Анализ произведения Затеси Астафьева

“Учимся у Астафьева”. Подготовка к ЕГЭ на миниатюрах из книги “Затеси”

Цель уроков:

• совершенствовать навык анализа текста в рамках ЕГЭ, формировать умение видеть недостатки выполненной работы в соответствии с существующими критериями;
• учить редактированию через устранение речевых и грамматических ошибок;
• воспитывать на миниатюрах Астафьева ответственное отношение к жизни, окружающим, самому себе.

1. Вступительное слово учителя

– Определите ключевые слова высказывания.

– В чем пытается убедить нас Астафьев?

– Какова его задача как писателя?

(Главная задача Астафьева – помочь каждому из нас постичь смысл жизни, познать себя и через это познание, возможно, измениться и найти свое место в жизни.)

Вот поэтому мы так часто обращаемся к его книге “Затеси”, которая стала настольной, так как учит не только думать, размышлять, но и владеть словом, творить во имя добра.

2. Анализ речевых и грамматических ошибок, допущенных в творческой работе “Слово об Астафьеве” (по фильму Никиты Михалкова о писателе).

Исправьте речевые и грамматические ошибки.

С глубоким вниманием и огромным интересом Никита Михалков слушал удивительные рассказы нашего земляка, товарища, поэта…

Начал свой рассказ писатель с войны, которая до сих пор в его памяти.

Спустя много лет Астафьев вернулся на родину, в любимое и дорогое сердцу село Овсянку.

Прадеда его забрали в ссылку.

Просмотрев фильм, Астафьев предстал передо мной “большим русским писателем – естественный, живой, в общем, настоящий сибиряк”.

Просмотрев фильм, у меня сложилось приятное впечатление об Астафьеве.

Кладбище – священное место для писателя: тишина помогает подумать, поразмышлять и повспоминать родных и друзей.

Свое призвание мужчина нашел в писательской деятельности.

3. Разные виды комплексного анализа текста.

В.П. Астафьев. Дождик.

Шалый дождик налетел с ветром, пыль продырявил, заголил хвосты куриц, разогнал их во дворе, качнул и растрепал яблоню под окнами, убежал торопливо и без оглядки.

Все замерло удрученно и растерянно. Налетел дождик, нашумел, но не утешил, не напоил.

Снова зной. Снова зажило все разомлелой, заторможенной жизнью, и только листья на яблоне все дрожали, и сама, кривая, растопорщенная, яблоня напоминала брошенного, обманутого ребенка.

Ознакомительные вопросы для учащихся

1. Сколько предложений в данном тексте? (Всего пять, но перед нами произведение известного автора; пытаюсь удивить ребят).
2. Чем осложнено каждое из них? (однородными членами предложения, значит присутствует интонация перечисления: сказуемые передают движение, динамику окружающего мира, определения характеризуют состояние природы).
3. Что заключено в названии: тема или основная мысль? (тема, обращаем внимание на слова “дождик” и “дождь”, уменьшительно-ласкательный суффикс подчеркивает кратковременность и незначительность дождя).
4. Как определить основную мысль и позицию автора? (Они выражены опосредованно, чтобы разобраться в вопросе, нужно обратиться к приемам автора и определить их значение в данной миниатюре).

Практическая пятиминутка по выявлению художественно-выразительных средств языка с указанием их роли в тексте.

Метафорические эпитеты: “шалый”, “торопливо и без оглядки” – напоминают маленького ребенка, легкомысленного, озорного, беспечного.

Однородные сказуемые, выраженные глаголами: “налетел”, “продырявил”, “заголил”, “разогнал”, “качнул”, “растрепал”, “убежал”, – подчеркивают быстроту событий, его молниеносность и скоротечность).

Инверсия в сочетании с эпитетами помогает почувствовать состояние природы, а союз НО с противопоставлением (“налетел, нашумел, но не утешил, не напоил”) усиливает разочарование окружающего мира, передает сожаление автора о несбывшихся надеждах и мечтах.

Лексический повтор (“Снова зной. Снова. ”) в сочетании с развернутым олицетворением в последнем абзаце (образ яблони, ее незавидная судьба, испытания, выпавшие на ее долю) усиливают чувство досады, охватившее природу; подчеркивают невыносимость жары, которая затянулась и губительна для всего живого на земле.

В тексте нашли сочетание различные типы речи:

• повествование (первый абзац) – автор рисует обыкновенное явление природы, на первый взгляд ничем не примечательное);
• описание (второй абзац) – писатель обращает внимание на состояние природы в этот день;
• элемент рассуждения (последний абзац) – делает вывод, изображает результат работы дождика, одновременно с этим размышляет о жизни, превратностях судьбы и испытаниях (развернутое сравнение с “брошенным, обманутым ребенком”).

Итоговые вопросы для учащихся

О чем данная миниатюра? (О жизни, ее испытаниях и сложностях).

Какой характер носит произведение? (Философский. Вместе с Астафьевым читатель не только созерцает окружающий мир, но и размышляет о жизни, о времени и о себе).

Какова же основная мысль данного текста? (Зачем автор повествует нам о привычном факте?) – Выдержит жизненные испытания самый сильный, настойчивый и терпеливый. Слабые же нуждаются в помощи, и человек как никто другой должен быть милосердным и сострадательным ко всему живому на земле. (Познакомить с понятием “подтекста”, “подводного течения”).

Что можно сказать о художественном мире писателя, судя по данной зарисовке?

Примерная итоговая работа

Вчитываясь в миниатюрную зарисовку Астафьева, понимаешь, как интересен окружающий мир. Жаль, что он часто проходит мимо нас, иногда не затрагивая ни чувств, ни мыслей, ни сердце. Писатель – мастер слова, в самых обыкновенных, обыденных явлениях природы видит какую-то неповторимость, с помощью художественного слова заставляет читателя размышлять о жизни, о времени и о себе. Убеждаешься в талантливости Астафьева – человека, в его умении воздействовать на нас незаметно, но достаточно определенно.

Дождик. С ним связаны самые светлые надежды и у природы, и у человека. Вот он “налетел, продырявил, заголил, разогнал, качнул, растрепал и увы! убежал”, так и не совершив своего благого, святого дела. Жаль! Мечта об обновлении окружающего мира

прошла стороной. А как хочется вдохнуть полной грудью, почувствовать влажное прикосновение дождя, расправить веточки, листочки, выпрямиться и улыбнуться. Но чуда, о котором мечтает все живое, не происходит. Наступившая тишина тяжела: “ все замерло удрученно и растерянно”. Этой тяжести не выдерживает яблоня, поэтому она, “кривая, растопорщенная”, “напоминает брошенного обманутого ребенка”.

Астафьев называет дождик “шалым” (эпитет), потому что он напоминает ребенка, легкомысленного, озорного, беспечного. Чтобы передать динамичность в изображении природного явления, автор использует однородные сказуемые, представленные выразительными глаголами (“налетел”, “продырявил”, “заголил”, “разогнал”, “качнул”, “растрепал”, “убежал”). Они подчеркивают быстроту события, его молниеносность и скоротечность. Однако природа не дождалась очистительной и упоительной влаги и поэтому выглядит “удрученно и растерянно” (эпитеты). Разочарование чувствуется во всем, оно подчеркивается в тексте лексическим повтором: “Снова зной. Снова зажило все разомлелой, заторможенной жизнью. ” Чувство досады заключено и в названии миниатюры. Уменьшительно-ласкательный суффикс помогает представить его маленьким, бесполезным, хотя и долгожданным. Становится грустно, оттого что жизнь замирает от проблем, и обидно за яблоню, которая “напоминает брошенного, обманутого ребенка” (олицетворение).

Разочарованию нет предела. Но жизнь продолжается. И выдержит ее испытания самый сильный, самый выносливый и терпеливый! А бедной, старой яблоне помочь в силах только человек, человек неравнодушный, способный жалеть беспомощных, готовый в трудную минуту оказать бескорыстную помощь нуждающимся. Надеемся, что милая яблоня не погибнет и останется украшением земли, олицетворяя вечную борьбу за жизнь.

“На прокорм легка, хотя и объесть может. Но не зловредна”.

Нет, это не из Гоголя и не из Салтыкова-Щедрина, и не из прошлого века.

В наши дни, в век, так сказать, энтээра, из старой русской деревни родной сынок привез в город собственную мать, неграмотную, изношенную в работе, и “забыл” ее на вокзале.

В карман выходной плюшевой жакетки матери вместо денег сынок вложил эту самую записку, как рекомендательное письмо в няньки, сторожихи, домработницы.

Все же жаль порою бывает, что отменена публичная порка. Для автора этой записки я сам нарубил бы виц и порол бы его, порол до крови, до визга, чтоб далеко и всем было слышно.

Примерный анализ текста

Астафьев не идеализирует человека, не умалчивает о его жестокости, неблагодарности и черствости. Читаешь его бытовую зарисовку под названием “Записка” и диву даешься, как очерствели люди.

