Анализ произведения Большие надежды Диккенса

Уилсон Э. Мир Чарльза Диккенса.
«Большие надежды»

«Большие надежды»

Закончив «Повесть о двух городах», Диккенс мог без ложной скромности признаться себе, что поддержал успех журнала, чему способствовали и постоянные редакторские хлопоты. Теперь читатели наслаждались романом «Женщина в белом». Для лета 1860 года был подготовлен «День в седле» Чарльза Левера. Но после первых выпусков спрос на журнал стал быстро падать; роман Левера явно не понравился публике. Поведение Диккенса в этом случае доказывает его оперативность, трезвую деловую хватку и одновременно удивительную снисходительность и доброту к друзьям и собратьям по перу. Он решил отдать журналу свой новый роман, который собирался печатать привычными месячными выпусками; понимая, что самолюбию Левера будет нанесен чувствительный удар, он попытался смягчить разочарование писателя сердечными, чуткими, поистине дружескими письмами и даже выговорил самые лучшие условия для издания «Дня в седле» отдельной книгой. Становится ясно, почему Диккенса одновременно и боялись и любили. Но поразительна уверенность писателя в том, что он сможет быстро перестроиться и перекроить еще только задуманный роман совершенно заново.

Достойно восхищения, что «Большие надежды» получились самым цельным из всех произведений Диккенса, ясным по форме, с сюжетом, согласующим глубину мысли с занимательной простотой изложения. Мало объяснять художественное единство книги тем, что Диккенс в совершенстве овладел мастерством лаконичного и строгого повествования, необходимого для еженедельных выпусков; в одном письме он замечает: «В связи с небольшой вещицей, которую я все время писал — правильнее сказать, пишу сейчас, потому что только сегодня надеюсь закончить ее, — меня осенила такая превосходная, новая, гротескная идея, что я стал сомневаться, не лучше ли перечеркнуть эту небольшую вещь и сберечь идею для новой книги». Короче говоря, этот великий роман — пусть потом Диккенс и надумал писать его неторопливо, месячными порциями — был начат как маленькая «вещица», и писатель сохранил ее внутренний лаконизм. Уже само название — образец точности: слова «Большие надежды» с меткой иронией передают пошлость той бездумной, праздной жизни, к которой стремится Пип после получения таинственного наследства; к которой готовит его Мэгвич, беглый каторжник, решивший сделать из него джентльмена; название передает и пошлость мертвого существования, уготованного Эстелле ее опекуншей мисс Хэвишем, старающейся сделать из девушки прекрасное, блистательное орудие мести всему мужскому племени; ирония распространяется даже на будто бы всемогущего жонглера человеческими судьбами Джеггерса, адвоката, перед которым дрожат преступники: ведь его аморальное кредо — быть выше простых человеческих чувств — делает его жизнь пустой, механической, одинокой, он осужден вечно и безнадежно умывать руки, стараясь смыть общую для всего человечества вину, от которой, будучи чем-то вроде кукольника, он ошибочно считает себя свободным.

Пошлые и претенциозные мечты отражают широко распространенные в обществе настроения — в пятидесятые годы Диккенс часто объявлял эти потуги выбиться в «приличное» общество проклятьем страны, делающим людей рабами бездушной системы; правда, мысль эта не навязывается читателю, поскольку в романе нет широкой панорамы общества, как в «Холодном доме» или в «Крошке Доррит» . Однако этим пустым претензиям отдана лишь половина псевдобольших надежд Пипа; как Мэгвич пытался создать его самого, а мисс Хэвишем — сформировать характер Эстеллы, так сам Пип, снедаемый болезненной, всепоглощающей страстью, пытается сделать Эстеллу предметом любви, предметом больших романтических надежд, хотя ее ледяное сердце не способно ответить на его чувство. В романтической любви усматривается личный грех, аналогичный греху социальному — снобизму, это сентиментальный побочный продукт денежного общества. И раз все социальное в романе сводится к личному и каждый персонаж и событие увидены сквозь одну из граней чудно отшлифованного, сложного, хотя на вид и простого, характера Пипа, то все время ощущаешь — что в произведениях Диккенса вещь редкая — метафизический подтекст: все надежды тщетны, и это проявляется не только в отношении Пипа к наследству, Англии — к богатству, человека — к цивилизации и даже Пипа — к Эстелле, предмету его романтических мечтаний.

Когда Пип, еще мальчиком столкнувшись с холодностью Эстеллы, говорит: «Я посмотрел на звезды и подумал, как это, наверное, страшно, замерзая, обратить к ним лицо и не встретить в этой мерцающей бездне ни помощи, ни сочувствия», мы неизбежно начинаем размышлять о духовной смерти, которую навлекает на себя человечество, не допуская до себя или подавляя настоящую любовь и настоящее чувство. Напомню снова, сюжет так целостен, так хорошо скомпонован, что аллегорический слой нигде не вылезает наружу, все время оставаясь в глубине.

Содружество удалось и потому, что «Большие надежды», по существу, продолжают тему «Дэвида Копперфилда» — тему воспитания молодого человека жизнью; и, как «Дэвид Копперфилд», они имеют самое непосредственное отношение к самому Диккенсу. Даже время действия в обоих романах совпадает с детством и юношеством писателя. Отдавая себе в этом отчет, Диккенс писал Форстеру, что перечел первый из этих романов, чтобы случайно не повториться. Он напрасно боялся. Внешняя автобиография, ставшая основой «Дэвида Копперфилда» и сделавшая его, несмотря на поэзию воспоминаний, рыхлым, многословным плутовским романом, была уже полностью исчерпана. В «Больших надеждах» авторское «я» воплощает более глубокое, но и менее уязвимое отношение Диккенса к своей жизни.

