Повелитель блох – краткое содержание романа Гофмана (сюжет произведения)
Герой этой сказки Перегринус Тис, сын богатого франкфуртского торговца, решительно не желает «чем-то сделаться» и занять подобающее ему место в обществе. «Большие денежные мешки и счетные книги» смолоду внушают ему отвращение. Он живет во власти своих грез и фантазий и увлекается только тем, что затрагивает его внутренний мир, его душу. Но как ни бежит Перегринус Тис от действительной жизни, она властно заявляет о себе, когда его неожиданно берут под арест, хотя он не знает за собой никакой вины. А вины и не надо: тайному советнику Кнаррпанти, который требовал ареста Перегринуса, важно прежде всего «найти злодея, а злодеяние уж само собой обнаружится». Эпизод с Кнаррпанти ― едкая критика прусского судопроизводства ― привел к тому, что «Повелитель блох» был опубликован с существенными цензурными изъятиями, и только через много лет после смерти Гофмана, в 1908 году, сказка была издана полностью.
Как и многие другие произведения Гофмана («Золотой горшок», «Принцесса Брамбилла»), «Повелитель блох» пронизан мифопоэтической символикой. Во сне герою открывается, что в некие мифические времена, в ином существовании он был могущественным королем и владел чудесным карбункулом, таящим в себе силу чистой пламенной любви. Такая любовь приходит к Перегринусу и в жизни ― в «Повелителе блох» реальная, земная возлюбленная одерживает верх над идеальной.
С. Шлапоберская. Сказка и жизнь у Э.-Т.-А. Гофмана
Повелитель блох – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Эрнст Теодор Амадей Гофман.
Повелитель блох
ПРИКЛЮЧЕНИЕ ПЕРВОЕ
из коего благосклонный читатель узнает о жизни господина Перегринуса Тиса ровно столько, сколько ему нужно знать. ― Рождественская елка у переплетчика Лэммерхирта в Кальбахской улице и начало первого приключения. ― Две Алины.
Однажды ― но какой автор ныне отважится начать так свой рассказ. «Старо! Скучно!» ― восклицает благосклонный или, скорее, неблагосклонный читатель, который, согласно мудрому совету древнеримского поэта, хочет сразу же быть перенесенным medias in res. Ему становится так же не по себе, как если бы вошел к нему болтливый гость и расселся и стал бы откашливаться, собираясь приступить к своей нескончаемой речи, ― он захлопывает с досады книгу, только что им раскрытую. Издатель чудесной сказки о Повелителе блох полагает, правда, что такое начало очень хорошо, что оно, собственно говоря, даже наилучшее для всякого повествования ― недаром самые искусные сказочницы, как нянюшки, бабушки и прочие, искони приступали так к своим сказкам, ― но так как каждый автор пишет преимущественно для того, чтобы его читали, то он (то есть вышеуказанный издатель) вовсе не хочет отнимать у благосклонного читателя удовольствия быть действительно его читателем. Посему сообщает он ему сразу безо всяких околичностей, что у того самого Перегринуса Тиса, о странной судьбе которого будет идти здесь речь, ни в один из рождественских сочельников сердце не билось так сильно от тревожной радости ожидания, как именно в тот, с коего начинается рассказ о его приключениях.
Перегринус находился в темной комнате, прилегавшей к парадной зале, где для него обыкновенно приготовлялись святочные подарки. Он то бродил по ней осторожно взад и вперед и прислушивался, подходя к двери, к тому, что за ней делалось, то усаживался смирно в угол и, закрывши глаза, вдыхал мистические благоухания марципана и пряников, струившиеся из соседней комнаты. Когда же, сразу опять открыв глаза, он бывал ослеплен яркими лучами, прыгавшими туда и сюда по стене, пробиваясь сквозь дверные щели, то его охватывал сладостный таинственный трепет.
Наконец прозвенел серебряный колокольчик, двери распахнулись, и Перегринус устремился в целое пламенное море из сверкающих огоньков пестрых рождественских свечей. Оцепенев, замер Перегринус у стола, на котором в самом стройном порядке были расставлены прекраснейшие подарки, только громкое «ах!» вырвалось из его груди. Никогда еще святочное дерево не приносило таких богатых плодов: всевозможные сласти, какие только можно себе представить, и среди них золотые орехи, золотые яблоки из Гесперидовых садов, висели на ветвях, сгибавшихся под сладким их бременем. Нельзя описать всех отборнейших игрушек, прелестного оловянного войска, такой же охоты, развернутых книжек с картинками и т. д. Он все еще не осмеливался дотронуться до какого-нибудь из этих сокровищ, он старался только превозмочь свое изумление, освоиться с мыслью о том счастье, что все это действительно ему принадлежит.
― О милые мои родители! о добрая моя Алина! ― воскликнул Перегринус с чувством величайшего восторга.
― Ну, хорошо я все устроила, Перегринчик? ― отвечала Алина. ― Радуешься ли ты, дитя мое? Не хочешь ли ты поближе рассмотреть все эти чудные подарки, не хочешь ли ты попробовать твою новую рыжую лошадку?