“На прокорм легка, хотя и объесть может. Но не зловредна”,– так начинается небольшой рассказ. Вместе с писателем задумываешься, о ком же пойдет речь, кто заслужил такую нелестную характеристику. Вчитываешься и с ужасом узнаешь, что с такой запиской оставил “родной сынок . собственную мать, неграмотную, изношенную в работе, и “забыл” ее на вокзале”. Судьба бедной, несчастной женщины предопределена сыном: она ему не нужна, пусть кто-нибудь возьмет ее в качестве няньки, домработницы, сторожихи. Вот как решается порой в наше время вечная проблема отцов и детей! Автор негодует по поводу увиденного и сожалеет о том, что “отменена публичная порка”. Он выносит сыновьям, жестоко относящимся к своим матерям, суровый приговор: “Для автора этой записки я сам нарубил бы виц и порол бы его, порол до крови, до визга, чтоб далеко и всем было слышно”.

Записка, найденная “в кармане выходной плюшевой жакетки матери”, для Астафьева становится настоящим обвинительным актом жестокости, человеческой неблагодарности. Заслуга писателя в том, что на основе мрачных зарисовок автор пытается пробудить в наших душах чувство сострадания и милосердия к самым близким и родным.

4. Сравнительная характеристика миниатюр.

В.П. Астафьев. Кровью залитая книжка.

На улице Предмостной ткнулся в меня человек в помятом пиджаке:

– Восемь копеек, – хрипит. – До дому доехать…– И сует мне красную книжку. Пригляделся – инвалидный билет. – Восемь копеек. Ну, гривенник! – и все сует и сует книжку.

– Ты что? – растерялся я.– Ты что?

Хотел крикнуть: “Кого позоришь? Чего позоришь. ”

Да ведь бесполезно. Не поймет. И только повторялось и повторялось, беспомощно, растерянно: “Ты что? Ты что. ”

У меня у самого под грудью лежит инвалидная книжка – самый горький и дорогой документ. Я его редко достаю – нас мало осталось. Скоро и книжки, и инвалиды войны исчезнут…

А этот людям в лицо тычет, на выпивку серебрушку вымогает кровью облитой книжкой.

Стыдно-то как, господи!

“Записка” и “Кровью залитая книжка”

– выразительное чтение произведения;

– читаем части созданного анализа (вступление, основная часть, заключение);

– чтение созданных работ, оценка по предложенным критериям:

– проблема, поднятая автором,

3. Что объединяет эти произведения? Какое нравственное понятие? (Совесть.)

4. Чему же учит Астафьев? (Жить по совести.)

5. Грамматическое задание.

Найдите и узнайте меня!

I. С чистой совестью, совесть нечиста, угрызения совести, на его совести, сделать на совесть, поступить по совести, говоря по совести, не хватило совести; ни ума, ни совести; со спокойной совестью, жить по совести.

1. Выписать выражения, которые словосочетанием не являются.

Указать вид связи в словосочетаниях.

Найти словосочетание, в котором – два вида связи.

Назовите тип связи, который не представлен в словосочетаниях.

Определите тип связи в выражении “ни ума, ни совести”.

II. Записать предложение, расставить знаки препинания.

Дать характеристику. Построить схему.

Да жалок тот в ком совесть не чиста.

Миниатюрные зарисовки из книги Астафьева использую для выполнения заданий части В. Самостоятельно подбираю задания, учитывая особенности данного текста, и провожу как тестирование с записью ответов словами и числами.

Мальчишки гоняли шайбу. Она щелкала звонко, летала легко и отчего-то крошилась.

Я приблизился и увидел: мальчишки играют пряником вместо шайбы, ржаным, медовым, круглым пряником, какие в детстве нам давали по праздникам, и, бывало, прежде чем надкусишь пряник, долго слизываешь с него сладь, застывшую разводами, пятнами и лунками.

Пряник походил на маленькую далекую луну и так же, как луна, был манящ, недоступен и призрачен.

Грамматическое задание к тексту

Определить тему и основную мысль текста.

Записать все сравнения.

Сосчитать количество грамматических основ.

Найти и назвать обособленные члены предложения.

Сосчитать словосочетания с видом связи согласование. Выписать их.

Выписать составное именное сказуемое.

Построить схему предложения второго абзаца.

Назвать все придаточные в тексте, их тип.

Выписать все слова, образованные приставочным способом.

Сосчитать количество букв и звуков в словах: пряник, детство, маленькая.

6. Пишем сочинения.

Нравственность есть правда.

I. Слово об Астафьеве и его книге “Затеси”. (Фильм Никиты Михалкова “Встречи с Астафьевым”).

II. Раздумья о жизни, о времени, о себе.

• Дождик.
• Игра.
• Записка.
• Вздох.
• Кладбище.
• Кровью залитая книжка.
• Лунный блик.
• “И милосердия…”
• Герань на снегу.
• Рукою согретый хлеб.
• Древнее, вечное…

III. Жить по совести – главный урок Астафьева.

Журнал Педагог

Автор: Южанина Наталья Николаевна
Должность: учитель русского языка и литературы
Учебное заведение: МКОУ гимназия
Населённый пункт: город Вятские Поляны Кировской области
Наименование материала: методическая разработка
Тема: “Исповедальное слово В.П.Астафьева” (по рассказу “Записка” из сборника “Затеси”). – Урок построен по технологии развития критического мышления.
Дата публикации: 10.08.2017
Раздел: среднее образование

«Исповедальное слово В.П.Астафьева» (по рассказу «Записка» из сборника

«Затеси»). – Урок построен по технологии развития критического

Вызов – на этом этапе ученики знакомятся с названием произведения (обычно это

небольшой рассказ), с ключевыми словами, по которым они предполагают возможный сюжет

Осмысление – на этом этапе читается произведение, ученики составляют вопросы к автору

или учителю. Возможно обсуждение по готовым вопросам.

Рефлексия – на этом этапе формулируются выводы о проблеме, поднятой в тексте, пишется

синквейн, а в тетрадях «по кругу» пишут свои мысли, ассоциации – так происходит личностное

Урок «Исповедальное слово В.П.Астафьева» (по рассказу «Записка» из сборника

Оформление доски: 1) фотография писателя на берегу Енисея

2) слова «исповедь» и «затесь»

1) исповедь (по Ожегову) – откровенное признание, рассказ о своих сокровенных мыслях;

затесь (в предисловии к сборнику «Затеси») – стёс, сделанный на дереве топором или

другим острым предметом, делали его таёжники, чтобы не потерять дорогу. Затесь – отметина,

зарубка в сердце писателя, сделанная самой жизнью.

Работа ведётся в 3-х группах по 8 человек. Перед каждым учеником распечатанный текст

рассказа В.Астафьева «Записка».

1. Слово учителя.

…каждый человек есть отдельный мир, плохой ли, хороший ли, преступный, больной

ли, но мир, и процесс самопознания есть процесс постижения смысла жизни “через себя”.

– Определите ключевые слова высказывания.

– В чем пытается убедить нас Астафьев?

– Какова его задача как писателя?

(Главная задача Астафьева – помочь каждому из нас постичь смысл жизни, познать себя и через

это познание, возможно, измениться и найти свое место в жизни.)

Человеку всегда хочется рассказать в доверительной беседе о том, что видел, слышал, что

поразило воображение, интересные факты из жизни, явлений природы, просто поделиться

Жажда исповеди томит и писателей, заставляет их искать новые пути к читателю. В суетный

миниатюр, например, »Мгновения» Ю.Бондарева, «Зёрна» В.Крупина, «Камешки на ладони»

В.Солоухина, «Крохотки» А.Солженицына. «Таким образом скорее можно «настичь» бегущего,

вечно занятого работой, «затурканного» бытом современного читателя», – пишет В.П.Астафьев

в предисловии к сборнику «Затеси». Писатель хочет донести до нас

которые не дают ему покоя, мучают его. Ему хочется поделиться с нами и найти отклик на них.

Вот поэтому мы так часто обращаемся к его книге “Затеси”, которая стала настольной, так как

учит не только думать, размышлять, но и владеть словом, творить во имя добра.

Вспомним, что писал В.П.Астафьев: «…Все течет, все изменяется. Так было. Так есть. Так

Так что же я ищу? Отчего мучаюсь? Почему? Зачем?

…Есть желание запомнить и рассказать доверительно в узком кругу увиденное,

поразившее воображение… Собеседник нужен всякому здравомыслящему человеку, иначе

его задавит одиночество, и если его нет, собеседника, тогда человек склоняется к беседе с

самим собой, доходит до бездонных глубин бытия, его одолевает вечная дума о смысле

Из таких бесед с самим собой у писателя и родилась эта замечательная книга. Затесь –

это стес, сделанный на дереве топором или другим каким острым предметом. Это особая мета,

по которой люди искали в тайге тропы, дороги. Это место, которое врезалось в память писателя,

и при мысли о нем «сердце начинает работать с перебоями, биться судорожно…».