В социальном плане «Большие надежды» великолепно расправляются с идеалом благообразной, уютной жизни, «скрасившей» вторую половину «Дэвида Копперфилда»; вот что писал Бернард Шоу в предисловии к «Большим надеждам»: «Взрослый Дэвид Копперфилд тускнеет, делается, как говорят в театре, статистом; повторное появление мистера Диккенса в роли кузнечного подмастерья можно рассматривать как извинение перед «Мучнистой картошкой». Насмешки мальчишки из мастерской Трэбба над одетым по-джентльменски Пипом, без сомнения, могут считаться полным прощанием со всем, что прежде связывалось с восхождением Дэвида Копперфилда наверх, к «славе и богатству». В сюжете «Больших надежд» не видно прямых параллелей с жизнью Диккенса. Только в характере Эстеллы критики усмотрели, и, возможно, справедливо, холодное равнодушие, с каким Эллен Тернан принимала чувства Диккенса. Слова о звездах и замерзающем человеке, которые я цитировал, перекликаются с названием пьесы о героизме и выносливости исследователей Арктики, «Замерзшая пучина», — с нее началось их знакомство. Меня не очень убеждает часто используемое соотнесение инициалов Э. Т. вымышленной героини и реального лица. Но образ Эстеллы — явный шаг вперед в понимании Диккенсом женской природы. Эстелла, конечно, не показана изнутри — форма книги не допускала этого; но ее нежелание подчиняться чужой воле доказывает, что автор уже видит в женщине личность, предъявляющую к жизни собственные требования (хотя ни Пип, ни Диккенс не хотят их признавать). Поскольку образ Беллы Уилфер из «Нашего общего друга», следующего романа Диккенса, продолжит дальнейшее развитие этих качеств, то в счет Эллен Тернан, пожалуй, можно занести и эту единственную прямую автобиографическую деталь в «Больших надеждах», и, что гораздо важнее, наконец, серьезное исследование романтической любви; в этом свете создание Доры, ее заклание и замена услужливой Агнес — лишь дань заурядному мужскому самолюбию.

Пустыми надеждами живут все основные герои книги, и комической крайностью этого является нелепая мания мистера Уопсла сыграть роль Гамлета. Но как ни сильна власть снобизма и претенциозности, как ни развращает она даже хороших людей — ведь Пип, Эстелла, Мэгвич, Джеггерс и даже мисс Хэвишем не черные злодеи многих произведений Диккенса, а в разной степени испорченные, но симпатичные люди, — автору удается создать и образы противостоящих этой власти положительный героев. Джо, как и мистер Тутс, стал одним из самых удачных святых «идиотов» Диккенса; в нем та же чудная сила, что в князе Мышкине Достоевского; простота и мудрость Джо сразу подкупают нас. Из письма Диккенса к Форстеру, где впервые упоминается об этой книге, можно судить, что Диккенс задумал сделать Джо комической фигурой; он в некотором смысле таков и есть, но в Джо проглядывает серьезность, житейская мудрость, критическое отношение ко всякому пустозвонству и софистике, и тут он — поднимай выше — почти философ. Я не знаю, как убедительнее подтвердить возможность простого счастья и простых радостей, чем словами Джо: «То-то будет расчудесно!» Бидди, возможно, получилась беднее, но она олицетворяет просто доброту, достоинство, и уже хорошо, что не перебарщивает в этом. А образом Герберта Покета Диккенс уточнил, что подобные качества не являются достоянием только тех, кто трудится.

Парадоксально, но этот замечательный роман, созданный в период разочарования, более мрачный и реалистический, чем все другие его книги, не очень смешной даже в комических местах, завершающийся (как в первом, так и в окончательном варианте 1 ) на какой-то неясной ноте, — парадоксально, что он самый мягкий роман Диккенса благодаря и авторскому сочувствию почти ко всем персонажам, и любви Джо к Пипу, и любви, которую Пип начинает чувствовать даже к Мэгвичу. Здесь больше, чем в ранних романах, настоящей, а не показной сердечности, больше скромности, чем смирения, украшающего Крошку Доррит и Эстер Саммерсон. И делу не помешало, что более трезвое и сочувственное отношение к человечеству не развеяло убежденности Диккенса в существовании абсолютного зла. По-моему, только один темный мазок портит картину: Джо осуждает детские выдумки Пипа, считает их враками, и в этом слышится толстовское, пуританское осуждение искусства (и прежде всего литературы, к которой Диккенс имел некоторое отношение).

Примечания.

1. . в окончательном варианте — по свидетельству Форстера, Диккенс не хотел венчать роман счастливой концовкой — она противоречила прежним отношениям Пипа и Эстеллы. Однако Литтон убедил его поженить героев. Скорее всего Диккенс согласился с Литтоном потому, что и сам давно принимал «счастливые концы» своих вещей как привычную литературную условность, не опровергавшую горчайших истин, высказанных в его книгах

Чарльз Диккенс и его роман «Большие надежды»

Чарльз Диккенс (1812-1870) — величайший английский писатель 19 века. Произведения Ч. Диккенса не потеряли свою популярность и в наше время. Но если в детстве наши родители зачитывались его книгами «Оливер Твист» и «Дэвид Копперфильд», то сегодня не менее популярны экранизации произведений этого писателя. Так, не только дети, но и взрослые смотрят под Рождество мультфильм «Рождественская история» по мотивам «Рождественской песни» Чарльза Диккенса. Однако в этой статье речь пойдет о другом знаменитом произведении Диккенса, написанного им на пике своей славы. И это такой противоречивый и многогранный роман «Большие надежды».

Роман » Большие надежды» — любимый роман Чарльза Диккенса. Успех романа был очевиден, Чарльз Диккенс продумал все до мелочей, он не только сумел сделать свой роман интересным для всех, но и доступным. Ведь в 19 веке немногие могли себе позволить покупать книги, на это требовались деньги, а большинство людей жили на весьма малые средства. Тогда Диккенс решил издавать свой большой по объему роман выпусками. Произведение поделили на 36 частей, и они выходили каждую неделю. Казалось бы, одна проблема решена, но станут ли люди покупать этот роман? Станут ли следить за выпусками? Чтобы привлечь внимание читателей, а затем и поддерживать его Диккенс объединил в одном произведении различные типы романа.

Типы романа в произведении Ч. Диккенса «Большие надежды»

1. Готический роман — Gothic Novel

Как известно, людей всегда тянуло к чему-то таинственному, и Диккенс решил придать таинственности и своему произведению, добавив туда черты готического романа .Так, роман начинается сценой на кладбище, куда одинокий мальчик забрел одним вечером.

