Краткое содержание Екимов Ночь исцеления для читательского дневника
Екимов Ночь исцеления для читательского дневника
Старушка очень плохо спит, кричит во сне, видит кошмары. Самый страшный сон о том, как она потеряла в войну хлебные карточки, а они жизненно нужны её детям. Внук берётся её вылечить: ночью проговаривает спящей, что карточки нашлись. И бабушка просыпается практически здоровой и спокойной. И только в последний момент мальчишка решает не хвастаться. Решается сохранить магию исцеления в тайне.
Главная мысль
Главное – проявлять внимание к людям, но не выставлять свои добрые дела, чтоб не разрушить чудо. Важно сохранить саму веру человека.
Краткое содержание Екимов Ночь исцеления
К бабушке приезжает покататься на лыжах внук. Лыжная прогулка так увлекла его, что ехать домой уже поздно – нужно переночевать. Рисуется портрет классической заботливой и доброй бабушки. Она постоянно суетится по дому, убирает и готовит, чтобы всех накормить. И так всю жизнь она трудилась – всё делала для других. Единственный недостаток у неё – мешает другим спать ночами. И не храпит ведь – кричит от ужаса, хотя сама этого очень стыдится. Всегда предупреждает гостей, старается плотней закрыть двери… Снится ей опять война, которая, хоть и закончилась, будто продолжается в воспоминаниях людей. Страх не пережит, не побеждён. Он постоянно с ней, но только ночью, когда отошли заботы дня, он набрасывается на свою жертву. Как будто это настоящее эхо войны.
Внук, разбуженный ночью, подходит к бредящей старушке, вслушивается, понимает, что за кошмар ей снится. Мальчик сам испуган, так как ощущает ужас в её криках, отчаяние в неразборчивых словах спящей. И придумывает, как ей помочь, просто от доброты душевной. Приходится ночью сидеть около кровати и повторять спящей, что карточки нашлись. Точней, она сама во сне просит добрых людей помочь. Она кричит, что это было на хлеб для её детей. Возможно, кто-то из них уже умирает от голода. И во сне она воспринимает слова внука, верит им, успокаивается.
Конечно, мальчик гордится, что он сумел так ловко всё придумать, обмануть ночной кошмар. Внук собирается рассказать о том, какой он сообразительный, всем – и в первую очередь, естественно, самой бабушке. Но в последний момент он понимает, что так разочарует ей, обманет надежды на то, что кончились её страдания. И он заставляет себя молчать.
И всё-таки он понимает, что, возможно, придётся повторять «бабушкиному подсознанию» о найденных карточках снова и снова, ночь за ночью.
Весьма популярный рассказ для выразительного чтения.
Читать краткое содержание Ночь исцеления. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений
Екимов Борис Петрович. Краткие содержания произведений
Картинка или рисунок Ночь исцеления
Другие пересказы и отзывы для читательского дневника
Однажды, в деревенскую школу приехала новая учительница Марья Семеновна. Но, дети не приняли ее и относились к ней с опаской. Им казалось странным и необычным то, что Марья Семеновна
Джек Лондон был рожден в Сан-Франциско 12 января 1876 года. Его родители были экстравагантными людьми. Его мама Флора Веллман была дочерью Маршалла Веллмана. Отец адвокат Уильямом Чейни (Чани) В городе его рождения знакомятся родители
Двадцать девятого августа Аля сидела и грустила. На улице не переставая лил дождь. К началу учебного года купили школьную форму, букет гладиолусов. Любимый Антошка был на даче. Из новых учебников ей попалась – «Математика».
Ученики выпускных классов проходят летнюю практику на ремонтной автомобильной базе, которая шефствует над классом, где учится Крош (Сергей Крашенинников).
Повесть о приключениях капитана Врунгеля написана советским писателем Андреем Некрасовым в тридцатые годы двадцатого столетия. В ней в пародийной форме рассказывается о приключениях моряков, о путешествиях по разным странам мира.
Система вопросов к рассказу Б.П.Екимова «Живая душа»
Вступительное слово:
Борис Петрович Екимов родился 19 ноября 1938 года в г. Игарка Красноярского края. После службы в армии работал токарем, слесарем, наладчиком, электромонтером, учителем труда в сельской школе. Жил в Тюменской области и Казахстане. В настоящее время живет в Волгограде, но значительную часть времени проводит в Калаче-на-Дону Волгоградской области. Занимается собиранием и систематизацией казачьих песен. Страстный рыбак и знаток русской народной кухни.
Открытие Бориса Екимова состоялось в 1979 году после появления рассказа «Холюшино подворье». Он вошел в русскую литературу «как писатель, который стремится к постижению кристально чистых, простых и мудрых основ народного уклада, делающих жизнь человека исполненной глубокого смысла и достойной уважения. Главная тема его творчества — самоопределение человека, поиск своего места в жизни».
В 1998 году Борис Петрович Екимов стал лауреатом Государственной премии России, в 1994 — лауреатом премии имени И. Бунина. В 1996 году журнал «Новый мир» присудил ему премию «Лучшая проза 1996 года». Писатель стал абсолютным победителем международного литературного конкурса по прозе «Москва-Пенне» в 1996 году. В 2004 году ему были присуждены две литературные премии. Первая — за лучшую прозу журнала «Новый мир». Вторая, литературная премия «Лучший рассказ года» имени Юрия Казакова — за рассказ «Не надо плакать». В1998 году статья о нашем земляке была включена в биобиблиографический словарь «Русские писатели, ХХ век». В 80-90-е гг. Б. П. Екимов плодотворно сотрудничает с ведущими журналами и издательствами. Его рассказы печатаются в журналах «Новый мир», «Наш современник», «Знамя», «Волга», а также выходят отдельными книгами.