― Превосходная лошадь, ― говорил Перегринус, со слезами радости рассматривая взнузданного деревянного конька, ― превосходная лошадь, чистокровной арабской породы. ― И он тут же вскочил на своего благородного, гордого коня; Перегринус вообще был прекрасным наездником, но на этот раз он что-то оплошал, потому что ретивый Понтифекс (так звали коня), храпя, поднялся на дыбы, и седок полетел вверх ногами. Испуганная до смерти Алина не успела броситься к нему на помощь, как Перегринус уже вскочил и схватил за узду коня, который, брыкнув задними ногами, чуть было не ускакал. Снова прыгнул в седло Перегринус и, напрягая всю свою силу и ловкость в наездническом искусстве, сумел так укротить дикого жеребца, что тот, весь дрожа и храпя, признал наконец в Перегринусе своего господина.
Когда Перегринус спешился, Алина отвела в стойло укрощенное животное.
Бешеная скачка, наделавшая немало шума не только в комнате, а, может быть, и во всем доме, теперь прекратилась, и Перегринус уселся за стол, чтобы спокойно рассмотреть другие чудесные подарки. С удовольствием уплетал Перегринус марципановые конфеты, заставлял в то же время то ту, то другую марионетку показывать свое искусство, заглядывал в книжки с картинками, затем сделал смотр своему войску, которое нашел обмундированным весьма целесообразно, и решил, что оно совершенно непобедимо по той причине, что ни у одного из солдат не было желудка, и наконец перешел к охоте. С досадой обнаружил он тут, что налицо имелась только охота на зайцев да на лисиц, охоты же на оленей и на кабанов решительно недоставало. А ведь и эта охота должна была быть здесь, и никто не мог того лучше знать, чем Перегринус, который сам ведь все закупил с чрезвычайной заботливостью.
Необходимо, однако, оградить благосклонного читателя от досадных недоразумений, в которые он может впасть, если автор будет без дальнейших объяснений продолжать свой рассказ, не подумав о том, что если ему-то хорошо известны все обстоятельства, связанные с рождественской елкой, о которой идет речь, то они никак не известны любезному читателю, которому только хочется узнать о том, чего он еще не знает.
Тот очень ошибется, кто вообразит себе, что Перегринус Тис ― маленький ребенок, которому добрая его мать или какое-нибудь другое привязанное к нему существо женского пола, прозванное романтическим именем Алина, приготовило святочные подарки. Вовсе нет!
Господин Перегринус Тис достиг тридцати шести лет, то есть можно сказать, лучшего возраста жизни. Шесть лет назад о нем говорили как об очень красивом человеке, теперь же его называли статным мужчиной, и были правы; но и тогда и теперь Перегринуса все-таки порицали за то, что он слишком в себе замыкается, что он не знает жизни и, очевидно, подвержен какой-то болезненной меланхолии. Отцы, у которых были дочери на выданье, полагали, что доброму Тису, чтобы излечиться от меланхолии, было бы всего лучше жениться; у него богатый выбор, и ему нечего бояться отказа. Мнение отцов, по крайней мере в последнем пункте, было вполне справедливо: господин Перегринус Тис, кроме того что, как сказано, был статным мужчиной, обладал и весьма приличным состоянием, оставленным ему его родителем, господином Балтазаром Тисом, очень зажиточным и видным купцом. Таким высокоодаренным мужчинам на невинный вопрос их: «Смею ли я надеяться, дорогая, что вы осчастливите меня вашей рукой?» ― девушка, переступившая уже за мечтательный возраст любви, то есть достигшая двадцати трех ― двадцати четырех лет, почти всегда отвечает, потупив взор и покраснев: «Поговорите с моими родителями, я во всем им повинуюсь, у меня нет собственной воли». А родители, молитвенно сложив руки, произносят: «На все божья воля, мы ничего не имеем против, любезный сын!»
Эрнст Т. А. Гофман «Повелитель блох»
Повелитель блох
Другие названия: Повелитель блох, сказка в семи приключениях двух друзей
Сказка, 1822 год
Язык написания: немецкий
Перевод на русский: М. Манн (Повелитель блох, Повелитель блох, сказка в семи приключениях двух друзей), 1897 — 5 изд. М. Петровский (Повелитель блох, Повелитель блох. Сказка в семи приключениях двух друзей, Повелитель блох (Сказка в семи приключениях двух друзей)), 1929 — 15 изд. В.С. Соловьев, М. Петровский (Повелитель блох), 2007 — 1 изд. Перевод на украинский: Е. Попович (Володар бліх. Казка, що складається з семи пригод двох друзів, Володар бліх), 1976 — 2 изд.
- Жанры/поджанры: Сказка/Притча
- Общие характеристики: Приключенческое
- Место действия: Наш мир (Земля)( Европа )
- Время действия: Новое время (17-19 века)
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Любой
На грани сна и реальности происходят события в повести Гофмана «Повелитель блох». Начинаются они в чудесный рождественский вечер, когда господин Перегринус Тис, невольно оказывается втянутым в удивительные, сверхъестественные приключения. Действие развивается так стремительно, что герой сказки не всегда успевает понять, что происходит на самом деле, а что является лишь смутным воспоминанием или игрой воображения.
Издания на иностранных языках:
Siroga, 20 декабря 2013 г.
Подчеркну год написания повести — 1822.
А теперь, скажите мне, почему считается, что городское фэнтези оформилось только в конце 20 века? Вот перед нами отличный образчик жанра, написанный в начале 19-го!
