца” Действие разворачивается после первой мировой войны в большом немецком городе. В особняке семидесятилетнего Маттиаса Клаузена, холеного господина, тайного коммерции советника, отмечается его юбилей, В.
Краткое содержание “Страсти-мордасти” Горького Максим Горький Произведение “Страсти-мордасти” В провинциальном городе молодой торговец баварским квасом вечером встречает гулящую женщину. Она, пьяная, стоит в луже и топает ногами, разбрызгивая грязь, как дети. Торговец ведет ее.
Краткое содержание “Аксель и Вальборг” Эленшлегера Адам Готлоб Эленшлегер Произведение “Аксель и Вальборг” Действие пьесы от начала и до конца происходит в торжественной обстановке Тронхеймского собора в Нидаросе, средневековой столице Норвегии. По сторонам сцены – погребальные.
Краткое содержание “Фрегат “Надежда” Бестужева-Марлинского Бестужев-Марлинский Александр Александрович Произведение “Фрегат “Надежда” Капитан-лейтенант Илья Петрович Правин был влюблен впервые и со всей возможной страстностью. Напрасны беспокойство и предостережения друзей, и более всех товарища по морскому корпусу.
Краткое содержание “Женщина в песках” Кобо Абэ Кобо Произведение “Женщина в песках” Однажды в августе человек отправляется в трехдневный отпуск, чтобы пополнить свою коллекцию насекомых редкими видами, которые водятся в песках. Он добирается на поезде до.
Краткое содержание “Сказка о золотом петушке” Пушкина Пушкин Александр Сергеевич Произведение “Сказка о золотом петушке” В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, жил-был славный царь Дадон. Соседям то и дело наносил обиды смело; под старость захотел отдохнуть от.
Краткое содержание “Фуэнте Овехуна (Овечий источник)” Вега Вега Лопе де Произведение “Фуэнте Овехуна (Овечий источник)” Командор ордена Калатравы, Фернан Гомес де Гусман, приезжает в Альмагро к магистру ордена, дону Родриго Тельесу Хирону. Магистр юн годами и лишь.
Краткое содержание “Кетхен из Гейльброна” Клейста Генрих фон Клейст Произведение “Кетхен из Гейльброна” Драма Кетхен- женский образ, в котором символически воплощена любовь. Прототип К. заимствован из английской народной баллады, получившей известность в Германии в последней трети.
Краткое содержание “Бэббит” Льюиса Синклер Льюис Произведение “Бэббит” Действие романа происходит в довольно крупном американском городе под громким названием Зенит. Главный герой романа, Джордж Бэббит, сорокапятилетний владелец агентства, занимающегося продажей и сдачей внаем недвижимости.
Краткое содержание “Перчатка” Шиллера Шиллер Фридрих Иоганн Произведение “Перчатка” Перед своим зверинцем, С баронами, с наследным принцем, Король Франциск сидел; С высокого балкона он глядел На поприще, сраженья ожидая; За королем, обворожая Цветущей прелестию.
Краткое содержание “Планета людей” Сент-Экзюпери Сент-Экзюпери Антуан де Произведение “Планета людей” Книга написана от первого лица. Экзюпери посвятил ее одному из своих коллег-летчиков – Анри Гийоме. Человек раскрывается в борьбе с препятствиями. Пилот подобен крестьянину.
Краткое содержание “Кошмары Аиста Марабу” Уэлша Ирвин Уэлш Произведение “Кошмары Аиста Марабу” Рой Стрэнг находится в коме, но его сознание переполнено воспоминаниями. Одни более реальны – о жизни Эдинбургских окраин – и переданы гротескно вульгарным, косным.
Краткое содержание “Возвращение” Платонова Платонов Андрей Платонович Произведение “Возвращение” Прослужив всю войну, гвардии капитан Алексей Алексеевич Иванов убывает из армии по демобилизации. На станции, долго дожидаясь поезда, он знакомится с девушкой Машей, дочерью пространщика.
Краткое содержание “Волшебная гора” Манна Томас Манн Произведение “Волшебная гора” Действие разворачивается в начале XX столетия (в годы, непосредственно предшествовавшие началу первой мировой войны) в Швейцарии, в расположенном близ Давоса туберкулезном санатории. Название романа вызывает.
Краткое содержание “Расколотое небо” Вольфа Криста Вольф Произведение “Расколотое небо” Действие происходит в 1960-1961 гг. в ГДР. Главная героиня, Рита Зейдель, студентка, работавшая во время каникул на вагоностроительном заводе, лежит в больнице после того, как.
Сейчас вы читаете: Краткое содержание “Коломба” Мериме