Екимова можно считать продолжателем традиций великого Чехова. Чеховское наследие является неиссякаемым источником правды и красоты, поэзии добра и человеческого сострадания. Эти нравственные истины раскрываются и в творчестве Бориса Екимова.
В его рассказах «Елка для матери», «За теплым хлебом», «Как рассказать», «Живая душа», «Ночь исцеления», «Суббота – свободный день», «Пара осенней обуви» и других. не играют особой роли социальные, профессиональные и возрастные особенности персонажа. В соответствии с требованиями жанра Борис Екимов не ставит целью исследовать формирование характера, показать его развитие. Внутренняя задача жанра рассказа – «дать портрет, высветить характер, сфокусировать на нем внимание». Эта жанровая особенность ярче всего раскрывается в названных произведениях: автор показывает уже сложившийся характер, дает возможность увидеть наиболее важные его черты: душевную щедрость и доброту, сострадание, бескорыстие, готовность прийти на помощь ближнему. Именно эти качества, по Б. Екимову, составляют основу человеческого существования, что, в свою очередь, выражает одну из основных идей в творчестве писателя.
Вопросы к анализу произведения:
Какие чувства вызвали у вас события рассказа?
Мне понравился рассказ, который вызвал у меня чувство уважения к главному герою произведения.
- Менялось ли ваше отношение к героям рассказа в процессе чтения?
Сначала к мальчику не было симпатии, мать его не воспринимает всерьез, сам он неразговорчив. Но после его спасения телка, я стала уважать его.
- Почему мать называет своего сына Бычей?
Потому что он был похож на только что родившегося бычка: «все в нем было детское: мягкое тело, тонкие, в камышинку, ноги, белые, не затвердевшие копыта», такой же неокрепший ребенок.
- Почему мальчик решил спасти бычка?
Он понял, что бычок может умереть ближайшей ночью. Мальчик представил, как телок может резвиться, играть и жить летом, и решил спасти животное: «И пусть он не умирает, потому что живым лучше, чем мертвым».
- Можно ли утверждать, что мысль о беззащитном животном помогают мальчику осознать необратимость смерти?
Да, если прежде он продолжал ждать умершую бабушку, то теперь «вдруг ясно понял: бабушка никогда не придет. Мертвые не приходят. Их уже никогда не будет, вроде и не было. Настанет лето, потом снова зима… Школу он кончит, в армию уйдет, а бабушки все не будет. Она осталась лежать в глубокой могиле. И ничем ее не поднять». Спасая теленка, Алеша действует вопреки самой смерти, утверждая торжество жизни.
- Как бы вы поступили на месте мальчика, если бы знали, сколько хлопот это принесет вашей семье?
Конечно, мне бы хотелось быть смелой и поступить так же, как мальчик, но для этого необходимо обладать сильным духом и добрым сердцем, да и родители не одобрили бы мой поступок. Наверное, я бы просто оставила всё как есть.
7. Почему взрослые не хотели принимать бычка?
Во-первых, мальчик украл телка и когда это обнаружат, то подадут на семью в суд. Во-вторых, их корова только отелилась и семья не потянула бы ещё одного «рта».
8. Почему мужикам была безразлична судьба бычка?
Потому что каждый заботится только о себе, о своем хозяйстве. А общее — значит, ничьё. Поэтому мужикам было всё равно.
9. Почему мальчику после спасения бычка мерещится во сне и бабушка, и телок?
Потому что в его сознании бабушка и телок – это две «живые души», и сам мальчик после своего благородного поступка может причислять себя к «живой душе».
10. В чем заключается смысл названия?
«Живая душа» – это и любимое присловье Алешиной бабушки, это и замерзающий теленок. Главная же мысль, утверждаемая в рассказе, такова: прекрасен человек с незачерствевшей, «живой» душой
11. Важно ли в современном мире сохранять в себе живую, человеческую душу?
Казалось бы, современному обществу необходимы люди-работы: без эмоций, без чувств, которые могли бы работать и не уставать, лишенные всех человеческих проявлений. Но если не останется людей, способных сострадать ближнему, проявлять теплые чувства к окружающим его людям, то мир исчезнет. Я уверена, что каждый человек должен сохранять в себе живую душу.
12. В каких произведениях русской литературы вы встречали тему сострадания к ближнему?
Тема сострадания к ближнему встречается в русской литературе довольно часто. Героиня романа Л.Н. Толстого “Война и мир” Наташа Ростова проявляет милосердие, когда все начинают уезжать из захваченной французами Москвы, девушка распоряжается отдать подводы раненым, а не везти на них свои собственные вещи. Помощь людям для Наташи Ростовой гораздо важнее материального благополучия. И ей совершенно не важно, что среди вещей, которые должны были быть увезены, приданое – часть ее будущего.
В произведении М. Шолохова “Судьба человека” Андрей Соколов, несмотря на тяжелые жизненные испытания, не потерял способности проявлять милосердие. Он потерял семью и дом, но не смог не обратить внимание на судьбу Ванюшки – маленького мальчика, родители которого погибли. Андрей Соколов сказал мальчику, что является его отцом, и забрал к себе. Способность к милосердию сделала ребенка счастливым. Да, Андрей Соколов не забыл свою семью и ужасы войны, но он не оставил в беде Ваню. А значит, сердце его не очерствело.