Вы писали кому-нибудь записки? Как часто вы получаете, и пишите записки? Современные

2. Работа в группах начинается с вызова – осмысления названия рассказа.

Вопросы для размышления: 1) что обычно пишут в записке,

2) кому и когда пишут записку?

записке пишут коротко, точно самую суть сообщения; это сообщение обычно

адресовано друзьям, родным)

Замечательно, значит, записки бывают разные: бытовые – частные, полуофициальные. Но все

записки пишутся, поэтому отнести тих можно к эпистолярному жанру. Да, но ведь мы ходим

в храм, пишем о здравии и об упокоении.

Церковная записка, подаваемая “О здравии” или “О упокоении”, – это сравнительно недавнее

явление. В тех семьях, где с уважением относятся к традициям православного благочестия,

имеется помянник, особая книжечка, в которую записывают имена живых и умерших и

которая подается во время богослужения для поминовения.

Мы живем, пока о нас помнят. Род – наша душа. Есть традиции.

3 ) о чём может быть рассказ с таким названием?. Рассказ с таким названием, наверное,

содержит загадочную записку, с которой начнутся невероятные события).

3. Каждая группа, посовещавшись, выдвигает свою версию, кто бы мог написать эту записку,

кому. (Возможные ответы:

1) уезжая в отпуск, человек оставляет другу, соседу свою кошку, собаку, чтоб присмотрели;

2) судя по записке, речь идёт о существе женского рода;

3) слово «прокорм» обычно относится к животному – это значит нужно иметь много еды).

4. После этого читаем весь текст рассказа «Записка».

«На прокорм легка, хотя и объесть может. Но не зловредна».

Нет, это не из Гоголя и не из Салтыкова-Щедрина, и не из прошлого века.

В наши дни, в век, так сказать, энтээра, из старой русской деревни родной сынок привёз в

город собственную мать, неграмотную, изношенную в работе, и «забыл» её на вокзале.

В карман выходной плюшевой жакетки матери вместо денег сынок вложил эту самую

записку как рекомендательное письмо в няньки, сторожихи, домработницы.

Всё же жаль порою бывает, что отменена публичная порка. Для автора этой записки я

сам нарубил бы виц и порол бы его, порол до крови, до визга, чтоб далеко и всем было

Как видно, рассказ совсем небольшой по объёму, но не оставляет равнодушным никого.

Сразу после прочтения у учеников на лицах недоумение. Как же так: мы ожидали, что будут

интересные события, а тут – грустные… В своих выступлениях

говорят об этом.

5. Далее осмысление проблемы, поднятой в рассказе: сын бросил мать на вокзале. У учеников

нечеловеческое отношение, подлое, бездушное, безразличное, как к вещи. Неродное отношение

»родного сынка». Так не бывает!

Каждая группа получает вопросы, обсуждает, совещается, готовится выступать.

1. Ваше отношение к поступку сына: можно ли его понять, оправдать, осудить?

2. Что будет с матерью?

3. Самое страшное слово в рассказе?

4. Авторская позиция. Согласны с ней? Как она выражается в тексте?

1) оценка поступка сына: ученики пытаются понять, что же натолкнуло его на такой шаг, можно

ли его оправдать или такие поступки невозможно ни понять, ни оправдать;

2) сочувственное отношение к матери; представим, что будет с матерью дальше, найдутся ли

добрые сердца, которые не пройдут мимо неё, откликнутся на её беду; почему такое могло

случиться в жизни матери?

Звучат разные версии-объяснения. Самое страшное слово в рассказе – «забыл» мать.

Почему тогда привёз ее? Стесняется своей матери, её вида? Или он очень занятый человек, и

ему мать(!) будет мешать?

6. Следующий этап работы – в тетрадях записываются ключевые слова текста. Что говорится о

матери, что – о сыне?

Мать Родной сынок

– неграмотная – привёз в город

– изношенная в работе – вложил записку

– выходная плюшевая – «забыл» на вокзале

– из старой русской письмо

Выступления групп – делается вывод по этим словам. «Изношенная» – так обычно говорят об

одежде, а здесь – о матери. Плюшевая жакетка сохранилась на выход, – всё та же, на всю жизнь

одна, не износилась, а мать в деревенской работе «износила» себя, истратила всю, вырастила

прилагательные, они определяют её человеческие качества, но не употребил ни одного глагола,

что выражало бы её трудолюбие, и только причастие »изношенная» от глагола »износить»

выражает суть её деревенской жизни.

Говоря о сыне, писатель использовал только глаголы – они обозначают действия, по ним

видно, что сын деловой, расчётливый. Сынок не знает и не ценит своей матери, его отношение

прилагательные «легка» и «не зловредна». От этих слов веет холодом, отчуждением!

7. Рефлексия. На этом этапе ученики говорят о проблеме, поднятой в тексте, об

Какова авторская позиция? То, что предлагает писатель – «пороть», – это от безысходности.

Взрослого сына таким образом невозможно наказать. Что же делать? Завершая работу, ученики

пишут в тетрадях своё мнение (пишут в тетрадях товарищей по группе – «по кругу»). Эти

записи подводят итог обсуждения, затем будут оценены учителем.

Рефлексия заканчивается выступлением групп:

1) первая группа выполняет задание: по словарю Ожегова найти слово «долг», выписать из

этой словарной статьи фразеологизмы и объяснить их. Автор

предлагает пороть публично

таких людей, в которых заглохло чувство милосердия. Сынок, «забыв» мать на вокзале, не

вспомнил и народную мудрость об отношении детей к родителям.

– быть в неоплатном долгу перед матерью

– отдать последний долг

В этих фразеологизмах обобщение опыта жизни многих поколений, они напоминают о

долге взрослых детей перед постаревшими родителями. Отказавшись от своей матери, сын

потерял всё: он остался один. Придёт ли время, когда он осознает это?

стеснительная, старая, неуклюжая – стоит и ищет глазами сына, где же он. Кругом люди,

торопятся по своим делам. Хочется верить, что найдутся среди них милосердные, которые не

пройдут мимо, приютят или помогут ей уехать в деревню.

В.П.Астафьев напомнил, что есть такие поступки в жизни, совершать которые мы не имеем

права, несмотря ни на какие оправдания!

Вернёмся к теме урока. О наболевшем, как на исповеди, откровенно сказал писатель в

рассказе-миниатюре и не оставил читателя равнодушным. Читаешь его бытовую зарисовку под

названием “Записка” и диву даешься, как очерствели люди.

Записка, найденная “в кармане выходной плюшевой жакетки матери”, для Астафьева

становится настоящим обвинительным актом жестокости, человеческой неблагодарности.

Заслуга писателя в том, что на основе мрачных зарисовок автор пытается пробудить в наших

душах чувство сострадания и милосердия к самым близким и родным.

определяет содержание синквейна; 2-два прилагательных, характеризуют данный предмет; 3-три

глагола, показывают действие предмета; 4-короткое предложение, в котором высказывается

отношение к проблеме; 5-обычно одно существительное, выражающее чувство.)

Ждёт, оглядывается, плачет.

Сердце ноет от жалости.

В конце урока прослушали песню Тимура СПБ «Брошенная мать» ,которая прозвучала как

выражение общего настроения: задумаемся, что происходит порой в жизни…

Вопросы для обсуждения в группах.

1. Ваше отношение к поступку сына: можно ли его понять, оправдать, осудить?

2. Что будет с матерью?

3. Авторская позиция. Согласны с ней? Как она выражается в тексте?

4. Самое страшное слово в рассказе?

Жил на свете Годори, и был у него старый отец. Совсем запилила Годори жена –

дескать, сколько будет старик есть наш хлеб, пора от него избавиться.

Разрывается бедный Годори на части, не знает, как ему быть. Смотрел на это отец,

смотрел и в один прекрасный день сказал сыну:

– Не хочу мешать твоему семейному счастью, уйду в горы. Но вот беда: нет сил туда

добраться самому, ты уж отнеси меня.

Взял Годори корзину, усадил в нее старика и забрался на самую вершину горы. Снял с

плеч корзину и хотел уже возвращаться назад, но тут его окликнул отец:

– Сынок, захвати корзину, она еще пригодится твоему сыну.