2. Светский роман — Silver Fork Novel

Роман «Большие надежды» также содержит элементы светского романа. Этот вид романа, по своему определению (silver fork – переводится «серебряная вилка»), описывает жизнь людей из высшего общества. Классическим примером такого романа является роман Джейн Остин «Гордость и предубеждение». Простым людям всегда было интересно узнать, как живут аристократы, ведь для них это было недоступно, а, как известно, все недоступное — желанно. Так и в романе «Большие надежды» главный герой, бедный мальчик-сирота стремится стать джентльменом, и попасть туда, в тот «высший» мир, мир «красивых и богатых» людей, где едят на серебряной посуде и говорят красивые слова. И этот мальчик напоминает нам молодого Ч. Диккенса, который добился и стал джентльменом благодаря своему труду.19 век был временем людей, которые добивались всего сами. Подробнее о Викторианской эпохе — 19 век

3. Социальный роман — The Social Purpose Novel

Кроме всего прочего, это и социальный роман — нравоописательный роман. Здесь писатель поднимает такие серьезные проблемы, волнующие общество как, например, классовое неравенство, детский труд. Вообще, следует отметить, что тема «детского труда» затронута писателем во многих его произведениях, например, «Оливер Твист», «Дэвид Копперфильд». Возможно потому, что его собственное детство было искалечено отсутствием того самого семейного благополучия. Благодаря своей расточительности отец семейства Диккенсов (кстати, Чарльз Диккенс был вторым ребенком в их многодетной семье), угодил за долги в тюрьму. Чтобы как-то поддерживать существование семьи, мать отправила Чарльза работать на фабрику. Для двенадцатилетнего хрупкого и творческого ребенка работа на фабрике по производству ваксы стала непосильным трудом. Но даже после выхода отца из тюрьмы, мать заставляла сына продолжать работать, за что будущий писатель так и не смог ее простить. Детство писателя трудно назвать радостным, ему рано пришлось повзрослеть, видимо поэтому, так часто в его произведениях мы встречаем картины счастливых семейств, где дети наслаждаются своей юностью, не тревожась ни о чем. Повзрослев, Диккенс и сам создал ту семью, о которой мог только мечтать в детстве. Он, глава большого семейства, гордился, что был в состоянии содержать свою семью и ни в чем им не отказывать. У Чарльза Диккенса и Кэтрин Хогарт было 10 детей. Интересная статья о Ч. Диккенсе есть на этом сайте —> http://www.liveinternet.ru/community/1726655/post106623836/ Ведь именно этого не хватало когда-то ему самому. Надо сказать, что семья занимала центральное место в Викторианском обществе. Идеальной семьей в то время считалась большая семья. Примером такой семьи была семья короля Георга III (дедушки королевы Виктории).

4. Детективный роман — Newgate Novel

В рамках произведения уместился и детективный роман . Первая сцена в романе начинается с появления сбежавших каторжников, потом этот эпизод постепенно забывается, но писатель никогда не делает ничего просто так и ведь, как принято, если в произведении в комнате висит ружье, то оно обязательно в конце выстрелит. Постепенно сюжет становится все более и более запутанным и, следовательно, все более интересным.

5. Любовный роман — Love Novel

И, наконец, куда же без любовного романа. Любовная история Пипа и Эстеллы осложняется тем, что они люди разного социального класса. Еще совсем юным мальчиком Пипа привели в дом к богатой Мисс Хэвишем. Тогда бедная семья Пипа благодарила судьбу за то, что их мальчика пристроили в этот дом. Однако все было не так радужно, как казалось на первый взгляд. Эстелла смотрела на него сверху вниз, так учила ее Мисс Хэвишем, ведь ей предстояло стать леди, тогда как Пип должен был стать кузнецом. Эта история любви проходит сквозь весь роман.

Несколько слов о главных героях романа «Большие надежды» и их прототипах

В первую очередь, вспомним некоторые факты из биографии писателя , примечательные тем, что они во многом перекликаются с жизнью главных героев романа. Так, в самом начале произведения автор рисует нам безрадостную картину детства Пипа. Старшая сестра главного героя Пипа остается ему вместо матери. Она очень строго, если не жестко обращается со своим племянником. Уже зная про детство писателя, несложно догадаться, что ее прототипом является мать Диккенса.

Помимо прототипа матери, есть герой черты которого, напоминают нам отца писателя. И это каторжник Абвил Магвич, как мы помним, отец тоже сидел в тюрьме за долги. Абвил Магвич по-отечески следит за жизнью совсем чужого ему мальчика, и на протяжении всего романа помогает ему. Отец писателя тоже был бы рад помочь сыну, он не требовал с него денег, как делала это мать, поэтому к отцу у писателя не было той неприязни, которую он питал к матери.

Мы уже упоминали о любовной линии Эстеллы и Пипа. Отметим, что воспитанием этой девочки занимается полусумасшедшая женщина, обрекшая себя на медленное умирание в пустом доме. Полная ненависти и обиды, она пытается внушить своей воспитаннице такие же чувства. В результате Эстелла, подчиняясь своей «матери» отвергает Пипа, того единственного, которого она любит. Подобное разочарование перенес и сам Чарльз Диккенс, которого отвергла Мария Биднелл, его первая любовь.

И, наконец, в романе благородный кузнец Джо, муж сестры Пипа, уже в возрасте 40 лет женится на молодой девушке Бидде и этот брак оказывается счастливым, подобную надежду лелеял и сам Чарльз Диккенс. В 1857 уже в зрелом возрасте он тоже влюбился в юную 18-летнюю актрису Эллен Терман.

В заключение хочется сказать, что роман Чарльза Диккенса не просто великое, а величайшее произведение всех времен! Читая историю жизни бедного мальчика и переживая все взлеты и падения вместе с ним, мы не можем сдержать эмоции. Хотя жизнь порой жестока и несправедлива по отношению к героям произведения, им удается преодолеть все невзгоды и добиться своего. Перелистывая страницу за страницей, мы не можем оторваться от книги, и вот, на первый взгляд, объемный роман уже лежит прочитанный у нас на столе.

«Большие надежды», анализ романа Чарльза Диккенса

Роман Чарльза Диккенса «Большие надежды» впервые увидел свет в 1860-м году. В нём английский прозаик поднял и подвёрг критике важную для своего времени проблему социально-психологической разобщённости между высшим светом и простым рабочим людом.

Жанровые особенности романа располагаются в плоскости классического произведения эпохи реализма, щедро сдобренного оригинальным английским юмором и некоторой толикой европейской сентиментальности. «Большие надежды» – это и роман воспитания, поскольку он рассказывает сразу несколько историй становления молодых личностей.