Живая душа – краткое содержание рассказа Екимова (сюжет произведения)
Тебякины жили напротив бригадной конторы, через дорогу. Сама Наталья числилась при конторе в истопниках да уборщицах. Это было очень удобно: зарплата твердая и дом под рукой. Приезжий народ, когда в конторе оказывалось пусто, шел к Тебякиным и спрашивал, где искать управляющего, зоотехника или еще кого. Им говорили.
И в этот ясный январский день приезжий вошел к Тебякиным во двор, огляделся, опасаясь собаки, крикнул от ворот:
Никто ему не ответил. Приезжий прошел по двору. Просторен был тебякинский двор: дом под жестью, рядом теплая кухня флигеля, сараи, катухи. На скотьем базу копошились люди. Приезжий подошел ближе: старик с мальчонкою убирали навоз, набрасывая его в деревянные санки с коробом. В опущенных треухах, телогрейках, валенках с калошами, они работали молча и гостя не видели.
– Здорово живете! – окликнул их приезжий человек.
Старик поднял голову.
– Хозяйка в домах, – сказал он и кончил разговор, возвращаясь к работе.
Мальчик и вовсе глаз не поднял, управляясь лопатой.
– От дяди Левона поклон вам привез, от бабы Лены, – сказал гость.
Старик распрямился, опершись на вилы, поглядел, словно вспомнил, ответил не торопясь:
– Спасибо. Значит, живые-здоровые… Слава Богу.
В эту минуту хозяйка вышла на крыльцо, и старик окликнул ее:
– Наталья, встрень человека!
Мальчик, оставляя лопату, окинул взглядом нагруженные санки, сказал деду:
По приезжему он лишь скользнул равнодушным взглядом, пристраиваясь к санной упряжке. Веревочная бечева, прилаженная к саням, была длинна, позволяя мальчику и старику удобно впрячься. Они взяли разом и потянули груженые санки по набитой снежной колее в низы, в огород. И согласен был ход старого и малого.
Хозяйка оказалась приветливой и говорливой. В доме, резонов не слушая, она поставила чай и закуску, живо расспрашивая о родне.
– Свекор-то не больно разговорчивый, – сказал гость.
– Старовер, – оправдалась хозяйка. – Кулугурами их раньше называли. Меня взяли, так я с непривычки… – посмеялась она, вспоминая, и, вздохнув, добавила задумчиво: – Баба Маня у нас померла. Дед скучает, и Алешка.
Попили чайку, поговорили. Гость вспомнил о делах.
– Я приехал-то к вашему управу.
– Он на ферме. Алешка вас проводит. Только обедать – к нам. Василий придет. Он всегда дядю Левона поминает и братьев. Они же смолоду… – Хозяйка выбежала во двор, крикнула сына и вернулась. – Глядите к управляющему не заходите обедать, к нам, к нам. А то Василий обидится.
Отворилась дверь, вошел сынишка хозяйки, спросил:
– Проводишь дядю на ферму. Найдешь управа. Понял?
– Санки еще одни с дедой отвезем, – сказал мальчик.
– Ху-ух, делучий… А то без тебя… С дедой…
Сын, ничего не отвечая, повернулся и вышел. Мать покачала головой, сказала, извиняясь:
– Проводит, проводит. Не дитё, а порошина в глазу. Кулугуристый… Быча.
Последнему слову гость посмеялся, но, когда шли они с мальчиком, понял, что слово точное.
Мальчик не больно разговаривал: «да» и «нет». Пухлая розовая губенка выпячивалась вперед, голова была крупной, лобастой. И словно бычился он, глядел недоверчиво, исподлобья.
– В каком же ты классе?
– В Вихляевке школа? – спросил гость и поглядел на далекую Вихляевскую гору, которая поднималась над округой и светила теперь снежной белью.
– Пешком или возят?
– Когда как… – уклончиво ответил мальчик.
– Ты в райцентре был?
– Приезжай в гости. У меня сын – ровесник твой.
На мальчике была телогрейка, перешитая из военного, защитного цвета, с ясными пуговицами.
– Мать ватник-то сшила?
– Баба, – коротко ответил мальчик.
– А валенки дед катал, – догадался гость, любуясь аккуратными черными катанками, мягкими даже на погляд.
– Молодец у тебя дед.
Мальчик покосился, давая понять, что эта похвала – лишнее.
Ферма стояла от хутора на отлете, в белом поле, чернея скирдами сена, соломы, силосными курганами. Приземистые строения по окна тонули в снегу. На крышах – пухлые высокие шапки.
Осень в округе тянулась долгая, с дождями. Лишь к Новому году подморозило, неделю шел снег. А теперь разъя́снило. Белесое солнце светило, не грея. Другой день тянул восточный жесткий ветер. Понизу мело. Ленивая поземка дымными ручьями обтекала снежные заструги.
На ферме, на базах ее, стоял птичий гвалт: стайки воробьев перелетали с места на место, ища легкой поживы: тяжелые голуби поднимались сизой тучею, закрывая небо, делали круг и опускались; стрекотали говорливые сороки; чопорное воронье расселось на жердях изгороди в терпеливом ожидании.
«Беларусь», синий тракторенок, пофыркивая дымом, пробирался глубокой колеей вдоль базов. Из прицепа, через рукав, сыпалась в кормушки желтая мешанина силоса. Коровы спешили к корму, слетались птицы.
Мальчик остановил трактор и крикнул:
– Дядя Коля! Управа не видал?!
– В водогрейке! – ответил тракторист. – И отец там.
Последняя скотина выбиралась из темных пещер коровника, от соломенного кургана, что высился посреди база, из-под загата, где в затишке, под ветром, теплей и покойней. Теперь все спешили к силосу, к еде, выстраиваясь над кормушками.