Стыдно стало Годори за свой поступок, вернулся он вместе с отцом в дом, а злую жену

Художественные особенности «Затесей» В. Астафьева

В предисловии к очередному изданию своей книги «Затеси» В. Астафьев пишет: «… в любом возрасте у человека, тем более у творческого, есть желание запомнить и рассказать доверительно, в узком кругу, увиденное, поразившее воображение, интересные факты из жизни, истории или явлений природы, дорожные впечатления, мимолетные разговоры, просто поделиться интересной мыслью, мелькнувшей или застрявшей в голове…» (3, 130). Именно желание высказаться, поделиться опытом побуждает писателя искать все новые пути к собеседнику, а с помощью коротких «записей-миниатюр» «можно скорее «настичь» бегущего, занятого работой, затурканного бытом современного читателя» (3, 132)

Миниатюры В. Астафьева появились одними из первых, сначала в периодических изданиях в 60-е гг., а в 1972 году был издан сборник рассказов и миниатюр «Затеси», который далее неоднократно переиздавался, включая в себя все новые миниатюры. Своеобразное, «нетургеневское» название (на тургеневские «Стихотворения в прозе» ссылается сам автор в развернутом предисловии) призвано обозначить основную идею написания этой книги. В предисловии В. Астафьев вспоминает, что прежде самой книги появилось ее название: затесь – это стес, метка, сделанная на дереве, чтобы обозначить дорогу, а однажды в детстве эти затеси спасли ему жизнь, вывели из тайги к реке, так и отдельные произведения из книги – зацепки для памяти, своеобразные меты, чтобы определить и сверить свой жизненный путь.

Жизнь каждого человека, по мнению В. Астафьева, должна быть наполнена стремлением «мыслить и страдать» и, страдая, открывать такие вроде бы рядом лежащие, будничные, но наполненные высочайшим смыслом истины: «Все и все, кого любим мы, есть наша мука»…(4, 131) Поэтому «Затеси» среди прочих книг выделяются открытостью счета. Это «фотографии» минут горя, восхищения, страдания, духовного прозрения, «хоровод» остановленных мгновений, «когда еще не вошла муза, а только-только ударилось сердце». В. Кожинов в разговоре о «Затесях» назвал это качество «напряженным внутренним лиризмом» и отметил в миниатюрах В. Астафьева «особенное качество эстетической правды, в силу которого она, эта правда, была в большой русской литературе необходимым условием красоты и добра» (3, 37).

В отдельности все миниатюры из сборника – совершенно самостоятельные и завершенные произведения, но будучи объединенными по несколько миниатюр в циклы («Падение листа», «Видение», «Вздох», «Игра», «Древнее, вечное», «Рукою согретый хлеб») и за тем в книгу, они обретают новое звучание. Их идейно-тематическое и художественное разнообразие становится принципиальной чертой, создающей эффект мозаичной объемности, всеохватности взгляда на мир. В «Затесях» есть все: размышления о жизни и смерти, о смысле бытия и его конечности, о прошлом, настоящем и далеком будущем огромной страны, но больше всего волнует автора человек, именно его прошлое и будущее, его душа, его нравственные устои. Причем человек рассматривается через взаимоотношения «человек и земля», «человек и природа».

Слово «земля» для В. Астафьева (так же как и для других авторов «деревенской прозы») символ долгой исторической жизни народа, символ бессмертия, символ материнства и плодородия, вечный источник жизни, дающий человеку хлеб. Возделанная земля кормит человека, и это обязывает его к бережному отношению к ней, как к единственному источнику его существования. Понятие «земля» охватывает так же комплекс идей, чувств и представлений, связанных с понятиями «дом», «мать», «семья», со всем, что принято называть «малой родиной». Таким образом, земля – основа духовного, нравственного самоутверждения человека, соотнесения «я и Родина», «моя судьба и судьба Родины», первооснова духовной национальной культуры. Единство с природой, по В. Астафьеву, предполагает народную (традиционную) точку зрения на добро и зло, народные представления о прекрасном и безобразном, о красоте и правде. С этих позиций и осуществляется оценка человека в его отношениях с окружающим миром. Неуважение к земледельческому труду, разрушение естественных и гармонических связей, сложившихся в условиях этого труда между человеком и природой, влечет за собой невосполнимые духовные потери для общества, поэтому отношение к природе (а значит и к своему дому, своей семье, большой и малой Родине) – показатель духовности и самый существенный критерий нравственной оценки героев (20, 45-87).

Такой подход к изображению человека и природы реализуется в миниатюрах по-разному: через взволнованные лирические монологи, бытовые зарисовки, тонкое изображение явлений природы, публицистические размышления, что определяет разнообразие в построении миниатюр. В целом, среди миниатюр В. Астафьева выделяются те же три группы, что и в миниатюрах Ю. Бондарева, это лирические миниатюры, миниатюры – лирико-публицистические зарисовки и миниатюры, в основе которых конкретно-предметное изображение.

Язык художественных произведений на примере анализа лексики рассказов из цикла «Затеси» В.П.Астафьева.