Действительно, обычный город, обычные люди. Ну разве что главный герой Перегринус Тис — не совсем обычен, очень уж он обстоятелен и при этом застенчив — он и говорить-то в детстве начал только тогда, когда убедился в богатстве своего словарного запаса. Это могла бы быть поучительная рождественская история, но нет — Гофман предупреждает, что не будет долго и обстоятельно вводить читателя в курс дела и всё разжевывать и он держит слово: с первых же страниц огорошивает читателя странной сценой, а потом — бац! — влюбленные чертополохи, пиявки, блохи, принцессы, ученые с чудодейственными микроскопическими стеклами и, конечно, сам король Секакис из Фамагусты. Повествование феерично настолько, что иногда кажется, будто пропустил несколько страниц, или что они утрачены. Пролистываешь книгу — нет, всё на месте, всё прочитано.
Предположу, что для своего времени повесть была довольно-таки авангардной, если не авангардистской. К сожалению, кое-что из реалий начала 19 века, понятных читателю того времени, нам не говорит ничего. Много ли вам поведает имя Алины, королевы Голконды? А тогда это было широко известное произведение маркиза де Буфле.
Я бы оценил книгу на десятку, если бы прочитал ее вовремя, где-то в отрочестве или юности, когда еще интересны сказки, но в то же время уже серьезно волнуют вопросы любви и влюбленности. Увы, четверть века назад я Гофмана не читал, а сейчас довольно циничного меня образца 21 века подобная история уже мало трогает. Да что там — я уже одолел «Осиную фабрику» и «Тринадцатую сказку»! Прости, Эрнст Теодор Амадей, восемь баллов.
kerigma, 22 мая 2019 г.
К своему стыду я ничего не читала Гофмана, кроме самых популярных детских сказок, и то в том возрасте, в каком их читают еще с картинками и в адаптированном варианте, так что «Повелитель блох» был для меня изрядным открытием.
Гм. Говорят, Гофман сильно пил, во всяком случае, это изрядно объясняет все, что происходит в тексте. Никакой нормальной фантазией сочинителя это объяснить решительно нельзя. Вот вам торговый город Франкфурт, в котором живет мирный, уважаемый и богатый человек; у него есть приятель, некий Йельский студент. И в один прекрасный момент этот студент, тоже вполне приличный на вид человек, вдруг заявляет с жутким пафосом: «Я — Чертополох Цахерит!» Далее оказываются, что у других окружающих нашего героя, господина Тиса, приличных бюргеров тоже есть двойники из области за гранью безумия. В целом это напоминает то, как построен Кинговский талисман, только герои действуют исключительно на «этой стороне» мира, или, извините, на стороне трезвых.
Все происходящее в тексте в целом опровергает авторитетное заявление папы дяди Федора, что «С ума поодиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют». Начиная со второго приключения, когда появляются все эти девицы, про которых вдруг выясняется, что это «принцесса Гамахея, дочь великого короля Секакиса», Чертополохи Цахериты, «Гении Тетели» и «Мерзкий принц пиявок», которые по совместительству и на вид тоже являются вполне приличными бюргерами — в общем, в этого момента становится очень смешно. Я еще не читала, а слушала в исполнении актера Литвинова, знаете, такая старая советская актерская школа начитки, с выражением, в подделыванием голосов, с паузами и большим диапазоном тона — так еще комичнее, хотя как-то быстро утомляет и хочется почитать учебник по алгебре для отдохновения. Уж не знаю, насколько эта комичность была нарочитой — вряд ли, учитывая, что итоговый пафос точно не преследовал комическую цель (хотя достиг ее). Во всяком случае, прелесть текста в том, что градус безумия зашкаливает настолько, что нельзя предсказать дальнейшие события, и поэтому сохраняется интрига и определенный интерес. Хотя, конечно, происходящее в тексте все равно настолько выходит за пределы логики, что воспринимать сюжет сколь-либо линейно просто бессмысленно.
Я одного не поняла. Наш Перегрин Тис, который на протяжении всего времени действия оставался один самим собой, под конец, как выяснилось, оказался «самим королем Секакисом». С этим еще можно смириться. Но ведь он же крутил с девицей с непроизносимой фамилией, которая на полставки подрабатывала «принцессой Гамахеей, дочерью самого короля Секакиса» («Сам Себряк», практически). Получается, это был бы инцест.
Подводя итог, стоит признать, что по части кислотности Гофман этим текстом уделал практически всю современную альтернативную литературу. Как ему удалось такое без синтетических наркотиков — видимо, все-таки нужен талант.
Посторонний, 25 марта 2014 г.
О, сказка из сказок, о, превосходнейшая и первейшая из них! Вечная, незабываемая, непреходящая. О, лучшая из сказок Гофмана, лучшего в мире сказочника!
Можно писать о невероятной фантазии Гофмана, об его уникальном чувстве волшебства, о прекрасном языке и выразительных образах. О тонком и хитром введении бытовых деталей, так ловко подчеркивающих чудесное, оттеняющих его. О чувстве юмора, о чувстве прекрасного, о чувстве поэзии и музыки. Но все это будет впустую, если.
если вы хоть на секунду можете усомниться в том, что все, написанное в сказке — чистая правда! Если тот простой и очевидный факт, что живехонький и здоровехонький Антон ван Левенгук был «около ста лет тому назад похоронен в Дельфте» вызывает у вас хотя бы легкий намек на некое недоумение — Гофман не ваш писатель!
Vark_nimbius, 20 мая 2015 г.