Баз опустел. И тогда объявился посреди него красный бычок. Маленький, взъерошенный, в сосулях, он стоял на снегу, ноги врастопырку, нитка пупка – чуть не до земли, голову опустил, словно обнюхиваясь.
Мальчик заметил его, позвал:
– Быча, быча… Чего тут стоишь?
Телок поднял голову.
– Какой-то ты… Мамка не облизала, глупая… – сказал мальчик и погладил по взъерошенной шерсти.
Бычок еще не походил на скотину, все в нем было детское: мягкое тело, тонкие, в камышинку, ноги, белые, не затвердевшие копыта.
Телок тронул носом руку мальчика и глядел на него большими синими, словно сливины, глазами.
– Ты тут, парень, задубеешь, – сказал мальчик. – Мамка-то где?
Ждать от телка ответа, тем более от такого, было трудно. Мальчик на приезжего оглянулся, сказал:
– Надо его хоть к загату отвесть, там теплей. Пошли, – подтолкнул он телка и почуял его хрупкую плоть.
Телок покачнулся и было упал, но мальчик повел его, оступаясь на ископыченной, колдобистой земле. Он довел бычка да загата – соломенной стены – и здесь отпустил.
– Вот и стой здесь. Понял?
Телок послушно прислонился бочком к соломе.
Мальчик, а за ним приезжий пошли с база, телок проводил их взглядом и закричал тонким блеющим голоском, вытягивая шею.
– Дишканит, – сказал, улыбнувшись, мальчик.
За воротами база стоял мужчина-скотник с вилами.
– Отца ищешь? – спросил он.
– Управа. Вот ему, – ответил мальчик, показывая на гостя.
– В водогрейке все.
– А у вас там телок, – сказал гость.
– Да… Вчера вроде не было.
– Значит, отелилась. Чего же вы его не определите никуда?
Скотник внимательно оглядел гостя, сказал бодро:
– Нехай пообвыкнется день-другой, трошки закалку возьмет. А там и определим. Вот так, – кашлянул он.
Воронье, сидевшее на жердях ограды, от гулкого кашля его лениво поднялось и снова уселось.
– Умная птица, – засмеялся скотник и, кинув на плечо вилы, пошел в коровник.
– Подохнет… – проговорил мальчик, не глядя на приезжего.
А в водогрейке было тепло и людно. Гудело в топке пламя, синел папиросный дым, и лежали на столе бело-рябые арбузы, корки от них и пара ломтей с алой мякотью в лужице сока.
– Откуда арбузы? – удивился приезжий. Управляющий отделением поднялся со скамьи, гостю навстречу, и объяснил:
– Когда силос закладывали, завалили туда несколько машин арбузов. С бахчей оборушки. И ныне открыли яму, прям расхорошие. Покушайте.
Мальчик взглянул на отца, тот понял его и дал ломоть. Гость ел, похваливая, потом спросил управляющего:
– Откуда у тебя телок на базу? У вас же молочного гурта нет?
– Яловых докармливаем. А они видишь… Какого уж бог подаст.
– Ну, и куда ты их?
– Куда… – хмыкнул управляющий, отводя глаза. – Туда. Кто их где ждет? Они же яловыми числятся. Попробуй переиграй. А то ты сам не знаешь…
– Знаю, – опустил глаза приезжий, – да как-то… Все же живая душа.
Управляющий лишь покачал головой. Мальчик доел ломоть, отец обтер ему ладонью мокрый рот и сказал:
На воле ветер ударил в лицо стылостью. Но так легко дышалось после дыма и пара! Наносило пресным духом соломы и терпко-бередящим силосом, и даже арбузиком пахло от раскрытой ямы.
Мальчик пошел было напрямую к дороге, к дому. Но вдруг передумал и заспешил к скотьему базу. Там, в затишке, возле соломенной стены загата, красный телок стоял на том же месте.
Недолго думая, мальчик подошел к сену, скирды которого высились неподалеку. В прошлые годы, когда домашняя корова Зорька приносила телят, за ними ухаживали мальчик с покойной бабушкой Маней. И он знал, какое сенце нужно маленькому теленку, правда, попозднее. Зеленое, с листиками. Его пучком подвешивали, и телок похрумкивал.
В большом колхозном скирду найти такое сено было труднее, но мальчик нашел пучок-другой зеленой листовой люцерны и отнес телку.
– Ешь, – сказал он, – ешь, живая душа…
Живая душа… Это было умершей бабы Мани присловье. Она жалела всякую скотину, домашнюю, приблудную, дикую, а когда ее укоряли, оправдывалась: «А как же… Живая душа».
Телок потянулся к пучку сена, шумно понюхал его. А мальчик пошел домой. Вспомнилась бабушка, с которой жили они всегда, до этой осени. Теперь она лежала в земле, на заметенном снегом кладбище. Для мальчика баба Маня пока оставалась почти живой, потому что он долго знал ее и расстался недавно, и потому не мог еще привыкнуть к смерти.
Теперь, по дороге к дому, он поглядел на кладбище: в белом поле чернели кресты.
А дома дед еще не ушел с база: кормил и поил скотину.
– Деда, – спросил мальчик – телок может на одном сене прожить? Малый. Только родился.
– Молочка ему требуется, – ответил дед. – Ныне вот наша Зорька должна принесть. Телочка.
– Нынче, – обрадовался мальчик.
– Ныне, – повторил дед. – Ночь не придется спать. Караулить.
Корова стояла рядом, большая, бокастая, и шумно вздыхала.