VII РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ, ПОСВЯЩЕННЫЕ ПАМЯТИ ПРОФ. А.И. МАЛЮТИНОЙ
Язык художественных произведений
на примере анализа лексики рассказов
из цикла «Затеси» В.П.Астафьева.
Выполнила:
ученица 10а класса
МБОУ «Гимназия»
Романкина Яна Вячеславовна
Научный руководитель:
Чуфистова Оксана Николаевна,
учитель русского языка
и литературы
МБОУ «Гимназия»
г. Лесосибирск, 2014
Содержание
Введение. 3
§ 1. Понятие о лексике. 5
§ 2 Анализ языковых единиц. 5
Приложение…………………………………………………………. 9
Заключение. 10
Библиография. 11
Введение
Критики уже давно заметили, что всю свою творческую жизнь В.П. Астафьев писал одну книгу – книгу своей жизни. Почему, зачем, для кого вновь и вновь проживал писатель вместе со своими героями трагические и счастливые годы жизни? Образ неведомой страны счастья и справедливости, которую он искал и постигал, «замрет. остановится, закаменеет, чтобы через годы, может быть, через столетия, ожить в другом человеке, и увидит он её моими глазами, полюбит моей любовью. »
Читая «Затеси», мы пришли к выводу, что это необычные уроки жизни, похожие на заметки, где автор ненавязчиво доносит до читателя своё видение мира. К 1965 году начал складываться цикл «Затеси» – лирических миниатюр, раздумий о жизни. Они составили восемь хронологических тетрадей.
Писатель рано начал задумываться о смысле происходящего в жизни, природе человеческих отношений, соотношении в мире добра и зла. Об этом все его произведения. Мы попытались проанализировать следующие лирические миниатюры: «Источник», «Как лечили богиню».
Рассказы замечательного писателя призывают всмотреться, вслушаться, вчувствоваться в огромный и прекрасный мир, полюбить его. Миниатюры ненавязчиво учат нас, юных читателей: природа сторицей платит человеку за добро и наказывает за причинённое зло. Трогательную дружбу человека и природы, стремление жить в мире и согласии – вот что внушает нам, живущим в XXI, передовой писатель и, несомненно, гуманный человек В.П.Астафьев. «Ты в ответе за родной край, за малую родину, за мир, в котором живёшь» – эта мысль пронизывает все произведения замечательного автора.
Что такое «Затеси»? Откуда такое название?
«Затеси» – в основном миниатюры, произведения вне жанра, вне устоявшихся форм литературы.
Затесь – это стес, сделанный на дереве острым предметом, например, топором.
Затеси делают для того, чтобы не сбиться с пути.
«Затеси» – это размышления писателя о времени, о жизни, о себе.
Затесь – это место, которое врезалось в память, и при мысли о нем «сердце начинает работать с перебоями, биться судорожно».
Творчество В.П.Астафьева привлекает внимание исследователей. Своеобразие художественной речи прозаика заключается в органичном сочетании народной речи и книжной стилистики, в стихии народного языка, в живости и достоверности астафьевского слова, не скованного стилистической преднамеренностью, в языке, колоритно передающем особенности русской речи сибиряков.
О языке писателя создано немало литературоведческих и языковедческих работ. Интерес к языку писателя и желание донести прелесть его произведений до своих учеников заставили меня обратиться к анализу стиля Астафьева.
Объектом исследования стали произведения Астафьева.
Предметом данного исследования является лексический строй рассказов В.П.Астафьева.Исходя из этого, основная цельработы: выявить, какие единицы языка использованы автором, какова функция различных слоев лексики в произведениях писателя. Руководствуясь целью, мы определили задачи:
Проанализировать материал о заимствованных, устаревших, просторечных и разговорных словах, и их роли в художественном произведении;
Рассмотреть, какие пласты лексики автор использует чаще всего;
Практическая значимость данной работы состоит в возможности использования материала на уроках русского языка, во внеурочной деятельности (факультативные занятия).
Для написания нашей исследовательской работы был использованы приемы лингвистического наблюдения, описания, метод сплошной выборки.
§ 1. Понятие о лексике
Словарный состав русского языка постоянно меняется. Такие процессы в языке связаны с изменением жизни общества, которое он обслуживает: с появлением нового понятия появляется новое слово; если общество больше не обращается к определенному понятию, то оно не обращается и к слову, которое это понятие обозначает.
Лексикой называется вся совокупность слов языка, его словарный состав. По своему составу лексика русского языка очень многообразна. Выделяются два пласта: исконно русская и заимствованная. Основным пластом является исконно русская лексика(мать, сын, семья). Именно исконно русская лексика определяет лексическое богатство русского языка и составляет его национальную основу. В разные эпохи в русский язык вместе с новыми понятиями приходят новые слова, которые русифицируются (сундук, ангел, лексикон, депутат, пленум и др.).
Основу лексики, имеющей ограниченную сферу употребления, составляют диалектизмы, устаревшие, просторечные и разговорные слова.
§ 2 Анализ языковых единиц
Проанализировав рассказы В.П.Астафьева, мы выявили лексико-семантические группы слов:
Заимствования из разных языков
Дамы были в нарядных платьях, господа больше в военном, на груди и на плечах у них ярко горели аксельбанты(из нем.), регалии(из лат.) и погоны.
Рыженький придерживал коня у низкой каменной ограды, вся кавалькада(из ит.) всадников так же остановилась.
Командир отделения ефрейтор (из нем.) Васюков приладился в подвале гнать самогонку из фруктовой падалицы, ходил навеселе.
А младший лейтенант, наш взводный, вечерами играл на рояле (из фр.) в панском доме.
Посреди беседки был фонтанчик (из ит.),росли лилии…
Между тем немец тоже не дремал и подтягивал резервы (из фр.), потому что обстрел усиливался.
Узбек этот по фамилии Абдрашитов в свободное от дежурства время все ходил по аллее… ( из польск.)
Это же работа здешнего филантропа (из гр.).
Диалектизмы
Диалектизмы – это особенности диалектов, говоров, не соответствующие нормам литературного языка. Диалектизм – это диалектное вкрапление в русский литературный язык. В речи людей могут отражаться фонетические, словообразовательные, грамматические особенности диалекта. Диалектные черты могут также проявляться на других языковых уровнях – в произношении, словоизменении, сочетаемости и др. Диалектизмы находятся вне литературного языка, но могут быть использованы в художественной литературе для создания местного колорита, для речевой характеристики персонажей. В.П.Астафьев использует фонетические диалектизмы.
1.Шпиёны! Роден, говорят, Ерза, Сузан и еще кто-то, Ван Кох или Ван Грог-хрен его знает. Гадом мне быть, вот только я хвамилию не запомнил…
Устаревшие слова
Вместе с развитием общества развивается и язык. С одной стороны, он постоянно обогащается новыми словами, с другой, из него постепенно уходят слова, устаревают. В художественной литературе они употребляются для воссоздания колорита эпохи, для создания торжественности речи, иногда придают иронический характер. Данные слова имеют строго ограниченную сферу употребления. Использование таких слов без учета контекста ведет к стилистическим ошибкам.
Я еще никогда и никого не встречал, кто видел бы воочию императора всея Руси, и с удивлением пялился на него.
Парк этот хорошо укрывал нашу кухню, бочку для поджарки, тут же быстренько установленную, и кущи его, шумя под ветром ночами, напоминали нам о родном российском лесе.
Час и десять минут долбить будут, пока всмятку из вас, лиходеевсделают», – размышлял я с лихорадочным душевным подъемом.
«В комнате этой,- пояснила востроглазая паненка, окончательно закружившая голову ротному кашевару,- проживала сама пани Мария…»
Телефонная линия была протянута по парку и уходила в подвал панского дома, куда прибыл, обосновался командир роты со своей челядью.
Пополнение то, разное по годам и боевым качествам, прибыло спустя неделю после нашего блаженного житья в панской усадьбе…
Мы шарили по усадьбе,ее пристройкам, объедались грушами и сливами, стреляли из автоматов кролей, загоняя их под старый амбар.
Повар сначала сердился, а потом приладился распределять наш паек панской дворне, которую хозяин покинул на произвол судьбы,убежав с немцами.
С виду профессор замкнутый, нелюдимый, на самом деле артельный, понимающий шутку и чутко чувствующий отзывчивую душу человек.
Утоли, путник, жажду свою и скажи: «Мир праху его!»
Просторечье
Просторечная лексика экспрессивна, употребительна в эмоциональных речевых ситуациях, при дружеских и фамильярных отношениях. Считают, что разговорная лексика находятся в пределах литературного словаря, их употребление регулируется нормой литературного языка. Лексика просторечная, в отличие от разговорной, находится за пределами строго нормированной литературной речи. К просторечной лексике относятся слова грубоватые, грубые или слова не принятые в литературном языке.
Я еще никогда и никого не встречал, кто видел бы воочию императора
всея Руси, и с удивлением пялился на него.
Много видел горя и несправедливостей старый профессор, давно уже перекипел в сердце, но мрачнел, когда навстречу ему попадался верткий писака.
По коду своему говорят, подлюги!
В дождливое, морочное утро ударили наши орудия – началась артподготовка.
Знаете, какая тьма была зубодеров?!
За голенищем сапога носили зубодерку.
И кто-то из солдат с придыхом вымолвил, услышал это слово: «Во,
падлы, буржуи, живут, а!»
Дворня перешла жить в подвалы, и днем ей шляться по усадьбе
запретили.
Словом, чокнутый какой-то узбек в пехоту затесался, мы смеялись над ним, подтрунивали по-солдатски солоно, а то и грязно.
Ходил поляк, опираясь на суковатую ореховую палку, и что-то громко
и сердито говорил Абдрашитову, тыкая этой палкой в нагих побитых
богинь.
И мы смекнули, что тут к чему.
«… какой – то узбек в пехоту затесался, мы смеялись над ним, подтрунивали по-солдатски солоно, а то и грязно».
Немцам подкинул подкрепления, и они не давали развивать
наступление на этом участке, густо палили из пулеметов, а после
пушками долбить по парку начали.
Разговорные слова
Разговорная речь представляет собой сниженную разновидность разговорного языка, для которой характерно использование лексики, находящейся за границей литературной нормы. Разговорная лексика употребляется в непринужденной речи, в неофициальной обстановке. Разговорные слова содержат или положительную, или отрицательную оценку обозначаемого предмета. Разговорная лексика не нарушает общепринятых норм литературной речи. В разговорной лексике также встречаются положительные слова: дочурка, голубушка, бутуз, смешинка и выражающие отрицательную оценку называемых понятий: мелюзга, ретивый, хихикать, бахвалиться. Разговорный стиль выполняет основную функцию языка – функцию общения, его назначение – непосредственная передача информации преимущественно в устной форме (исключение составляют частные письма, записки, дневниковые записи). Языковые черты разговорного стиля определяют особые условия его функционирования: неофициальность, непринужденность и экспрессивность речевого общения, отсутствие предварительного отбора языковых средств, автоматизм речи, обыденность содержания и диалогическая форма.
В дождливое, морочное утро ударили наши орудия – началась артподготовка.
Копили деньги, вносили их, по-русски выражаясь, на богодельни.
Профессор долго разбирал надпись на доске, шевеля губами, а я терпеливо ждал, не веря, впрочем, что из закорючек, линеек и полудужек могут получиться какие-нибудь слова.
Одной востроглазой паненке, молодой, но уже пузатенькой, ротный повар валил каши без всякой меры, и мы смекнули, что тут к чему.
И кто-то из солдат с придыхом вымолвил, услышав это слово: «Во, падлы, буржуи, живут , а!»
Час и десять минут долбить будут, пока смятку из вас … не сделают…
Приложение

Заключение
Особенностью функционирования литературного языка современности является его активное взаимодействие с просторечьем и различными жаргонами.
Просторечная лексика экспрессивна, употребительна в эмоциональных речевых ситуациях, при дружеских и фамильярных отношениях Лексика просторечная, в отличие от разговорной, находится за пределами строго нормированной литературной речи. К просторечной лексике относятся слова грубоватые, грубые или слова не принятые в литературном языке.
Проанализировав и систематизировав данный материал, мы пришли к выводу, что В.П.Астафьев больше всего использует в своих рассказах просторечья. Просторечная и разговорная лексика употребляется В.П.Астафьевым в таких функциях, как:
функция речевой характеристики героев;
функция яркого изображения описываемой среды.

Библиография
Астафьев В.П.Затеси. Красноярск, 1982
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю.Толковый словарь русского языка. Москва «АЗЪ», 1995
Спесивцева И. А. Разговорная и просторечная лексика. Особенности ее функционирования в рассказах Михаила Веллера. Воронеж 2012

• file11
  Чуфистова О.Н.
  Размер файла: 47 kB Загрузок: 10

Виктор Астафьев (1924-2001)

После изучения данной главы студент должен:

знать

• • творческую биографию В. П. Астафьева;
• • основные особенности индивидуального стиля писателя;
• • историко-литературный контекст эпохи;
• • историко-художественное своеобразие эссе “Ода русскому огороду”, книги “Царь-рыба”, романа “Прокляты и убиты”;
• • жанровые особенности произведения “Затеси”;

уметь

• • обозначить место В. П. Астафьева в плеяде писателей-деревенщиков;
• • выделить проблематику и основные образы творчества В. II. Астафьева;
• • охарактеризовать особенности создания пейзажа в произведениях писателя;

владеть

• навыками сопоставительного анализа литературного текста (на примере центральной новеллы книги В. II. Астафьева “Царь-рыба” и рассказа Э. Хемингуэя “Старик и море”).