Гоффманское безумство. Мир, где все не те, кем являются. Мир, который не возможно понять и герои, которых не возможно осмыслить. Легенда о любви, вытекающая в реальность и, вновь превратившаяся в сказку. Хотелось бы увидеть экранизацию в духе Тима Бёртона.
Ksavier, 15 февраля 2008 г.
У Гофмана действительно чарующие сказки. Подобрать точное определение мне не по силам, к сожалению. Этакий сюрреализм 19- го века ))) Фантазия поистине великолепная. ! Только вот долго не мог найти это произведение в списке. На украинском оно по другому называлось, однозначно ! ?
KiLLaRMy, 11 сентября 2007 г.
Одна из самых таинственнейших и любимых произведений моего детсва,кстати лично моей персоной прочитанных,а не бабушкой рассказанных:glasses:
Эрнст Гофман: Повелитель блох
Здесь есть возможность читать онлайн «Эрнст Гофман: Повелитель блох» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: Москва, год выпуска: 2004, ISBN: 5-04-007111-6, издательство: Эксмо, категория: Фэнтези / Классическая проза / Сказка / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Повелитель блох: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Повелитель блох»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Эрнст Гофман: другие книги автора
Кто написал Повелитель блох? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на [email protected] или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Повелитель блох — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система автоматического сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Повелитель блох», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Не бойтесь закрыть страницу, как только Вы зайдёте на неё снова — увидите то же место, на котором закончили чтение.
Эрнст Теодор Амадей Гофман.
Повелитель блох
ПРИКЛЮЧЕНИЕ ПЕРВОЕ
из коего благосклонный читатель узнает о жизни господина Перегринуса Тиса ровно столько, сколько ему нужно знать. ― Рождественская елка у переплетчика Лэммерхирта в Кальбахской улице и начало первого приключения. ― Две Алины.
Однажды ― но какой автор ныне отважится начать так свой рассказ. «Старо! Скучно!» ― восклицает благосклонный или, скорее, неблагосклонный читатель, который, согласно мудрому совету древнеримского поэта, хочет сразу же быть перенесенным medias in res. Ему становится так же не по себе, как если бы вошел к нему болтливый гость и расселся и стал бы откашливаться, собираясь приступить к своей нескончаемой речи, ― он захлопывает с досады книгу, только что им раскрытую. Издатель чудесной сказки о Повелителе блох полагает, правда, что такое начало очень хорошо, что оно, собственно говоря, даже наилучшее для всякого повествования ― недаром самые искусные сказочницы, как нянюшки, бабушки и прочие, искони приступали так к своим сказкам, ― но так как каждый автор пишет преимущественно для того, чтобы его читали, то он (то есть вышеуказанный издатель) вовсе не хочет отнимать у благосклонного читателя удовольствия быть действительно его читателем. Посему сообщает он ему сразу безо всяких околичностей, что у того самого Перегринуса Тиса, о странной судьбе которого будет идти здесь речь, ни в один из рождественских сочельников сердце не билось так сильно от тревожной радости ожидания, как именно в тот, с коего начинается рассказ о его приключениях.
Перегринус находился в темной комнате, прилегавшей к парадной зале, где для него обыкновенно приготовлялись святочные подарки. Он то бродил по ней осторожно взад и вперед и прислушивался, подходя к двери, к тому, что за ней делалось, то усаживался смирно в угол и, закрывши глаза, вдыхал мистические благоухания марципана и пряников, струившиеся из соседней комнаты. Когда же, сразу опять открыв глаза, он бывал ослеплен яркими лучами, прыгавшими туда и сюда по стене, пробиваясь сквозь дверные щели, то его охватывал сладостный таинственный трепет.
Наконец прозвенел серебряный колокольчик, двери распахнулись, и Перегринус устремился в целое пламенное море из сверкающих огоньков пестрых рождественских свечей. Оцепенев, замер Перегринус у стола, на котором в самом стройном порядке были расставлены прекраснейшие подарки, только громкое «ах!» вырвалось из его груди. Никогда еще святочное дерево не приносило таких богатых плодов: всевозможные сласти, какие только можно себе представить, и среди них золотые орехи, золотые яблоки из Гесперидовых садов, висели на ветвях, сгибавшихся под сладким их бременем. Нельзя описать всех отборнейших игрушек, прелестного оловянного войска, такой же охоты, развернутых книжек с картинками и т. д. Он все еще не осмеливался дотронуться до какого-нибудь из этих сокровищ, он старался только превозмочь свое изумление, освоиться с мыслью о том счастье, что все это действительно ему принадлежит.
― О милые мои родители! о добрая моя Алина! ― воскликнул Перегринус с чувством величайшего восторга.
― Ну, хорошо я все устроила, Перегринчик? ― отвечала Алина. ― Радуешься ли ты, дитя мое? Не хочешь ли ты поближе рассмотреть все эти чудные подарки, не хочешь ли ты попробовать твою новую рыжую лошадку?
― Превосходная лошадь, ― говорил Перегринус, со слезами радости рассматривая взнузданного деревянного конька, ― превосходная лошадь, чистокровной арабской породы. ― И он тут же вскочил на своего благородного, гордого коня; Перегринус вообще был прекрасным наездником, но на этот раз он что-то оплошал, потому что ретивый Понтифекс (так звали коня), храпя, поднялся на дыбы, и седок полетел вверх ногами. Испуганная до смерти Алина не успела броситься к нему на помощь, как Перегринус уже вскочил и схватил за узду коня, который, брыкнув задними ногами, чуть было не ускакал. Снова прыгнул в седло Перегринус и, напрягая всю свою силу и ловкость в наездническом искусстве, сумел так укротить дикого жеребца, что тот, весь дрожа и храпя, признал наконец в Перегринусе своего господина.