А в доме мать готовилась встретить гостя: катала тесто для гусиной лапши, и в духовке что-то спело, сладкий дух горячего печева разносился по хате.
Мальчик пообедал и убежал кататься с кургана и домой заявился лишь вечером.
В доме горели огни. В горнице, за столом, сидели приезжий и вся родня. Отец, мать, дед в новой рубашке, с расчесанной бородой, тетка с дядей и сестры. Мальчик неслышно вошел, разделся, пристроился на кухне и поел. И лишь тогда его заметили.
– А нам и в глаза не влезло, что ты пришел! – удивилась мать. – Садись с нами вечерять.
Мальчик мотнул головой, коротко ответил:
– Я поел, – и ушел в дальнюю комнату. Он стеснялся чужого.
– Ух, и натурный, – попеняла мать. – Прям старичок.
А гость лишь глянул на мальчика и тотчас вспомнил о теленке. Вспомнил и сказал, продолжая начатый разговор:
– Вот живой пример. Теленок, этот, на базу. Ведь колхоз должен лишней скотине радоваться.
– А вот нам такие телки – одна морока, – засмеялся хозяин дома и серьезно добавил: – Не числится – и шабаш. Тама, на ферме, на Большеголовке, от своих криком кричат. По-пожарному. Дохнут они. Их уже ставили на вопрос. Одного заведующего спешили, другому – не слаже.
– Дожилися… Хозяева… – покачал головою дед.
А мальчик зажег свет в комнате-боковушке, пристроился на кровати с книжкой. Но не читалось. Рядом, через комнату, сидели родные, слышался их говор и смех. Но было тоскливо. Мальчик глядел в темное окно и ждал, когда дед вспомнит о нем и придет. Но дед не приходил. Бабушка бы пришла. Она бы пришла и принесла вкусную печенюшку, из тех, что лежали на столе. Она бы пришла, села рядом, и можно было прилечь к ней на колени, ласкаясь и задремывая.
За окном наливался густой синью январский вечер. Соседний дом, амочаевский, светил будто издалека, а дальше стояла тьма. Ни хутора, ни округи.
И снова вспомнилась баба Маня, словно живая. Так хотелось услышать ее голос, тяжелую шаркающую походку, почуять руку. В каком-то оцепенении мальчик поднялся, подошел к окну и, глядя в глухую синеву, позвал:
– Бабаня… Бабань… Бабанечка…
Он вцепился руками в подоконник и глазами впился во тьму, ожидая. Он ждал, слезы стояли в его глазах. Он ждал и, казалось, видел через тьму кладбище, занесенное белым снегом.
Бабушка не пришла. Мальчик вернулся к кровати и сел, теперь уже никуда не глядя, никого не ожидая. В комнату заглянула сестра. Он приказал ей:
– У-у, быча… – укорила сестра, но ушла.
Мальчик не слышал ее, потому что вдруг ясно понял: бабушка никогда не придет. Мертвые не приходят. Их уже никогда не будет, вроде и не было. Настанет лето, потом снова зима… Школу он кончит, в армию уйдет, а бабушки все не будет. Она осталась лежать в глубокой могиле. И ничем ее не поднять.
Слезы высохли. Стало вроде легче.
А потом вспомнился телок с колхозной фермы. Он должен умереть нынешней ночью. Умереть и тоже никогда не оживеть. Другие телки будут дожидаться весны и дождутся ее. Задрав хвосты, будут носиться по обтаявшему базу. Потом лето настанет, и вовсе хорошо: зеленая трава, вода, по выгону бродить, бодаться, играясь.
Мальчик решил все разом: он возьмет сейчас санки, привезет бычка и поселит в кухне, с козлятами. И пусть он не умирает, потому что живым лучше, чем мертвым.
Он проскользнул в кухню, схватил одежонку и кинулся из дома. Деревянные санки с коробом были легки. И мальчик рысью помчался напрямую к амбарам, а потом по гладкой накатанной дороге от хутора к ферме.
Позади оставались желтые огни домов, впереди открывалась смутно белеющая степь и небо над ней.
Месяц уже истаивал, белый его рожок светил неярко: поблескивала накатанная дорога, посверкивал на застругах искрами снег. А в небе такой же молочный шлях тянулся через звездное поле, но ярче земного горели льдистые огни, от края до края.
Желтые фонари скотного двора и совсем робкие, прижмуренные окошки фермы ничего не освещали. Свет поярче лился от теплой кочегарки, где и теперь сидел человек.
Но мальчику не нужны были чужие глаза, и он обошел скотный баз снизу, от речки. Он сердцем чуял, что телок сейчас там, где он оставил его, у ворот, под стеною загата.
Телок был на месте. Он уже не стоял, а лежал, привалясь к стене соломы. И тело его, остывая, принимало холод, и лишь сердце еще слабо стучало в теплом нутре.
Мальчик распахнул пальто и, обняв теленка, прижался к нему, согревая. Сначала телок ничего не понял, потом заворочался. Мать он почуял, теплую маму, которая наконец пришла, и пахло от нее сладким духом, какого давно просила изголодавшая и иззябшая, но живая душа.
Настелив в санки соломы, мальчик повалил телка в короб и сверху его соломой накрыл, сохраняя тепло. И двинулся к дому. Он торопился, спешил. В доме могли его спохватиться.
Он въехал на баз от сенника, из темноты, и втянул теленка в кухню, к козлятам. Учуяв человека, козлята затопотили, заблеяли, кинулись к мальчику, ожидая, что им привели матерей. Мальчик устроил теленка у теплой трубки и вышел во двор.