В центре повествования находится Филип Пиррип или Пип – бывший кузнечный подмастерье, получающий джентльменское образование. Любовь всей его жизни – Эстелла – дочь убийцы и беглого каторжника, с трёх лет воспитывающаяся мисс Хэвишем как леди. Лучший друг Пипа, Герберт Покет – выходец из знатной семьи, решивший связать свою жизнь с простой девушкой Кларой, дочерью инвалида-пьяницы, и честным трудом в рамках торговой деятельности. Деревенская девочка Бидди, с детства стремящаяся к знаниям, – простая и добрая учительница в школе, верная жена, любящая мать. Ретроспективно в «Больших надеждах» выведена история отца Эстеллы и неизвестного до поры-до времени покровителя Пипа – вечного арестанта Абеля Мэгвича. Тюремная жизнь последнего началась ещё с поры глубокого детства, когда умирающий от голода мальчик начал воровать хлеб. Несмотря на свою несчастную судьбу, постоянные злоключения, преступления и аресты, Мэгвич в глубине души остаётся человеком – простым, честным, тонко реагирующим на несправедливость (предательство Компенсона) и милосердие (поступок Пипа). Он умеет быть благодарным, но, в то же время, ему не чуждо желание отличиться, возвыситься над более богатыми, чем он, американцами.

В то время как мисс Хэвишем воспитывает Эстеллу для того, чтобы потешить своё разбитое сердце и через неё отомостить как можно большему числу мужчин, Абель Мэгвич хочет и отплатить добром за добро, и придать своей жизни смысл, и утереть нос тем ковбоям, которые воротят свой нос от него. В каком-то смысле жизни Пипа и Эстеллы напоминают судьбу Франкенштейна. Английский джентльмен и леди создаются искусственно. Ни в их душах, ни в их генах нет ничего, что бы связывало их с высшим светом. Пип, вставший на путь новой жизни гораздо позднее Эстеллы, тяжелее поддаётся джентльменским изменениям. Воспитывающаяся как леди, с трёх лет, Эстелла не знает иной жизни. Надменность и бессердечие для неё практически естественны. Пип же, напротив, периодически возвращается мыслями к простодушию Джо и трогательной заботы о нём Бидди, понимая, что и с ними ему уже не по пути, и с такими, как Эстелла или помешанная на титулах жена мистера Мэтью Покета, тоже не по дороге. Фактически Пип оказывывается «между небом и землёй». Место ему находится только в пограничной области – торговой деятельности, которой занят его лучший друг Герберт.

Характер Пипа показан в «Больших надеждах» в динамике. Мальчик постоянно меняется под воздействием внешних факторов, главным из которых становится его любовь к Эстелле. При этом основное «ядро» натуры Пипа остаётся неизменным. К своей природной доброте герой пытается вернуться на протяжении всего времени своего джентльменского обучения. В отличие от Пипа, муж его сестры – кузнец Джо Гардери представляет собой цельный характер, изменить который невозможно ничем. Когда-то давно взяв на себя заботу о мальчике, Джо любит его как родного сына и не берёт за него ни денег, когда ему предлагают их в качестве «откупа» за подмастерье, ни своих денег не жалеет для покрытия долгов Пипа. Ярким, не в меру сатирическим «противовесом» Джо в романе становится его дядя – мистер Памблчук. Главная черта характера этого персонажа – стремление выделиться за счёт знати. Памблчук ни в грош не ставит Пипа в детстве, но с неизменной преданностью и страстью жмёт ему руки и лебезит перед ним в период его джентльменского величия.

Юмористическая составляющая романа выражена в едких, критических ремарках, высказываемых Пипом в отношении тех или иных событий, мест или людей. Например, узнав, что он стал обладателем большого состояния, Пип отмечает, с каким удовольствием он сообщает об этом скучающим в своих лавках продавцам и с какой молниеносной поспешностью эта новость заставляет их сразу же сосредотачивать своё внимание на богатом клиенте. С неподражаемым юмором Пип описывает и отвратительную постановку «Гамлета», которую смотрит как-то в Лондоне.

Реалистические черты в «Больших надеждах» можно видеть как в социальной обусловленности характеров персонажей, так и описаниях – небольшого городка Пипа и огромного, грязного Лондона.

Сентиментальное начало романа связано с художественным образом мисс Хэвишем, вся жизнь которой прошла в пожелтевшем от времени подвенечном платье в окружении гнилого свадебного угощения. Обстановка дома и образ жизни старой леди могли бы показаться фарсовыми, если бы в них не было столько внутреннего трагизма. Финальное прозрение героини, сопряжённое с крахом «больших надежд» Пипа на светлое, джентльменское будущее, приводит её к очищению пламенем и последующей искупительной смерти. Пип, навеки влюблённый в недосягаемую и жестокую красавицу Эстеллу, в финале получает очередную надежду на изменение своего холостяцкого положения.

Тема воспитания в романе Чарльза Диккенса «Большие надежды»

Ощепкова К.Е.
Ощепкова Ксения Евгеньевна / Oshchepkova Ksenia Evgenyevna – гуманитарный факультет, кафедра зарубежной филологии, студент
Московский финансово-юридический университет, г.Москва

Аннотация: воспитание – это ответственность перед Богом, обществом, государством и своей совестью. Знаменитый английский писатель Чарльз Диккенс считал, что это сокровенный контакт взрослой жизни и детства, который чреват различными опасностями. Он поднимал вопросы воспитания в своих романах, один из которых «Большие надежды».

Ключевые слова: Чарльз Диккенс, роман, воспитание, детство.

Keywords: Charles Dickens, novel, education, childhood.

Поведение — это великое зеркало,
в котором каждый показывает свой лик.
И.В.Гете

С чего начинается воспитание человека? Оно начинается с рождения, или даже раньше. Воспитывает человека все его окружение: люди, вещи, явления, но больше всего − люди. И самым наилучшим педагогом по воспитанию являются родители.

Важную роль в воспитании играет семья. В этой ячейке общества закладываются все основные качества личности, которыми будет наделен их «воспитанник». Способность жить в обществе зависит именно от семьи, ведь человек – это частичка общества.

Если современное общество переживает упадок, то нельзя в этом винить только лишь нравы современного социума. Прежде всего, виноват человек, как результат воспитания своими родителями. Получается замкнутый круг: человек-общество-человек.

Вопросов воспитания касались Ч.Диккенс и Э.Золя. Французский писатель развил в своих романах теорию натурализма, из которой следует, что окружение и наследственность – те факторы, которые оказывают огромное влияние на формирование личности. Его предшественника, Чарльза Диккенса тоже волновала проблема человека в социуме. Всем известно, что американского писателя очень волновала тема детства, ведь в каждом его романе главное действующее лицо-ребенок.