В. П. Астафьев – яркое имя в плеяде писателей-деревенщиков. Его стилистическая манера отличается пластичностью и проникновенным лиризмом в создании пейзажных зарисовок. Народное мироощущение автора проявляется в том, что ему особенно удаются образы простых людей, которые при всей их кажущейся обыкновенности являются неповторимыми. Писатель высоко ценит такие качества, как сострадание и самопожертвование, материнскую любовь и нежность к своей родине. Астафьев подчеркивает, что у человека есть только один путь к самоусовершенствованию – пополнение знаний и расширение жизненных интересов. Каждый человек, по мнению автора, должен сам зарабатывать себе кусок хлеба, а не ждать, пока его принесут другие, да еще сетовать на то, что хлеб черствый.

Одним из наиболее рельефных мировоззренческих образов Астафьева можно назвать весы, на одной чаше которых располагается зло (войны, кровь, горе, слезы, зависть, злоба, ненависть), а на другой – альтернатива этому мировому злу (искусство, литература, наука).

Творческая биография и художественный мир В. П. Астафьева

Виктор Петрович Астафьев родился в селе Овсянка близ Красноярска, рано лишился матери, воспитывался бабушкой и дедушкой, затем рос в детском доме. В 1942 г. Астафьев добровольцем записывается в армию, а в 1943 г. после окончания пехотного училища отправляется на передовую. За боевые заслуги он награжден орденом “Красной Звезды” и медалью “За отвагу”. После войны Астафьев живет в городе Чусовом. В 1953 г. в Перми выходит первый сборник его рассказов “До будущей весны”.

Как любое порождение истинного художественного таланта, творчество Астафьева обращено в будущее. Он сумел донести до читателя свое видение эпохи и ту ценностную шкалу, на которую, по его мнению, должна быть ориентирована жизнь каждого порядочного человека. Однако культурно-историческое значение произведений писателя состоит не только в содержательном аспекте, но и в удивительно органичной форме воплощения художественного материала. Все это дает основание причислить сто творчество к лирической прозе. В сюжете произведений Астафьева доминирует ассоциативный принцип подачи материала, часто присутствуют лирические отступления.

Анализ отдельных произведений В. П. Астафьева

С 1961 по 1965 г. писатель создает повесть “Кража”. В центре авторского внимания оказывается жизнь детского дома. В судьбах его обитателей возникают совсем недетские проблемы и ситуации. Ключевой в повести является сцена похорон Гошки Воробьева, которая завершается проникновенным символом утраты – сиплым и протяжным гудком лесозавода. Центральным в повести является вынесенное в заглавие событие – кража из кассы бани.

Читатель с самого начала знает, кто взял деньги: Астафьеву важен не детективный сюжет, а разговор о нравственных проблемах.

Одной из ключевых фигур в повести является образ Валериана Ивановича, заведующего детским домом. История с кражей денег ставит его в сложную, почти неразрешимую ситуацию. Посвятивший детдомовцам всю свою жизнь, работавший на износ, он столкнулся с жестокостью и беспечностью своих ребят, а значит, все, что он делал для них, прошло даром, и нет в детских душах тех нравственных опор, которые заведующий хотел сформировать. Валериан Иванович хорошо понимает, что все социальные проблемы ложатся в первую очередь на плечи детей; он готов отдать всю свою жизнь без остатка для того, чтобы в какой-то мере оградить ребят от этих проблем. Другим центральным персонажем повести становится Толя Мазов. Искусство (музыка) и ответственность за судьбу оказавшихся в детдоме детей арестованной за пропажу денег кассирши делают его старше, формируют из него личность. В повести не раз поднимается тема смерти. В этой связи в произведении важен емкий символический образ – осокорь (рай-дерево). Маленький Толик Мазов видит, как умирает прадед. Перед смертью старик вспоминает, как это дерево сгорает посреди половодья, и чувствует, как уходит и его жизнь.

Этапным произведением в творческой биографии Астафьева является повесть “Последний поклон” (1957–1977). В ней писатель создает поэтичный и одухотворенный образ русской женщины, на плечи которой ложатся тяготы жизни. Жанр книги Астафьев определяет как повесть в рассказах. С трепетной любовью описывает он в произведении красоту родного села, прославляет значимость повседневного крестьянского труда. Астафьев убедительно показывает, что лишь сплоченность помогает людям жить на земле. Автор высоко ценит труд хлебопашца и подчеркивает, что от того, будет ли цел семенной фонд или нет, зависит человеческая жизнь. Создавая деревенский пейзаж, писатель прибегает к тщательной детализации: широко использует в пейзажных зарисовках образы звучащего мира (например, шорох стружки в отремонтированных для зерна сусеках, грохот телег, стук копыт), стремится передать характерные запахи (леса, травы, прогорклого зерна). Смиренный вид вечернего села, кладбища, застывшего в вечном молчании и покое, отгорающая черемуха и тихие звуки скрипки – все эти детали воссоздают типичный и в то же время глубоко прочувствованный автором элегический пейзаж уголка родной земли.

Главный герой произведения рано потерял мать, и потому с особой остротой ощущает мотив сиротства. Однако Астафьев утверждает мысль о том, что человек не должен чувствовать себя сиротой на родной земле. Писатель учит философски относиться к уходу человека в мир иной, так как на смену ему придет новый.

С особой силой звучат в повести антивоенные мотивы. С болью в сердце показывает писатель, сколько горя приносит людям война. Одна за другой сменяются картины разрушенного бомбежками города, голодающей деревни, людского горя. Запоминается фрагмент повести, в котором бабушка главного героя Катерина Петровна в тяжелое время продает самое дорогое – сережки, бережно хранившиеся как память об умершей дочери. Однако в целом произведение несет в себе жизнеутверждающий пафос. Символична сцена, в которой главный герой сажает вместе с бабушкой лиственницу: он верит, что дерево непременно вырастет большим и принесет много радости всем (и птичкам, и солнышку, и людям, и речке).

Глубинная связь военной и деревенской тем прослеживается и в других произведениях писателя – в повести “Звездопад” (1960–1972), новелле “Ясным ли днем” (1966–1967), пасторали “Пастух и пастушка” (1967).

Важное для понимания мировоззрения писателя произведение – “Ода русскому огороду” (1971 – 1972). Главный герой излагает в нем свои мысли об отношении к жизни, подчеркивая, что даже в тяжелые минуты умел находить в ней радости. Он думает о женщинах, которых любил, пытается хотя бы в памяти вернуться в детство, “туда, где на истинной земле жили воистину родные люди, умевшие любить тебя просто так, за то, что ты есть, и знающие одну единственную плату – ответную любовь”. В своих философских размышлениях Астафьев обретает душевную близость с лирическим героем Η. М. Рубцова, вслед за которым грустно повторяет: “Я слышу печальные звуки, / Которых не слышит никто. ” Каждая мельчайшая деталь из детских воспоминаний в зрелом возрасте становится для героя значимой. Центральным же образом оказывается огород – кормилец крестьянского двора. Попутно Астафьев раскрывает секреты огородного труда. В произведении писатель протягивает мост от мира малого к миру большому, от детских воспоминаний – ко всей человеческой судьбе.

Вопрос о жанровой принадлежности произведения Астафьева “Царь-рыба” (1972–1975) остается дискуссионным. Одни исследователи считают его историко-литературным романом, другие вслед за автором называют “повествованием в рассказах”, добавляя определение “философское”. В книге подробно и эмоционально описывается рыбалка со всеми ее радостями, удачами и волнениями. Столь же детализированными предстают и описания природы. Особенностью пейзажей Астафьева является сопряжение крепкой реалистической манеры с удивительной поэтической тонкостью:

“Радость сверкнет зарницей, нет, молнией скорее, и укатится перекатным громыханьем. Печаль светит тихо. Как неугаданная звезда, но свет этот не меркнет ни ночью, ни днем, рождает думы о ближних, тоску но любви, мечты о чем-то неведомом, то ли о прошлом, всегда томительно сладком, то ли заманчивом и от неясности пугающе притягательном будущем”.

Основной сюжетный ход центральной новеллы первой части – поединок браконьера Зиновия Игнатьевича с царь-рыбой – обнажает жадность и греховное начало в человеке. Образ рыбы – центральный символ в произведении – в мифологическом представлении включает в себя значение воскрешения, возрождения к новой жизни. Здесь, несомненно, присутствует реминисценция из рассказа Эрнеста Хемингуэя “Старик и море”. Однако персонаж рассказа американского писателя убивает рыбу по необходимости: для него это честная борьба за выживание. Старик счастлив, что ему не приходится убивать солнце, луну и звезды; убивая рыбу, он одновременно и жалеет ее. Иное чувство – эгоистическое, браконьерское – испытывает герой Астафьева. Поединок Игнатьича с рыбой внутренне соотносится в произведении с историей отношений героя с Глашей Куклиной, над которой он надругался. Закономерен с точки зрения символического смысла эпизода финал поединка человека с рыбой:

“Ушла, охваченная буйством жизни, тяжело раненая, но не укрощенная царь-рыба. Легче сделалось не только телу, но и душе Игнатьича от какого- то, еще не постигнутого умом освобождения”.