Свет фонаря желтел в коровьем катухе, и голос деда слышался:
– Ну, моя хорошая, давай, давай… Давай Зорюшка…
– Деда! – позвал мальчик.
Дед с фонарем вышел на баз.
– Деда, я телка привез, с фермы.
– С какой фермы? – удивился дед. – Какого телка?
– С колхозной. Он там к утру бы замерз. Я его привез.
– Кто тебя научил? – растерялся дед. – Ты что? Либо умом рухнулся?
Мальчик поднял на него вопрошающие глаза и спросил:
– Ты хочешь, чтобы он помер и его кобели по хутору таскали? А он – живая душа… да!
В голосе мальчика зазвенели слезы, и дед сказал:
– Погоди. Паморки отбил. Это какой телок? Обскажи.
Мальчик рассказал сегодняшнее, дневное, и снова попросил:
– Деда, пускай он живет. Я за ним буду доглядать. Я совладаю.
– Ладно, – выдохнул дед. – Чего-нибудь придумаем. Ох, отцу-то, отцу неладно. Он где, телок-то?
– В кухне, у козлят отогревается. Он нынче не ел.
– Ладно, – махнул рукой дед, ему вдруг почудилось нужное. – Семь бед… Только бы нас Зорька не подвела. Я тут сам управлюсь. И молчи. Я сам.
В голосе деда мальчик почуял твердое и кинулся в дом.
– Ты где пропадал? – спросила мать.
– У Шляпужков, – ответил он ей и стал собираться ко сну.
Он чуял, что его познабливает, и, когда очутился в постели, устроил себе тесную пещерку под одеялом, надышал ее до жары и лишь потом высунулся наружу, решил дождаться деда.
Но разом сморил его крепкий сон. Сначала мальчик вроде все слышал и видел: огонь в соседней комнате, голоса, и рожок месяца в верхней шипке окна светил ему. А потом все затуманилось, лишь белый небесный свет становился ярче и ярче, и теплом пахнуло оттуда, таким знакомым, родным, что, даже не видя, мальчик понял: это баба Маня идет. Ведь он звал ее, и она, поспешая, идет к внуку.
Тяжело было открыть глаза, но он открыл их, и ослепило его светлое, словно солнышко, бабы Мани лицо. Она торопилась навстречу, протягивая руки. Она не шла, не бежала, она плыла по ясному летнему дню, а рядом с ней красный телочек вился.
– Бабаня… Быча… – прошептал мальчик, и тоже поплыл, раскинув руки.
Дед вернулся в хату, когда за столом еще сидели. Он вошел, встал у порога и сказал:
– Радуйтесь, хозяева… Зорька двух принесла. Телочка и бычок.
Из-за стола и из хаты всех разом выдуло. Дед усмехнулся вослед и прошел к внуку, свет зажег.
Мальчик спал. Дед хотел было погасить свет, но рука остановилась. Он стоял и глядел.
Как хорошеет детское лицо, когда сморит его сон. Все дневное, отлетев, не оставляет следа. Заботы, нужды еще не полонили сердце и ум, когда и ночь – не спасенье, и дневная тревога дремлет в скорбных морщинах, не уходя. Все это – впереди. А теперь добрый ангел мягким крылом своим прогоняет несладкое, и снятся золотые сны, и расцветают детские лица. И глядеть на них – утешенье.
Свет ли, топот ли на крыльце и в коридоре потревожили мальчика, он заворочался, зачмокал губенками, прошелестел: «Бабаня… Быча…» – и засмеялся.
Дед погасил электричество, дверь прикрыл. Пусть спит.
Краткое содержание “Ночи исцеления” (Борис Екимов)
Прежде чем перейти к краткому содержанию “Ночи исцеления” Бориса Екимова, расскажем об авторе этого произведения.
Об авторе
Борис Екимов (родился в 1938 году) – один из старейших русских прозаиков. Его перу принадлежат такие произведения, как “Девушка в красном пальто”, “Офицерша”, “У своих”, “Доехали благополучно” и др. Рассказ “Ночь исцеления” написан в 1986 году.
Действие рассказа происходит в 1970-1980-е годы. Много лет прошло, как закончилась Великая Отечественная война, вернулись домой с победой советские воины, но все еще живы воспоминания в сердцах людей, переживших это страшное время.
В изложении краткого содержания “Ночи исцеления” Б. Екимова отметим, что в рассказе нет описаний батальных сцен, не грохочут взрывы, не гибнут люди. Произведение вроде бы не о войне. Но и о войне одновременно. О ее тяжелых последствиях, о том, сколько страданий пришлось пережить и тем, кто не воевал, а работал и жил ради будущей победы, растил детей, верил в лучшее.
О героях
В кратком содержании “Ночи исцеления” расскажем о его героях.
В городе у нее живут дочка и сын, оба со своими семьями, но баба Дуня не хочет даже гостить у них. Понимает, какое беспокойство доставляет домочадцам эти ее “шумные” сны. Они, конечно, тоже понимают, что все это сложилось из тревог и страхов военной и послевоенной жизни – голода, неустроенности, неустанных трудов на износ. Но с тех пор прошло много времени. Баба Дуня постарела, а во сне словно возвращается в прошлое.
Водили бабу Дуню по врачам, те прописывали ей лекарства, но они мало помогали. И ночь не становилась тише. Поэтому старушка, не желая никого обременять, живет одна. А если и приезжает проведать детей, то на короткое время – “обыденкою”.
Ее внук Гриша – высокий, нескладный подросток, еще совсем недавно, как кажется его бабушке, бывший “косолапым” ребенком. Веселый и активный. На праздники и каникулы навещает бабушку Дуню.