Когда Перегринус спешился, Алина отвела в стойло укрощенное животное.
Рецензии на книгу « Повелитель блох »
Э. Т. А. Гофман
| Год издания: | 1929 |
| Издательство: | Academia |
| Язык: | Русский |
Книга Э. Т. А. Гофмана “Повелитель блох” выпущена в свет издательством “Academia” в 1929 г.
Настоящий перевод сказки Гофмана дает впервые на русском языке полный ее текст.
Написанная в 1821-1822 гг. сказка Гофмана еще в рукописи была конфискована прусской полицией и могла появиться в печати (в апреле 1822 г.) лишь в урезанном варианте.
Перевод М. Петровского, предисловие П. К. Губера, гравюры на дереве А. Кравченко.
Лучшая рецензия на книгу
Когда мы слышим внутри себя голос, который подсказывает нам, как лучше поступить, или начинает терзать нас сомнениями – откуда он, что это? Это голос совести или коварный искуситель? Стоит ли ему верить? При всех научных исследованиях, ответ на эти вопросы, видимо, не будет получен никогда. Но слушать его или нет – это решение всецело остается за нами. В этой «безумнейшей, причудливейшей из всех сказок» (по выражению самого автора!), такой голос отдан отдельному замечательному герою – мастеру-блохе. Но еще более невероятную способность этот крошечный «господин» предоставляет своему «хозяину» – возможность увидеть искренность мыслей собеседника, понять степень чистоты его помыслов. Определенно, весьма полезный и поучительный опыт, не правда ли?
Гофман восхищает своим воображением: любовь к мистике и романтизм души, понимание человеческих слабостей сплетены здесь с невероятными сюжетными поворотами, удивительными перевоплощениями героев, – в тонком, поистине ювелирном сочетании.
Слушала аудиовариант в исполнении Ивана Литвинова. Это было прекрасно, великолепно, потрясающе. Такого удовольствия от живости, эмоциональности, ярчайшей передачи образов, характеров, и самое главное – ощущения сказочности, давно такого не испытывала! Браво.
Прочитано в рамках игр Кот в мешке и Собери их всех!
Когда мы слышим внутри себя голос, который подсказывает нам, как лучше поступить, или начинает терзать нас сомнениями – откуда он, что это? Это голос совести или коварный искуситель? Стоит ли ему верить? При всех научных исследованиях, ответ на эти вопросы, видимо, не будет получен никогда. Но слушать его или нет – это решение всецело остается за нами. В этой «безумнейшей, причудливейшей из всех сказок» (по выражению самого автора!), такой голос отдан отдельному замечательному герою – мастеру-блохе. Но еще более невероятную способность этот крошечный «господин» предоставляет своему «хозяину» – возможность увидеть искренность мыслей собеседника, понять степень чистоты его помыслов. Определенно, весьма полезный и поучительный опыт, не правда ли?
Гофман восхищает своим воображением: любовь к… Развернуть
Поделитесь своим мнением об этой книге, напишите рецензию!
Рецензии читателей
Гоффманское безумство. Мир, где все не те, кем являются. Мир, который не возможно понять и герои, которых не возможно осмыслить. Легенда о любви, вытекающая в реальность и, вновь превратившаяся в сказку. Хотелось бы увидеть экранизацию в духе Тима Бёртона.
Я обожаю сказки, а немецкие сказки обожаю вдвойне. Собрание Гримм, произведения Пройслера, Гауфа, Крюса и, конечно же, Гофмана ещё в детстве казались мне одними из увлекательнейших. Довольно скоро пресытившись мимишестостью многих сказок, я с большой охотой окуналась в немецкую мрачность и некоторый сюр. Было там нечто угрюмое и жуткое, но тем самым и замечательное; мистическое, но вместе с тем неуловимо реальное. Моё богатое детское воображение генерировало тысячу новых, совершенно прекрасных образов и теоретически возможных в повседневности ситуаций. Я наслаждалась этим продолжающимся сном даже после прочтения, и, пожалуй, это и стало для меня отличительной чертой немецкой сказочности.
«Повелитель блох» не слишком разошёлся со всеми этими характеристиками, хотя ощущения того лёгкого кошмара наяву немного поблекли – в силу моего уже не совсем восприимчивого возраста и осознания некоторой социальности прозы.
Будучи очень творческим человеком, Гофман много пил и мало спал, неудивительно, что его произведения получались настолько яркими и запутанными. В воображении этого человека всё возможно и осуществимо, это уже не аллюзии на другие культуры и не переосмысление элементов фольклора – это часть живого, настоящего мира, который демонстрируется читателям как открытка с другого континента, но уж точно не из параллельной яви. Почти что магический реализм образца 19-го века.
Прочитано в рамках игры Дайте две.