Как писатель викторианской эпохи, Чарльз Диккенс использовал следующие признаки, характерные для романа-воспитания:

История происхождения − персонаж-ребенок, чаще всего, это сирота, которому свойственна потеря веры в ценности понятия семьи;

Обучение (научное и морально-этическое) − получение знаний, необходимых для процесса развития, и есть основной стержень романа;

Испытания и скитания − путешествие от дома − это, скорее, побег от провинциальной или обыденной жизни, благодаря которым формируется характер персонажа;

Душевный конфликт − основной конфликт заключается внутри душевного мира самого персонажа, а главная цель − достижение гармонии;

Финансовая независимость − финансовое становление героя достигается через получение образования, постепенное оттачивание навыков и опыта работы;

Любовный конфликт − большинство персонажей испытывается не только окружением, деньгами, но и любовью, как правило, чистая любовь противопоставляется порочной.

Таким образом, центральный пункт воспитания по Диккенсу – это зависимость нравственного облика по­драстающего поколения от особенностей среды и воспитания, где особую роль играет семья. Именно этот социальный институт имеет изначальное влияние на характер ребенка.

В интервью лондонской «Times» Диккенс ответил, что на опыте собственной жизни он знает, что развитие таких личностных качеств как наблюдательность, настойчивость, самостоятельность мышления и поступков, расширенный кругозор, привычка к точности, порядку, аккуратности, усердие, трудолюбие, умение концентрировать себя на одной цели и есть то, что необходимо для успеха. Иными словами, пояснил писатель, необходимо воспитывать истинный, сильный, волевой характер личности [10, p.33].

В вопросах воспитания для Диккенса первостепенными задачами воспитательного процесса в семье называется задача привития истинных моральных и нравственных ценностей, а также «воспитание настоящего человека. Духовность и гуманизм – вот основные критерии воспитанного человека, в отличие от джентльмена традиционного английского воспитания XIX в. [9, p.49].

Отсюда проистекают и основные задачи − поиск индивидуальных методов и средств обучения и воспитания. Воспитание, по Диккенсу − это сокровенный контакт взрослой жизни и детства, который чреват различными опасностями.

Роман Чарльза Диккенса «Большие надежды» (1860-1861гг.) считается классическим романом воспитания. Он сохраняет в своем содержании определяющие компоненты − цикличность, свойственную жанру (детство, отрочество, юность), а также практически весь спектр жанровых признаков, (историю рода, познание и воспитание через жизненные испытания и т.д.).

Мною будет рассмотрен роман Чарльза Диккенса «Большие надежды» как попытка показать насколько воспитание и среда окружения оказывает влияние на формирование личности, а так же проведена сравнительная характеристика главных героев романа – Эстеллы и Пипа.

Тема романа: «Неправильное воспитание»

Один из главных героев романа в детстве остался без родителей. Его взяла на попечение старшая сестра со своим мужем Джо и «воспитывала своими руками». Ее обращение с мальчиком было не в меру строгое, жестокое.

«Моя сестра миссис Джо Гарджери была меня старше более чем на двадцать лет и заслужила уважение в собственных глазах и в глазах соседей тем, что воспитала меня «своими руками». Поскольку мне пришлось самому додумываться до смысла этого выражения и поскольку я знал, что рука у нее тяжелая и жесткая и что ей ничего не стоит поднять ее не только на меня, но и на своего мужа, я считал, что нас с Джо Гарджери обоих воспитали «своими руками». [6,c.8]

Еще одним из центральных объектов романа является Эстелла, которая росла в доме полубезумной аристократки. Миссис Хевишем воспитывала девочку, по своим представлениям о жизни, вырастив из нее роковую красавицу. Избаловала эту девочку с детства и привила некую ненависть к мужчинам.

« Презрение Эстеллы было так сильно, что передалось мне как зараза…

Она опять обыграла меня и бросила свои карты на стол, словно гнушаясь победой, которую одержала над таким противником».[6,c.133]

Ближайшее окружение Пипа

Миссис Джо была очень чистоплотной хозяйкой, но обладала редкостным уменением обращать чистоту в нечто более неуютное и неприятное, чем любая грязь.

Будучи всегда занята по горло, старшая сестра моя посещала церковь через доверенных лиц. Таким образом, в церковь она не ходила.

«Моя сестра миссис Джо Гарджери была меня старше более чем на двадцать лет и заслужила уважение в собственных глазах и в глазах соседей тем, что воспитала меня «своими руками». Поскольку мне пришлось самому додумываться до смысла этого выражения и поскольку я знал, что рука у нее тяжелая и жесткая и что ей ничего не стоит поднять ее не только на меня, но и на своего мужа, я считал, что нас с Джо Гарджери обоих воспитали «своими руками».[6,c.8]

На протяжении всего романа Джо создает впечатление покладистого мужчины, который страшился свою жену до самой ее смерти. Результатом такой покладистости стало практически полное отсутствие своего мнения или неумение его высказать.

«Моя сестра была далеко не красавица, поэтому у меня создалось впечатление, что она и женила на себе Джо Гарджери своими руками. У Джо Гарджери, светловолосого великана, льняные кудри обрамляли чистое лицо, а голубые глаза были до того светлые, как будто их синева нечаянно перемешалась с их же белками. Это был золотой человек, тихий, мягкий, смирный, покладистый, простоватый, Геркулес и по силе своей и по слабости»[6,c.9].

Ближайшее окружение Эстеллы

Мисс Хэвишем названа в этом романе полубезумной аристократкой. В канун ее собственной свадьбы ее бросил жених, что и стало причиной ее замкнутого и довольно странного образ жизни. С каждым годом она возводила чувство одиночества и презрения к людям до культа, передав его Эстелле.

«Я слыхал кое-что о мисс Хэвишем из нашего города, – о ней слыхали все, на много миль в округе. Говорили, что это необычайно богатая и суровая леди, живущая в полном уединении, в большом мрачном доме, обнесенном железной решеткой от воров.»[6,c.60]

Проблематика неправильного воспитания

Результаты воспитания Пипа и Эстеллы являются плачевными. Пип выбрал пассивный способ достижения цели. Он ждал, что счастье свалится на него с неба, как то богатство, которым он завладел благодаря своему благодетелю.