Переходим к краткому содержанию “Ночи исцеления” Екимова.
Сюжет
К бабе Дуне, живущей в деревне, приехал Гриша, ее внук. Походить на лыжах, на коньках прокатиться, порыбачить. Старушка и рада – пирожки затевает, борщ и компот варит, хозяйничает. Временно исчезло ее стариковское одиночество, в доме стало веселее. И хоть внук умчался на природу с сельскими друзьями, Гришины вещи – одежда, книги – лежат повсюду, напоминая, что он скоро вернется.
Старушке было совестно, что она разбудила внука, она расстроилась, но вскоре снова заснула. А во сне снова заговорила и даже заплакала. Приснилось ей, что ходила она за Дон желуди собирать, а когда стала назад на пароме переправляться, паромщики мешки с желудями отобрали. Вот с ними и ссорилась баба Дуня во сне, совестила их. И плакала. Гришу особенно поразили ее слезы – никогда он не видел, чтобы люди принимали сны так близко к сердцу. Но баба Дуня заново переживала во сне то, что с ней уже случалось, и в этом было все дело. Никак не могла она забыть горькое, тяжелое прошлое. Кто-то, может, и забыл, а она – нет. Каждую ночь старые беды оживали и возвращались к ней.
Гриша съездил на рыбалку, привез бершей на уху и жареху. Прошла еще пара дней. Как-то Гриша сходил на почту, поговорил с матерью, и та, узнав, что баба Дуня по-прежнему плохо спит и шумит по ночам, присоветовала: “Она только начнет говорить, а ты крикни: «Молчать!» Она перестанет. Мы пробовали”.
Далее мы переходим к краткому содержанию завершающего эпизода “Ночи исцеления”.
Последний эпизод рассказа
Наконец, баба Дуня заворочалась, беспокойно забормотала, что, мол, карточки хлебные она потеряла, как же выжить теперь? Хотел Гриша, по совету матери, крикнуть и топнуть, уже набрал полную грудь воздуха и ногу приподнял. Но такая мука была на лице у старушки и такие горькие слезы на глазах, что паренек встал на колени рядом с кроватью, тихо сказал: “Вот они, ваши карточки, бабушка… В синем платочке, да? Это ваши в синем платочке? Вы уронили, а я поднял. Вот, возьмите. ” И баба Дуня успокоилась.
А спустя какое-то время вдруг снова заговорила: пробирается она к мужу в госпиталь, вот документы, пустили бы ее переночевать, ей бы только перекантоваться где-нибудь до утра. Гриша “взял документы”, сказал, что все в порядке и она может остаться до утра. И бабушка Дуня затихла, умиротворенная.
А наутро хотел он рассказать бабушке эти ночные истории, похвастаться, какой он сообразительный, но понял: нельзя говорить. Это должно стать его тайной. Он еще побудет со своей бабаней. И следующую ночь, и ту, что за ней. Снова “войдет” в ее сон. “Найдет” потерянные ею карточки, “защитит” от отбирающих последнее, “вернет” то, что украли. И тогда к ней придет исцеление.
Таково краткое содержание рассказа “Ночь исцеления” Екимова.
О чем рассказ?
Основная мысль этого произведения: внимание и сострадание к человеку – главное в жизни. Очень важно найти в себе силы для того, чтобы понять и посочувствовать другому, особенно старику – ведь у него за плечами непростая, наполненная утратами и лишениями жизнь. Автор подводит читателя к выводу, что желание помочь ближнему должно быть бескорыстным, идти от всего сердца. И речь здесь не только о родных, хотя и о них тоже. Ведь многое в жизни начинается с семьи, с отношения друг к другу близких людей.
Все это нельзя не отметить, излагая краткое содержание “Ночи исцеления”.
Виктор Астафьев – Живая душа
Виктор Астафьев – Живая душа краткое содержание
Живая душа читать онлайн бесплатно
Живут в лесном поселке два друга.
Один из них высоченный, широкоплечий, с круглым лицом, в которое, казалось, влепили зарядом картечи, но картечь только сделала вмятины на твердой коже и отскочила.
Другой — низенький, кривоногий, с картавеньким говорком и до невозможности курчавой головой.
Первого лесозаготовители слышали только в дни получки. Выпив литр водки, свою минимальную дозу, он затягивал: «Там в мешках были зашиты трупы славных моряков» — и при этом так печально смотрел куда-то мимо людей, что уборщица тетка Секлетинья начинала сморкаться в передник.
Другой же беспрестанно тараторил, сыпал прибаутками, побасенками.
Один из них работал трактористом, другой — чокеровщиком. Верховодить должен был старший и по возрасту и по работе, но отчего-то главенствовал второй. Он звал своего тракториста игриво — Жорой, а тот его добродушно — Петрухой.
Никто не смел потревожить Жору, когда он в горестном оцепенении тянул глухим, простуженным голосом песню. Лишь Петруха смело подсаживался на его кровать, обнимал друга за могучие плечи и тенорком подтягивал; «Море знало, волны знали…»
Голос Жоры медленно угасал. Жора кренился на плечо своего помощника, и Петруха терпеливо ждал, когда тот отойдет ко сну. Осторожно свалив друга на подушку, Петруха подолгу растирал онемевшее плечо.
Во сне Жора скрежетал зубами. Люди в общежитии, проходя мимо, сожалеюще вздыхали, а тетка Секлетинья разувала Жору и подолгу сидела возле него, скорбно подперевшись руками.