Не случайно еще в начале поединка вспоминает Игна- тьич наказ деда о том, что если чувствуешь за собой какой- нибудь грех, то лучше рыбу сразу отпустить. После проигранного поединка Зиновий Игнатьевич идет к Глафире Куклиной уже не в первый раз просить у нее прощения, однако он “недолго пробыл в ее дому, вышел совсем подшибленный, осекшийся лицом”. Таким образом, Астафьев пишет о необходимости целомудренного, безукоризненно честного отношения и к женщине, и к природе.

В 1985 г. писатель создает роман “Печальный детектив”. В центре произведения находится жизнь милиционера Леонида Сошнина, человека с обостренным чувством ответственности за людей и за свои поступки. Герой мучительно пытается понять, почему люди совершают преступления. Но постепенно Леонид понимает, что вся его предыдущая жизнь была борьбой против зла и несправедливости, тогда как главное в жизни все-таки общение, забота о людях и душевное спокойствие. Интересен в романе образ “местного культурного светилы” города Вейска – Октябрины Перфильевны Сыроквасовой. Это едкая пародия на литературных критиков, которым все равно, какие цитаты вставить в доклады и отчеты (из Канта или из Оренбурга). Рассказы Сошнина в кабинете Сыроквасовой пять лет ждут своей публикации. Весь облик Октябрины Перфильевны передает ее неряшливость, показывает, как далека она от подлинной эстетики, которую несет в себе искусство. Грубо подведенные ресницы и брови, не глаженная и редко стиравшаяся одежда, которую Астафьев иронично называет “бабьей спецовкой”, нарочитая язвительность – все эти художественные детали призваны обнажить суть персонажа, которому дано право решать, какие произведения нужны читателю, а какие – нет. Символичен в этой связи фрагмент повествования, в котором во время разговора с Сошниным Сыроквасова роняет с сигареты пепел на стекло своего рабочего стола и на сарафан, который и так имеет пепельный цвет. Героиня сама засыпает себя “тленом времени”; Астафьев считает, что подобные “интеллектуалки” в редакторских креслах мешают развитию подлинного искусства.

Писатель ратует за глубину знаний, отмечая, что осязаемо и доказательно бороться с той или иной теорией и идеологией можно лишь после того, как познакомишься в подлиннике с этой теорией, а не узнаешь о ней самые общие сведения понаслышке. Так, в связи с упоминанием об исканиях Ницше и Достоевского в произведении возникает легко узнаваемый в обычной жизни тип – образ зверя в человеческом облике: он может быть облачен в модные одежды, но нутро у него гнилое. Рассказывая о сложной личной жизни Леонида Сошнина, Астафьев излагает свои взгляды на семью, полемизирует с теми, кто считает, что успех семейного счастья зависит от того, чтобы найти идеального мужа или жену. Писатель смотрит на семью, как на сотворчество: в ходе житейских проблем мужчина и женщина должны поддерживать друг друга, только тогда в доме воцарятся покой и согласие.

На протяжении всей жизни Астафьев создавал и записывал лирические миниатюры, которые впоследствии составили книгу “Затеей” (1972). Само слово “затеей” обозначает зарубки, стёсы, сделанные на дереве топором или другим острым предметом. Слово это, объясняет Астафьев, известно с древних времен, но и сегодня охотники, путешественники, туристы затесями отмечают свой маршрут в незнакомом лесу. Книга состоит из семи тетрадей с поэтичными названиями: “Падение листа”, “Видение”, “Вздох”, “Игра”, “Древнее, вечное”, “Последняя народная симфония”, “Рукою согретый хлеб”. Все они посвящены самому прекрасному из того, что есть на земле, – родной природе. Хлебные поля, северные воды Енисея, зарницы, играющие на хлебах (в народе их называют “хлебозарами”). Для писателя характерен тонкий философский взгляд на каждое творение природы. Астафьев призывает беречь вечные ценности природы, которые, в свою очередь, оберегают и нас от излишней суеты и будничных забот. Автор буквально теряется во времени, часами глядя то на бескрайние пшеничные поля, то на морское пространство. Однако примечательно, что именно красоты родной природы наиболее дороги его сердцу. Так, например, ликует и радуется его душа, когда он встречает в приморском парке среди блеска чужеземной растительности три тоненьких березки. Наряду с ценностью природы Астафьев подчеркивает высокую значимость человеческих чувств, среди которых на одно из первых мест он ставит жалость к погибающему хлебу. “Затеей” включают в себя и истории военных лет, и размышления о смысле жизни, минуты любования красотой архитектурных творений (“Домский собор”), древние монастырские легенды и воспоминания об ушедших товарищах. Красота в понимании писателя неразрывно связана с музыкой:

“Музыка есть в каждой минуте жизни, и у всего живого есть свои сокровенные тайны, и они принадлежат только той жизни, которой определены природой”.

В ряде миниатюр поднимаются экологические проблемы. Так, в миниатюре “Лес Аденауэра” писатель вспоминает о путешествии в Германию, в главке “Монблан” – о том, как с борта самолета любовался снежными вершинами Западных Альп. Примечателен сюжет миниатюры “Одинокий парус”, повествующей о судьбе генерала, совершившего ратные подвиги. Однако воинская слава не радует его. Им владеет склонность к печали, тоска по рано ушедшей матери, мысли о своей жизни, которую он положил на алтарь Отечества, пожертвовав семьей, здоровьем, богатством. Таким образом, книга лирических миниатюр “Затеей” – важное произведение для понимания мировоззрения Астафьева. Она содержит ценный материал о жизни самого писателя, а главное – учит любить жизнь, как любил ее автор, помогает осознать смысл человеческого бытия.

Эпиграфом к книге “Веселый солдат” (1998) стали слова II. В. Гоголя: “Боже! пусто и страшно становится в Твоем мире!” Сюжет повести автобиографичен. Главный герой произведения (повествование ведется от первого лица) убил на войне человека, вражеского солдата. Но для писателя важно, что не мишень поражена в бою, а лишен жизни конкретный человек со своими уникальными внешностью и судьбой. Военная жизнь показана в повести без излишней романтизации, во всей ее обыденной сущности. На таком фоне Астафьев рассказывает о светлом и поэтичном романе героя с санитаркой Анечкой, подчеркивая, что в одном мире совсем рядом сосуществуют высокое и низменное, пошлое и романтическое.

Среди произведений Астафьева 1990-х гг. особое место занимает роман “Прокляты и убиты” (1990–1994), появление которого вызвало много споров и нареканий. С первых страниц произведения повтор начальных строк известной песни военных лет “Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой. ” выдвигает на первый план тему защиты родной земли от захватчиков. Из отдельных фрагментов романа вырисовывается цельная трагическая картина военной эпохи. Грустное зрелище представляет собой поле с неубранным хлебом: эта картина заставляет новобранцев в полной мере ощутить гибельность того, что называют войной. Астафьев убеждает, что хлебное ноле – самое дивное творение русского человека, и призывает с высочайшим уважением относиться к хлебу. Вторая часть романа содержит наиболее полемичные сцены. Например, Астафьев показывает, как по молчаливому соглашению “фрицы и иваны” не стреляют друг в друга, беря воду и стирая “подштанники и портянки” в Оке, даже обмениваются шутками. В литературе о Великой Отечественной войне не принято было изображать врага в столь миролюбивом тоне. В немцах всегда подчеркивалась зверская жестокость. Астафьев же утверждает мысль о том, что простым немецким солдатам война не нужна. Смысл названия романа раскрывают слова Коли Рындина о том, что “все, кто сеет на земле смуту, войны и братоубийство, будут Богом прокляты и убиты”.

Творчество писателя было высоко оценено. В. П. Астафьев является лауреатом Государственных премий СССР (1978, 1991) и РСФСР (1995), в 1989 г. он получил звание Героя Социалистического Труда.

Анализ произведения Затеси Астафьева

Я никогда не вел дневников, и оттого у меня не появилось постоянной усидчивости. По этой же причине небрежно и нерегулярно работаю с записной книжкой. С одной стороны, это хорошо — тренируется и постоянно работает память, к сожалению, с возрастом никакие, даже самые привычные «сверхтренировки» не помогают, память начинает уставать и делаться непослушной.

Однако в любом возрасте у человека, тем более у творческого, есть желание запомнить и рассказать доверительно, в узком кругу, увиденное, поразившее воображение, интересные факты из жизни, истории или явлений природы, дорожные впечатления, мимолетные разговоры, просто поделиться интересной мыслью, мелькнувшей или застрявшей в голове, быть может, и интересной-то лишь одному автору, надеясь при этом, что если тебя не поймут, то хотя бы внимательно выслушают.