«Воспитание сестры сделало меня не в меру чувствительным. Дети, кто бы их ни воспитывал, ничего не ощущают так болезненно, как несправедливость. Пусть несправедливость, которую испытал на себе ребенок, даже очень мала, но ведь и сам ребенок мал, и мир его мал, и для него игрушечная лошадка‑качалка все равно что для нас рослый ирландский скакун. С тех пор как я себя помню, я вел в душе нескончаемый спор с несправедливостью.»[6,c.31]

Переехав в Лондон, Пип начал вести светскую жизнь, − а именно бесцельно тратить деньги, бездельно проводить дни. Когда он записался в подмастерье к Джо он точно знал, что ему найдется дело, что «кузнецы – сверкающий путь к самостоятельной жизни, к жизни взрослого мужчины» [6,c.112]

Он начинает «делать долги», вести их расчеты, устраивать обеды.

«мы записались кандидатами в члены клуба, который именовался «Зяблики в роще».

Я до сих пор не знаю, с какой целью он был учрежден…»[6,c.302]

Что касается Эстеллы, то она стала именно такой, какую сделала из нее Мисс Хэвишем. Можно с уверенностью сказать, что полубезумная аристократка преследовала свои корыстные цели, которых она и добилась. Мисс Хэвишем выбрала Эстеллу орудием для мести всем мужчинам, вырастив из нее роковую красавицу.

«Разбивай им сердца, гордость моя и надежда моя! Разбивай их сердца без жалости!»[6,c.254]

Эстелла не умела любить. От нее исходило лишь презрение… Однако за такое воспитание поплатилась сама Мисс Хэвишем. Она требовала от Эстеллы невозможного – любви.

«Вам ли об этом спрашивать. Я такая, какой вы меня сделали. Вам некого хвалить и некого корить, кроме себя; ваша заслуга или ваш грех – вот что это такое…»[6,c.344]

Таким образом, в романе «Большие надежды» писатель показывает «голую правду», беспощадно обличая недостатки современного ему общественного устройства. По мнению Чарльза Дикенса, нравственность человека формируется во взаимодействии с социальным окружением. И одним из главных недостатков социума является неправильное воспитание, как в случае с Эстеллой и Пипом.

Литература

1. Анненская А.Н. Чарльз Диккенс. Его жизнь и литературная деятельность. Спб.1987. с.60.
2. Гениева Е.Ю. Диккенс. М.1989. с.124.
3. Гениева Е.Ю., Парчевская Б.М. Тайна Чарльза Диккенса // Сборник Библиогр. Разыскания М., Кн. палата, 1990. с.534.
4. Катарский И.М. Диккенс // История английской литературы. Издательство Академии Наук СССР, 1943, 1945 и 1953г. URL: http://lit-prosv.niv.ru/lit-prosv/istoriya-anglijskoj-literatury/glava-3-dikkens-katarskij-5.htm (Дата обращения 18.05.2013).
5. Статьи и речи Чарльза Диккенса. [Электронный ресурс]. URL: http://lib.ru/INPROZ/DIKKENS/d28.txt (Дата обращения 04.02.2013).
6. Чарльз Диккенс. Большие надежды. АСТ, Астрель 2011 г.544с.
7. Честертон Чарльз Диккенс. М., Радуга.1982 280 с.
8. Энгус Уилсон. Мир Чарльза Диккенса. М.,1970.317 с.
9. Clark, C. Charles Dickens and the Yorkshire Schools: With His Letter to Mrs. Hall / Cumberland, Clark. London: Chiswick, 1918.
10. Watts, Alan S. The Confessions of Charles Dickens: A Very Factual Fiction / Alan S. Watts – New York: Peter Lang, 1991.

Публикация научной статьи. Пошаговая инструкция

Есть вопрос? Задайте его Вашему персональному менеджеру. Служба поддержки призвана помочь пользователям в решении любых проблем, связанных с вопросами публикации своих работ и другими аспектами работы издательства «Проблемы науки».

“Большие надежды”, анализ романа Чарльза Диккенса

Роман Чарльза Диккенса “Большие надежды” впервые увидел свет в 1860-м году. В нем английский прозаик поднял и подверг критике важную для своего времени проблему социально-психологической разобщенности между высшим светом и простым рабочим людом.

Жанровые особенности романа располагаются в плоскости классического произведения эпохи реализма, щедро сдобренного оригинальным английским юмором и некоторой толикой европейской сентиментальности. “Большие надежды” – это и роман воспитания, поскольку он рассказывает сразу несколько историй становления молодых личностей.

В центре повествования находится Филип Пиррип или Пип – бывший кузнечный подмастерье, получающий джентльменское образование. Любовь всей его жизни – Эстелла – дочь убийцы и беглого каторжника, с трех лет воспитывающаяся мисс Хэвишем как леди. Лучший друг Пипа, Герберт Покет – выходец из знатной семьи, решивший связать свою жизнь с простой девушкой Кларой, дочерью инвалида-пьяницы, и честным трудом в рамках торговой деятельности. Деревенская девочка Бидди, с детства стремящаяся

Тюремная жизнь последнего началась еще с поры глубокого детства, когда умирающий от голода мальчик начал воровать хлеб. Несмотря на свою несчастную судьбу, постоянные злоключения, преступления и аресты, Мэгвич в глубине души остается человеком – простым, честным, тонко реагирующим на несправедливость и милосердие . Он умеет быть благодарным, но, в то же время, ему не чуждо желание отличиться, возвыситься над более богатыми, чем он, американцами.

В то время как мисс Хэвишем воспитывает Эстеллу для того, чтобы потешить свое разбитое сердце и через нее отомостить как можно большему числу мужчин, Абель Мэгвич хочет и отплатить добром за добро, и придать своей жизни смысл, и утереть нос тем ковбоям, которые воротят свой нос от него. В каком-то смысле жизни Пипа и Эстеллы напоминают судьбу Франкенштейна. Английский джентльмен и леди создаются искусственно. Ни в их душах, ни в их генах нет ничего, что бы связывало их с высшим светом. Пип, вставший на путь новой жизни гораздо позднее Эстеллы, тяжелее поддается джентльменским изменениям.

Воспитывающаяся как леди, с трех лет, Эстелла не знает иной жизни. Надменность и бессердечие для нее практически естественны. Пип же, напротив, периодически возвращается мыслями к простодушию Джо и трогательной заботы о нем Бидди, понимая, что и с ними ему уже не по пути, и с такими, как Эстелла или помешанная на титулах жена мистера Мэтью Покета, тоже не по дороге. Фактически Пип оказывывается “между небом и землей”.

Место ему находится только в пограничной области – торговой деятельности, которой занят его лучший друг Герберт.