Я обожаю сказки, а немецкие сказки обожаю вдвойне. Собрание Гримм, произведения Пройслера, Гауфа, Крюса и, конечно же, Гофмана ещё в детстве казались мне одними из увлекательнейших. Довольно скоро пресытившись мимишестостью многих сказок, я с большой охотой окуналась в немецкую мрачность и некоторый сюр. Было там нечто угрюмое и жуткое, но тем самым и замечательное; мистическое, но вместе с тем неуловимо реальное. Моё богатое детское воображение генерировало тысячу новых, совершенно прекрасных образов и теоретически возможных в повседневности ситуаций. Я наслаждалась этим продолжающимся сном даже после прочтения, и, пожалуй, это и стало для меня отличительной чертой немецкой сказочности.
«Повелитель блох» не слишком разошёлся со всеми этими характеристиками, хотя ощущения того лёгкого… Развернуть
Подчеркну год написания повести – 1822.
А теперь, скажите мне, почему считается, что городское фэнтези оформилось только в конце 20 века? Вот перед нами отличный образчик жанра, написанный в начале 19-го!
Действительно, обычный город, обычные люди. Ну разве что главный герой Перегринус Тис – не совсем обычен, очень уж он обстоятелен и при этом застенчив – он и говорить-то в детстве начал только тогда, когда убедился в богатстве своего словарного запаса. Это могла бы быть поучительная рождественская история, но нет – Гофман предупреждает, что не будет долго и обстоятельно вводить читателя в курс дела и всё разжевывать и он держит слово: с первых же страниц огорошивает читателя странной сценой, а потом – бац! – влюбленные чертополохи, пиявки, блохи, принцессы, ученые с чудодейственными микроскопическими стеклами и, конечно, сам король Секакис из Фамагусты. Повествование феерично настолько, что иногда кажется, будто пропустил несколько страниц, или что они утрачены. Пролистываешь книгу – нет, всё на месте, всё прочитано.
Предположу, что для своего времени повесть была довольно-таки авангардной, если не авангардистской. К сожалению, кое-что из реалий начала 19 века, понятных читателю того времени, нам не говорит ничего. Много ли вам поведает имя Алины, королевы Голконды? А тогда это было широко известное произведение маркиза де Буфле.
Я бы оценил книгу на пятерку, если бы прочитал ее вовремя, где-то в отрочестве или юности, когда еще интересны сказки, но в то же время уже серьезно волнуют вопросы любви и влюбленности. Увы, четверть века назад я Гофмана не читал, а сейчас довольно циничного меня образца 21 века подобная история уже мало трогает. Да что там – я уже одолел “Осиную фабрику” и “Тринадцатую сказку”! Прости, Эрнст Теодор Амадей, четверка.
Подчеркну год написания повести – 1822.
А теперь, скажите мне, почему считается, что городское фэнтези оформилось только в конце 20 века? Вот перед нами отличный образчик жанра, написанный в начале 19-го!
Действительно, обычный город, обычные люди. Ну разве что главный герой Перегринус Тис – не совсем обычен, очень уж он обстоятелен и при этом застенчив – он и говорить-то в детстве начал только тогда, когда убедился в богатстве своего словарного запаса. Это могла бы быть поучительная рождественская история, но нет – Гофман предупреждает, что не будет долго и обстоятельно вводить читателя в курс дела и всё разжевывать и он держит слово: с первых же страниц огорошивает читателя странной сценой, а потом – бац! – влюбленные чертополохи, пиявки, блохи, принцессы, ученые с чудодейственными… Развернуть
Повелитель блох – краткое содержание романа Гофмана (сюжет произведения)
из коего благосклонный читатель узнает о жизни господина Перегринуса Тиса ровно столько, сколько ему нужно знать. ― Рождественская елка у переплетчика Лэммерхирта в Кальбахской улице и начало первого приключения. ― Две Алины.
Однажды ― но какой автор ныне отважится начать так свой рассказ. «Старо! Скучно!» ― восклицает благосклонный или, скорее, неблагосклонный читатель, который, согласно мудрому совету древнеримского поэта, хочет сразу же быть перенесенным medias in res. Ему становится так же не по себе, как если бы вошел к нему болтливый гость и расселся и стал бы откашливаться, собираясь приступить к своей нескончаемой речи, ― он захлопывает с досады книгу, только что им раскрытую. Издатель чудесной сказки о Повелителе блох полагает, правда, что такое начало очень хорошо, что оно, собственно говоря, даже наилучшее для всякого повествования ― недаром самые искусные сказочницы, как нянюшки, бабушки и прочие, искони приступали так к своим сказкам, ― но так как каждый автор пишет преимущественно для того, чтобы его читали, то он (то есть вышеуказанный издатель) вовсе не хочет отнимать у благосклонного читателя удовольствия быть действительно его читателем. Посему сообщает он ему сразу безо всяких околичностей, что у того самого Перегринуса Тиса, о странной судьбе которого будет идти здесь речь, ни в один из рождественских сочельников сердце не билось так сильно от тревожной радости ожидания, как именно в тот, с коего начинается рассказ о его приключениях.
Перегринус находился в темной комнате, прилегавшей к парадной зале, где для него обыкновенно приготовлялись святочные подарки. Он то бродил по ней осторожно взад и вперед и прислушивался, подходя к двери, к тому, что за ней делалось, то усаживался смирно в угол и, закрывши глаза, вдыхал мистические благоухания марципана и пряников, струившиеся из соседней комнаты. Когда же, сразу опять открыв глаза, он бывал ослеплен яркими лучами, прыгавшими туда и сюда по стене, пробиваясь сквозь дверные щели, то его охватывал сладостный таинственный трепет.