Впрочем, собеседник нужен всякому здравомыслящему человеку, иначе его задавит одиночество, и если его нет, собеседника, тогда человек склоняется к беседе с самим собой, доходит до бездонных глубин бытия, до отгадывания непостижимых вещей, необъяснимого, как мироздание, бренного и простого с виду человеческого существования, короче говоря, его одолевает вечная дума о смысле жизни. Эта сложнейшая работа человеческой души и разума и есть самопознание, но в силу дремучего непонимания чужой беды, боли, да и сути жизни, вечной неудовлетворенностью ею и самим собою доверительные раздумья, интимные откровения человека встречаются в наше время с недоверием, а то и с высокомерной насмешкой, презрением к «малохольненькому и блаженному». Особенно преуспела в этом наша провинциальная — не по географическому принципу, — сама себя заморочившая и оскопившая критика, смело, но безответственно называя сии раздумья «самокопанием». И надобно глядеть на «самокопателя» как на явление антиобщественное, чуждое героической и бурной действительности. При этом забывается, что настоящая поэзия вообще, а могучая, трагическая мировая поэзия была бы немыслима, невозможна без «самокопания», как, вероятно, немыслимо понимание и самой жизненной сути, ибо каждый человек есть отдельный мир, плохой ли, хороший ли, преступный, больной ли, но мир, и процесс самопознания есть процесс постижения смысла жизни «через себя». При этом процесс понимания мира титаном мысли, разрываемым внутренними противоречиями, скажем, Львом Толстым, постижение им архисложных философских глубин, и духовное напряжение неграмотного крестьянина, задающего себе вопрос: «Что есть я и земля?» — не менее сложен и не менее мучителен.

Жизнь, лишенная мысли, стремления «мыслить и страдать» и, страдая, открывать, пусть в зрелом возрасте, вроде бы рядом лежащие, будничные, но наполненные высочайшим смыслом Истины: «Всё и все, кого любим мы, есть наша мука»… — жизнь пустая, жвачная.

В литературе, в искусстве, в музыке, в живописи, особенно в кино, у нас понимают все и всё, толкуют обо всем с таким напором и самоуверенностью, что порой уж начинаешь думать, что не дорос, не улавливаешь «нового», отстал, не постиг «вершин», но появляется режиссер и ставит картины и спектакли на уровне нэпмановских «шедевров», выбрасывается на экран восточная, засахаренная до приторности мелодрама, вывешиваются «полотна» живописи, варьирующие все ту же тему «утра», в рамку которого вставляется та или иная «великая» личность, врывается в жизнь лохматая бесовщина, когда не отличаешь ни по голосу, ни по виду, кто баба, кто мужик, издают все, по совместительству вольному сами себя определившие в композиторы, песенники и поэты какой-то таежный ор заблудившегося в непроходимых дебрях человека, а им притопывает, прихлопывает, визжит, топчет друг дружку дикое стадо. И валом валящая, читающая, смотрящая, слушающая толпа обнажает уровень восприятия искусства, «накопления» по линии культуры.

Однако человек во все времена остается человеком, и потребность его в задушевной беседе никогда и никуда не исчезала и, надеюсь, не исчезнет. И пусть писатель — сам себе «поп и прихожанин», но жажда исповеди, в особенности у пожилых писателей, острее чувствующих одиночество, в наш суетный век томит их, заставляет искать новые пуги к собеседнику, и не случайно в последнее время очень разные писатели начали общаться с читателем посредством коротких записей-миниатюр — таким образом можно скорее «настичь» бегущего, занятого работой, затурканного бытом современного читателя.

Меня часто спрашивают на встречах и в письмах: что такое затеси? Откуда такое название? Чтобы избежать объяснений, первому изданию «Затесей» («Советский писатель», 1972 г.) я дал подзаголовок «Короткие рассказы». Но это неточно. Рассказов, как таковых, в той книге было мало, остальные миниатюры не «тянули» на рассказ, они были вне жанра, не скованные устоявшимися формами литературы.

«Затеси» — писались и пишутся всю жизнь, печатались в разных изданиях, в местных и центральных газетах, чаще всего в тонких журналах: «Смена», «Огонек», «Сельская молодежь», «Студенческий меридиан» и других. Появлялись и в «толстых» — в «Нашем современнике», «Новом мире», «Знамени», «Молодой гвардии», «Урале».

Первое издание книги было сделано в Москве в «Советском писателе» в 1972 году благодаря стараниям и мужеству редактора В. П. Солнцевой, которая где хитростью и опытом, где и мощной грудью защищала и отстаивала эти далеко не мятежного характера малютки-произведения, но и ей, человеку недюжинного характера, не удалось полностью отстоять книгу и обойтись без кастраций и подчистки текстов.

Когда работает и царит здоровая общественная жизнь и мораль, нет места индивидуальности, тужащейся что-то измыслить и сказать свое, да еще и сокровенное.

Второй раз книга вышла в более полном составе, с новыми «затесями», уже разделенными на шесть тематически объединенных тетрадей, в 1982 году на моей родине — в Красноярске. И опять потребовалось мужество и стойкость издателей, гибкость и сноровка местной цензуры. Книга вышла с неощутимыми потерями и совсем почти «невинными» по тому времени подчистками и поправками. Тем не менее главный редактор издательства потерял из-за нее место работы, цензору же в партийной конторе долго и популярно объясняли, что он просмотрел и подписал в печать.

И, тем не менее, все же популярно объясняющие смысл литературы и жизни партийные товарищи большую часть стотысячного тиража спрятали в им лишь известные укромные места, и книги выдавали лишь почетным гостям в качестве сувенира, приобретая, разумеется, книги для себя и для библиотек своих детей и родичей.

Мне бы гордиться этим, ликовать, да что-то не хотелось, все это очень уж надоело, уж очень ото всего этого я устал.

Книга рассчитана на «разового» читателя, предназначена вроде бы для интимного чтения и общения, но я получил сотни писем от разных людей, воспринимающих ее как что-то «личное», к собеседованию и размышлению не только наедине предрасположенное.

В моей библиотеке хранится экземпляр «Затесей», посланных по просьбе зимовщиков на Северный полюс, — книга вернулась ко мне сплошь в благодарных подписях, в изречениях, как выписанных из книг, так и собственного сочинения пилотов, зимовщиков, их спутников и друзей.

Так вот книга, писанная вроде бы «для себя», сделалась нужной людям, и я продолжаю писать «затеси», когда есть хоть день, хоть минута для собеседования с собой и людьми. Ныне «затеси» охотно печатаются всеми периодическими изданиями, местными и центральными, издаются и за рубежом, и ничего уж такого, шибко крамольного в них никто не усматривает, потому что это моя и «наша» жизнь, наблюдения и размышления, и если уж крамольна сама жизнь, то к ней надо и претензии обращать, а не к автору, не к издателям. Течет жизнь, и книга эта течет и продолжается вместе с нею. Вот «затеси» дожили и до собрания сочинений, в 7-й том они включены наиболее полно. В этом томе их уже около двухсот, среди них впервые печатающиеся и «по следам» поездок за рубеж. Я и за рубежом ничего не записывал, в блокноты не заносил, но то, что застряло в памяти, поразило воображение, просилось обозначиться, тревожило память и предрасполагало к рассуждениям, иногда мимоходным, написалось сразу же или спустя годы.

Но прежде всего, настойчивей всего ломится из сердца и памяти, из нашего отечественного «леса», наш материал — вопиет он голосом одинокого, заблудшего российского человека, которому кто только не указывал пути к «светлому будущему», но он, российский человек, оказывался еще глубже в тайге, ныне вот и в буреломе. Голоса его как не слышали в период более напряженной борьбы за его же спасение, так не слышат и поныне. «Слушают», но не слышат как левые, так и правые, но все дружно борются за русского человека и за его спасение, как и за спасение России, не понимая и не желая понять, что нам, утратившим веру в Бога, нам, со смещенным сознанием, пониманием добра и зла, надо прежде всего бороться за самих себя и спасаться трудом, и молитвой, и в этом разбежавшемся зверинце самим обресть свободу и достойную жизнь.

Едва ли нынче возможно спасти русского человека посредством слова, но утешить этим словом можно, поговорив с ним по душам, хотя бы на минуту приостановившись в этом житейском бедламе, вспомнив о себе, а значит, и о нем.

Судя по письмам и откликам на «затеси», человек русский сделался за последние десятилетия еще более одинок и всеми покинут, и если мои «затеси», эти мимоходные зарубки и меты на стволах «древа жизни», хоть немножко, хоть чуть-чуть обозначат ему просвет впереди, укажут тропинку к собеседнику, утешат его в горькой этой и все более и более духовно и материально нищающей жизни, а кого, быть может, и образумят, заставят вспомнить о Боге и ближнем своем, значит, не зря началась и продолжается во мне эта беседа и работа, как выяснилось, необходимая чаще всего совсем одиноким, неутешенным, всеми забытым, всеми покинутым людям.