Характер Пипа показан в “Больших надеждах” в динамике. Мальчик постоянно меняется под воздействием внешних факторов, главным из которых становится его любовь к Эстелле. При этом основное “ядро” натуры Пипа остается неизменным. К своей природной доброте герой пытается вернуться на протяжении всего времени своего джентльменского обучения. В отличие от Пипа, муж его сестры – кузнец Джо Гардери представляет собой цельный характер, изменить который невозможно ничем.

Когда-то давно взяв на себя заботу о мальчике, Джо любит его как родного сына и не берет за него ни денег, когда ему предлагают их в качестве “откупа” за подмастерье, ни своих денег не жалеет для покрытия долгов Пипа. Ярким, не в меру сатирическим “противовесом” Джо в романе становится его дядя – мистер Памблчук. Главная черта характера этого персонажа – стремление выделиться за счет знати.

Памблчук ни в грош не ставит Пипа в детстве, но с неизменной преданностью и страстью жмет ему руки и лебезит перед ним в период его джентльменского величия.

Юмористическая составляющая романа выражена в едких, критических ремарках, высказываемых Пипом в отношении тех или иных событий, мест или людей. Например, узнав, что он стал обладателем большого состояния, Пип отмечает, с каким удовольствием он сообщает об этом скучающим в своих лавках продавцам и с какой молниеносной поспешностью эта новость заставляет их сразу же сосредотачивать свое внимание на богатом клиенте. С неподражаемым юмором Пип описывает и отвратительную постановку “Гамлета”, которую смотрит как-то в Лондоне.

Реалистические черты в “Больших надеждах” можно видеть как в социальной обусловленности характеров персонажей, так и описаниях – небольшого городка Пипа и огромного, грязного Лондона.

Сентиментальное начало романа связано с художественным образом мисс Хэвишем, вся жизнь которой прошла в пожелтевшем от времени подвенечном платье в окружении гнилого свадебного угощения. Обстановка дома и образ жизни старой леди могли бы показаться фарсовыми, если бы в них не было столько внутреннего трагизма. Финальное прозрение героини, сопряженное с крахом “больших надежд” Пипа на светлое, джентльменское будущее, приводит ее к очищению пламенем и последующей искупительной смерти.

Пип, навеки влюбленный в недосягаемую и жестокую красавицу Эстеллу, в финале получает очередную надежду на изменение своего холостяцкого положения.

Уилсон Э. Мир Чарльза Диккенса.
«Большие надежды»

«Большие надежды»

Закончив «Повесть о двух городах», Диккенс мог без ложной скромности признаться себе, что поддержал успех журнала, чему способствовали и постоянные редакторские хлопоты. Теперь читатели наслаждались романом «Женщина в белом». Для лета 1860 года был подготовлен «День в седле» Чарльза Левера. Но после первых выпусков спрос на журнал стал быстро падать; роман Левера явно не понравился публике. Поведение Диккенса в этом случае доказывает его оперативность, трезвую деловую хватку и одновременно удивительную снисходительность и доброту к друзьям и собратьям по перу. Он решил отдать журналу свой новый роман, который собирался печатать привычными месячными выпусками; понимая, что самолюбию Левера будет нанесен чувствительный удар, он попытался смягчить разочарование писателя сердечными, чуткими, поистине дружескими письмами и даже выговорил самые лучшие условия для издания «Дня в седле» отдельной книгой. Становится ясно, почему Диккенса одновременно и боялись и любили. Но поразительна уверенность писателя в том, что он сможет быстро перестроиться и перекроить еще только задуманный роман совершенно заново.

Достойно восхищения, что «Большие надежды» получились самым цельным из всех произведений Диккенса, ясным по форме, с сюжетом, согласующим глубину мысли с занимательной простотой изложения. Мало объяснять художественное единство книги тем, что Диккенс в совершенстве овладел мастерством лаконичного и строгого повествования, необходимого для еженедельных выпусков; в одном письме он замечает: «В связи с небольшой вещицей, которую я все время писал — правильнее сказать, пишу сейчас, потому что только сегодня надеюсь закончить ее, — меня осенила такая превосходная, новая, гротескная идея, что я стал сомневаться, не лучше ли перечеркнуть эту небольшую вещь и сберечь идею для новой книги». Короче говоря, этот великий роман — пусть потом Диккенс и надумал писать его неторопливо, месячными порциями — был начат как маленькая «вещица», и писатель сохранил ее внутренний лаконизм. Уже само название — образец точности: слова «Большие надежды» с меткой иронией передают пошлость той бездумной, праздной жизни, к которой стремится Пип после получения таинственного наследства; к которой готовит его Мэгвич, беглый каторжник, решивший сделать из него джентльмена; название передает и пошлость мертвого существования, уготованного Эстелле ее опекуншей мисс Хэвишем, старающейся сделать из девушки прекрасное, блистательное орудие мести всему мужскому племени; ирония распространяется даже на будто бы всемогущего жонглера человеческими судьбами Джеггерса, адвоката, перед которым дрожат преступники: ведь его аморальное кредо — быть выше простых человеческих чувств — делает его жизнь пустой, механической, одинокой, он осужден вечно и безнадежно умывать руки, стараясь смыть общую для всего человечества вину, от которой, будучи чем-то вроде кукольника, он ошибочно считает себя свободным.

Пошлые и претенциозные мечты отражают широко распространенные в обществе настроения — в пятидесятые годы Диккенс часто объявлял эти потуги выбиться в «приличное» общество проклятьем страны, делающим людей рабами бездушной системы; правда, мысль эта не навязывается читателю, поскольку в романе нет широкой панорамы общества, как в «Холодном доме» или в «Крошке Доррит» . Однако этим пустым претензиям отдана лишь половина псевдобольших надежд Пипа; как Мэгвич пытался создать его самого, а мисс Хэвишем — сформировать характер Эстеллы, так сам Пип, снедаемый болезненной, всепоглощающей страстью, пытается сделать Эстеллу предметом любви, предметом больших романтических надежд, хотя ее ледяное сердце не способно ответить на его чувство. В романтической любви усматривается личный грех, аналогичный греху социальному — снобизму, это сентиментальный побочный продукт денежного общества. И раз все социальное в романе сводится к личному и каждый персонаж и событие увидены сквозь одну из граней чудно отшлифованного, сложного, хотя на вид и простого, характера Пипа, то все время ощущаешь — что в произведениях Диккенса вещь редкая — метафизический подтекст: все надежды тщетны, и это проявляется не только в отношении Пипа к наследству, Англии — к богатству, человека — к цивилизации и даже Пипа — к Эстелле, предмету его романтических мечтаний.