Наконец прозвенел серебряный колокольчик, двери распахнулись, и Перегринус устремился в целое пламенное море из сверкающих огоньков пестрых рождественских свечей. Оцепенев, замер Перегринус у стола, на котором в самом стройном порядке были расставлены прекраснейшие подарки, только громкое «ах!» вырвалось из его груди. Никогда еще святочное дерево не приносило таких богатых плодов: всевозможные сласти, какие только можно себе представить, и среди них золотые орехи, золотые яблоки из Гесперидовых садов, висели на ветвях, сгибавшихся под сладким их бременем. Нельзя описать всех отборнейших игрушек, прелестного оловянного войска, такой же охоты, развернутых книжек с картинками и т. д. Он все еще не осмеливался дотронуться до какого-нибудь из этих сокровищ, он старался только превозмочь свое изумление, освоиться с мыслью о том счастье, что все это действительно ему принадлежит.
― О милые мои родители! о добрая моя Алина! ― воскликнул Перегринус с чувством величайшего восторга.
― Ну, хорошо я все устроила, Перегринчик? ― отвечала Алина. ― Радуешься ли ты, дитя мое? Не хочешь ли ты поближе рассмотреть все эти чудные подарки, не хочешь ли ты попробовать твою новую рыжую лошадку?
― Превосходная лошадь, ― говорил Перегринус, со слезами радости рассматривая взнузданного деревянного конька, ― превосходная лошадь, чистокровной арабской породы. ― И он тут же вскочил на своего благородного, гордого коня; Перегринус вообще был прекрасным наездником, но на этот раз он что-то оплошал, потому что ретивый Понтифекс (так звали коня), храпя, поднялся на дыбы, и седок полетел вверх ногами. Испуганная до смерти Алина не успела броситься к нему на помощь, как Перегринус уже вскочил и схватил за узду коня, который, брыкнув задними ногами, чуть было не ускакал. Снова прыгнул в седло Перегринус и, напрягая всю свою силу и ловкость в наездническом искусстве, сумел так укротить дикого жеребца, что тот, весь дрожа и храпя, признал наконец в Перегринусе своего господина.
Когда Перегринус спешился, Алина отвела в стойло укрощенное животное.
Бешеная скачка, наделавшая немало шума не только в комнате, а, может быть, и во всем доме, теперь прекратилась, и Перегринус уселся за стол, чтобы спокойно рассмотреть другие чудесные подарки. С удовольствием уплетал Перегринус марципановые конфеты, заставлял в то же время то ту, то другую марионетку показывать свое искусство, заглядывал в книжки с картинками, затем сделал смотр своему войску, которое нашел обмундированным весьма целесообразно, и решил, что оно совершенно непобедимо по той причине, что ни у одного из солдат не было желудка, и наконец перешел к охоте. С досадой обнаружил он тут, что налицо имелась только охота на зайцев да на лисиц, охоты же на оленей и на кабанов решительно недоставало. А ведь и эта охота должна была быть здесь, и никто не мог того лучше знать, чем Перегринус, который сам ведь все закупил с чрезвычайной заботливостью.
Необходимо, однако, оградить благосклонного читателя от досадных недоразумений, в которые он может впасть, если автор будет без дальнейших объяснений продолжать свой рассказ, не подумав о том, что если ему-то хорошо известны все обстоятельства, связанные с рождественской елкой, о которой идет речь, то они никак не известны любезному читателю, которому только хочется узнать о том, чего он еще не знает.
Тот очень ошибется, кто вообразит себе, что Перегринус Тис ― маленький ребенок, которому добрая его мать или какое-нибудь другое привязанное к нему существо женского пола, прозванное романтическим именем Алина, приготовило святочные подарки. Вовсе нет!
Господин Перегринус Тис достиг тридцати шести лет, то есть можно сказать, лучшего возраста жизни. Шесть лет назад о нем говорили как об очень красивом человеке, теперь же его называли статным мужчиной, и были правы; но и тогда и теперь Перегринуса все-таки порицали за то, что он слишком в себе замыкается, что он не знает жизни и, очевидно, подвержен какой-то болезненной меланхолии. Отцы, у которых были дочери на выданье, полагали, что доброму Тису, чтобы излечиться от меланхолии, было бы всего лучше жениться; у него богатый выбор, и ему нечего бояться отказа. Мнение отцов, по крайней мере в последнем пункте, было вполне справедливо: господин Перегринус Тис, кроме того что, как сказано, был статным мужчиной, обладал и весьма приличным состоянием, оставленным ему его родителем, господином Балтазаром Тисом, очень зажиточным и видным купцом. Таким высокоодаренным мужчинам на невинный вопрос их: «Смею ли я надеяться, дорогая, что вы осчастливите меня вашей рукой?» ― девушка, переступившая уже за мечтательный возраст любви, то есть достигшая двадцати трех ― двадцати четырех лет, почти всегда отвечает, потупив взор и покраснев: «Поговорите с моими родителями, я во всем им повинуюсь, у меня нет собственной воли». А родители, молитвенно сложив руки, произносят: «На все божья воля, мы ничего не имеем против, любезный сын!»
Но ни к чему не чувствовал такого нерасположения господин Перегринус Тис, как к женитьбе. Ибо, кроме того что он вообще дичился людей, совсем особую, странную идиосинкразию испытывал он по отношению к женскому полу. От близости женщины у него на лбу выступали капли пота, а уж если с ним заговаривала молоденькая да хорошенькая девушка, то его охватывал такой ужас, что язык прилипал к гортани и судорожный трепет пробегал по всем его членам. Может быть, поэтому и старая его прислужница отличалась таким редкостным уродством, что многие обитатели околотка, где проживал господин Перегринус Тис, считали ее некой естественноисторической диковинкой. Ее взъерошенные, черные с проседью волосы и красные слезящиеся глазки, толстый, медного цвета нос и бледно-синие губы создавали законченный образ аспирантки Блоксберга, и два-три столетия назад едва ли бы ей удалось миновать костер, тогда как теперь господин Перегринус Тис и даже многие другие лица почитали ее за весьма добродушную особу. Такова была она и на самом деле, и потому ей можно было простить, что в течение дня для подкрепления своего тела она пропускала не один стаканчик водки и, может быть, также слишком часто вынимала из-за пазухи огромную черную лакированную табакерку и щедро набивала свой весьма почтенный нос настоящим оффенбахским табаком. Благосклонный читатель, верно, уже догадался, что эта примечательная особа и была та самая Алина, которая устроила рождественскую елку. Один бог знает, каким образом она получила знаменитое имя королевы Голконды.
trounin.ru
Блог литературного обозревателя, критика, писателя
Эрнст Гофман «Повелитель блох» (1822)
Сейчас кажется, что «Повелитель блох» является сказкой. Но в 1822 году это произведение более воспринималось обличительной литературой, выставляющей власть имущих в невыгодном им свете. Гофман грамотно пользовался доступным ему талантом, чтобы высказывать собственное мнение, пусть и путём создания художественных произведений. К сожалению, реалии тех дней последующим поколениям читателей неизвестны, поэтому с «Повелителем блох» отныне знакомятся преимущественно в детском возрасте. Но если проявить усидчивость и отнестись к тексту с умом, то многое представится иначе.
Главный герой произведения — отстающий в развитии молодой человек. Ему тридцать пять лет, а он продолжает оставаться ребёнком. Ему приятно встречать Рождество и проводить его вместе с детьми. С рождения он оставался скрытным, не сообщая о своих умениях: умея говорить — не говорил, умея читать — не читал. Читатель обязательно поймёт натуру главного героя, далеко не такого, каким он представляется с первых страниц. Даже автор временами забывал об особенностях, представляя его под видом обыкновенного человека, способного размышлять и делать правильные выводы. Можно обвинить главного героя в лёгком восприятии жизни и нежелании принимать мир взрослых, сохраняя о себе представление, как о недалёком человеке.
Ни о чём подобном сам Гофман не говорит. Значит главный герой действительно отстал в развитии, так и не сумев повзрослеть наравне со сверстниками. Право читателя определиться — будет он читать по написанному или предпочтёт задуматься, дабы уловить невысказанные мысли автора. Неспроста происходящее в «Повелителе блох» подразделяется на несколько взаимосвязанных уровней: происходящее на самом деле и иллюзорная действительность. Третий уровень подразумевается — под ним следует понимать реальность автора.
В своих изысканиях Гофман идёт дальше доступного пониманию. В сюжете не только реализовано умение читать мысли с помощью микроскопических приспособлений, но и наглядно продемонстрировано общение с другими существами, собственно — с блохами. Стоит полагать, Гофману не хватало способностей обличить власть, иначе зачем он позволяет главному герою пользоваться столь необычными возможностями? Причём не в абы каких случаях, а в моменты уголовного преследования, направленного лишь на желание выслужиться перед другими, не придавая значения справедливости. Разве могла королевская цензура пропустить подобные сюжеты мимо своего внимания?
Без помощи извне маленький человек действительно оказывается маленьким, в случае «Повелителя блох» — отстающим в развитии. Он не в силах защитить себя, если ему не помогут. Проблема произрастает ещё и из того, что главному герою повествования помощь приходит со стороны сил, во главе которых стоит Мастер, а формой правления является Республика. Не укор ли это в отношении королевской власти? Будто она не станет выдвигать на руководящие должности толковых людей, способных поступать на благо народа. Действительно, Гофман заложил в сюжет излишнее количество элементов, достаточных для пристального к нему внимания цензоров.
Есть в произведении эпизод, кажущийся мимолётным, с доверившимся аптекарю человеком. Он смотрится посторонним, но является важнейшим. Гофман призывает не доверяться случайным людям, поверив мнению толпы. В случае ошибки придётся принимать последствия на себя. А после никто не скажет, отчего человек так жил и почему его в итоге не стало. Именно толпа подсказывала ему оптимальный путь, приведший к печальным последствиям.
Без политики человеку жить не суждено. Он может её игнорировать, либо прямо выражать недовольство или завуалированно всем рассказывать о требуемых обществу переменах. Не первый раз Гофман вкладывает в произведение обличительные речи, но в случае «Повелителя блох» сделал это в последний раз. Он умирал, дописывая «сказку».
Дополнительные метки: гофман повелитель блох критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, гофман повелитель блох содержание, повелитель блох гофман, E. T. A. Hoffmann, Meister Floh Ein Märchen in sieben Abenteuern zweier Freunde, Master Flea A Fairy-Tale in Seven Adventures of Two Friends
Данное произведение вы можете приобрести в следующих интернет-магазинах:
Лабиринт | ЛитРес | Ozon