Когда Пип, еще мальчиком столкнувшись с холодностью Эстеллы, говорит: «Я посмотрел на звезды и подумал, как это, наверное, страшно, замерзая, обратить к ним лицо и не встретить в этой мерцающей бездне ни помощи, ни сочувствия», мы неизбежно начинаем размышлять о духовной смерти, которую навлекает на себя человечество, не допуская до себя или подавляя настоящую любовь и настоящее чувство. Напомню снова, сюжет так целостен, так хорошо скомпонован, что аллегорический слой нигде не вылезает наружу, все время оставаясь в глубине.

Содружество удалось и потому, что «Большие надежды», по существу, продолжают тему «Дэвида Копперфилда» — тему воспитания молодого человека жизнью; и, как «Дэвид Копперфилд», они имеют самое непосредственное отношение к самому Диккенсу. Даже время действия в обоих романах совпадает с детством и юношеством писателя. Отдавая себе в этом отчет, Диккенс писал Форстеру, что перечел первый из этих романов, чтобы случайно не повториться. Он напрасно боялся. Внешняя автобиография, ставшая основой «Дэвида Копперфилда» и сделавшая его, несмотря на поэзию воспоминаний, рыхлым, многословным плутовским романом, была уже полностью исчерпана. В «Больших надеждах» авторское «я» воплощает более глубокое, но и менее уязвимое отношение Диккенса к своей жизни.

В социальном плане «Большие надежды» великолепно расправляются с идеалом благообразной, уютной жизни, «скрасившей» вторую половину «Дэвида Копперфилда»; вот что писал Бернард Шоу в предисловии к «Большим надеждам»: «Взрослый Дэвид Копперфилд тускнеет, делается, как говорят в театре, статистом; повторное появление мистера Диккенса в роли кузнечного подмастерья можно рассматривать как извинение перед «Мучнистой картошкой». Насмешки мальчишки из мастерской Трэбба над одетым по-джентльменски Пипом, без сомнения, могут считаться полным прощанием со всем, что прежде связывалось с восхождением Дэвида Копперфилда наверх, к «славе и богатству». В сюжете «Больших надежд» не видно прямых параллелей с жизнью Диккенса. Только в характере Эстеллы критики усмотрели, и, возможно, справедливо, холодное равнодушие, с каким Эллен Тернан принимала чувства Диккенса. Слова о звездах и замерзающем человеке, которые я цитировал, перекликаются с названием пьесы о героизме и выносливости исследователей Арктики, «Замерзшая пучина», — с нее началось их знакомство. Меня не очень убеждает часто используемое соотнесение инициалов Э. Т. вымышленной героини и реального лица. Но образ Эстеллы — явный шаг вперед в понимании Диккенсом женской природы. Эстелла, конечно, не показана изнутри — форма книги не допускала этого; но ее нежелание подчиняться чужой воле доказывает, что автор уже видит в женщине личность, предъявляющую к жизни собственные требования (хотя ни Пип, ни Диккенс не хотят их признавать). Поскольку образ Беллы Уилфер из «Нашего общего друга», следующего романа Диккенса, продолжит дальнейшее развитие этих качеств, то в счет Эллен Тернан, пожалуй, можно занести и эту единственную прямую автобиографическую деталь в «Больших надеждах», и, что гораздо важнее, наконец, серьезное исследование романтической любви; в этом свете создание Доры, ее заклание и замена услужливой Агнес — лишь дань заурядному мужскому самолюбию.

Пустыми надеждами живут все основные герои книги, и комической крайностью этого является нелепая мания мистера Уопсла сыграть роль Гамлета. Но как ни сильна власть снобизма и претенциозности, как ни развращает она даже хороших людей — ведь Пип, Эстелла, Мэгвич, Джеггерс и даже мисс Хэвишем не черные злодеи многих произведений Диккенса, а в разной степени испорченные, но симпатичные люди, — автору удается создать и образы противостоящих этой власти положительный героев. Джо, как и мистер Тутс, стал одним из самых удачных святых «идиотов» Диккенса; в нем та же чудная сила, что в князе Мышкине Достоевского; простота и мудрость Джо сразу подкупают нас. Из письма Диккенса к Форстеру, где впервые упоминается об этой книге, можно судить, что Диккенс задумал сделать Джо комической фигурой; он в некотором смысле таков и есть, но в Джо проглядывает серьезность, житейская мудрость, критическое отношение ко всякому пустозвонству и софистике, и тут он — поднимай выше — почти философ. Я не знаю, как убедительнее подтвердить возможность простого счастья и простых радостей, чем словами Джо: «То-то будет расчудесно!» Бидди, возможно, получилась беднее, но она олицетворяет просто доброту, достоинство, и уже хорошо, что не перебарщивает в этом. А образом Герберта Покета Диккенс уточнил, что подобные качества не являются достоянием только тех, кто трудится.

Парадоксально, но этот замечательный роман, созданный в период разочарования, более мрачный и реалистический, чем все другие его книги, не очень смешной даже в комических местах, завершающийся (как в первом, так и в окончательном варианте 1 ) на какой-то неясной ноте, — парадоксально, что он самый мягкий роман Диккенса благодаря и авторскому сочувствию почти ко всем персонажам, и любви Джо к Пипу, и любви, которую Пип начинает чувствовать даже к Мэгвичу. Здесь больше, чем в ранних романах, настоящей, а не показной сердечности, больше скромности, чем смирения, украшающего Крошку Доррит и Эстер Саммерсон. И делу не помешало, что более трезвое и сочувственное отношение к человечеству не развеяло убежденности Диккенса в существовании абсолютного зла. По-моему, только один темный мазок портит картину: Джо осуждает детские выдумки Пипа, считает их враками, и в этом слышится толстовское, пуританское осуждение искусства (и прежде всего литературы, к которой Диккенс имел некоторое отношение).

Примечания.

1. . в окончательном варианте — по свидетельству Форстера, Диккенс не хотел венчать роман счастливой концовкой — она противоречила прежним отношениям Пипа и Эстеллы. Однако Литтон убедил его поженить героев. Скорее всего Диккенс согласился с Литтоном потому, что и сам давно принимал «счастливые концы» своих вещей как привычную литературную условность, не опровергавшую горчайших истин, высказанных в его книгах