Был Жора в войну моряком. Корабль, на котором он плавал, немцы потопили в Балтийском море. Жору ранили, и он попал в плен. Его подлечили и показали человеку, который похлопал Жору по спине, как ломового коня, а потом удовлетворенно прищелкнул пальцами, и Жора оказался на руднике. Может быть, виделось Жоре во сне, как плюгавенький немчик подпрыгивал, чтобы дотянуться кулачишком до его лица. Может быть, снился ему весенний день, гул самолетов — своих самолетов! Заслышав его, Жора рванулся наверх, а навстречу ему надсмотрщик, плюгавенький, золотушный, воробьиной грудью дорогу преграждает, лопочет сердито. Хватил Жора куском породы по башке этого фашистского холуя, перешагнул через него и вместе с толпой пленных выбежал из рудника на солнце, чтобы пережить радость победы. Но пережил самую горькую обиду в жизни. Его заподозрили в измене Родине, и не по своей воле оказался он на Урале, в далеком леспромхозе.
Прошло несколько лет, пока обнаружилось недоразумение и Жору восстановили в правах, дозволили именоваться советским гражданином.
Замкнутый от природы, Жора сделался еще более нелюдимым. Один раз попробовали расспрашивать Жору лесорубы, оторвали от печального созерцания чего-то, известного только ему. Моряк, вместо того чтобы разговориться, вдруг разбушевался. Общежитие было разгромлено, население его спасалось бегством в близлежащий лес.
Три дня ходил после этого случая Жора как обваренный. Виновато глядел на людей, глазами молил их простить его, а говорить ничего не говорил. Ребята больше к нему не приставали. Девушки же всегда его сторонились, а теперь и подавно.
Вечером Жора сидел неподвижно в углу барака, смотрел, как люди варили картошку, рубились в домино, жарили до красноты печку, писали письма. Писать ему было некуда и некому.
Но вот однажды в бараке появился новый парень, а может, и мужичок — возраст его определить было трудно. Из видавшего виды солдатского вещмешка он вынул домашние калачи, лук, горбыль сала и рядом со всем этим добром с пристуком поставил пол-литра, приговаривая:
— Живем не скудно, получаем хлеб попудно. Душу не морим, — ничего не варим. А ну, герои-лесорубы, навались! Распатроним это хозяйство в честь знакомства. Меня Петрухой зовут. Я — мужик вятскай, из той самой губернии, где народ хватскай и догадливай. Если, к примеру, трава на бане вырастет, мы ее не косим, а корову на баню волокем, чтобы съела.
Наговаривая, Петруха пододвинул к столу, похожему на нары, скамейки, собрал но тумбочкам кружки. Со словом: «Минуточку!» — взял из рук одного парня складной ножик, подмигнул тетке Секлетинъе и первой ей поднес угощение — пару глотков на дне кружки. Тетка Секлетинья начала церемонно отказываться, говорить, что грех это, но Петруха уломал-таки старуху, и она оскоромилась, глотнувши зелья. Замахала тетка Секлетинья руками, как ворона крыльями, глаза ее из орбит подались. Петруха на кончике складника, с соблюдением вежливости, сунул ей в беспомощно открытый рот кубик сала. Уборщица поваляла в буззубом рту сальце и с испугом спросила:
— Это что же за вино такое, аж надвое душу перешибает?
— Самодельное, бабка, самодельное. У меня все самодельное. И сам я самодельный…
— А подь ты к лешему! — беззлобно отмахнулась от него тетка Секлетинья.
Ребята тянулись па Петрухин говор, как верующие на колокольный звон.
Конечно, на такую ораву Петрухиной поллитровки не хватило. Нарядили тетку Секлетинью посыльной к продавцу, поскольку магазин уже был закрыт. Она, как всегда, поворчала, побранилась и пошла уламывать продавца, выговоривши при этом условие, что в общежитии ничего не будет «поломато» и не получится никакого озорства. Ребята, как всегда, дружно клялись «сохранить вверенное ей хозяйство в норме».
Из того же рюкзака Петруха вынул завернутую в домашний рушник двухрядку, и пошло веселье. Петруха так вывернул у гармони меха, такие штуки начал выделывать кривыми ногами, что парни лезли целовать его от восхищения.
И вдруг Петруха заметил одинокого человека, который с тоской и досадой косился на гуляющую публику.
Бросил гармонь Петруха, вылил из чьей-то поллитровки водку, как из своей собственной, и к Жоре с кружкой:
— А ну, давни! Размочи соль на душе!
— Ну-у? — понарошке удивился Петруха. — Вот так конфуз, а я тебя за морячка принял. Гляжу: тельник, грудь — все в ажуре. Звиняюсь… — Бесенята в глазах Петрухи так и подпрыгивали, так и метались.
— Ну ты и парень! — покачал головой Жора. — У нас матрос один, вроде тебя, служил. Бывало, на камбузе травить начнет — стон стоит… Убили…
— Так помянем же геройскую личность…
С этого началась дружба.
И с тех пор, как появился в общежитии Петруха, моряк больше не превращал казенный инвентарь в утильсырье и реже стал во сне скрежетать зубами. Сумел Петруха проникнугь в непостижимо сложное нутро моряка. Жора смотрел на друга влюбленными глазами. А в поселке все чаще и чаще слышался хвастливый голос Петрухи: «Мы с Жорой», «я и Жора», и «у нас с Жорой».
Однажды Петруха затеял драку в клубе, разбил нос киномеханику, но никто за парня заступиться не решился. Это понравилось Петрухе, и он стал еще чаще хорохориться.
Долго терпели поселковые парни от него обиды, но однажды не выдержали и отбили бы Петрухе печенки, да откуда-то взялся Жора, расшвырял дерущихся, как щенят. С этих пор он везде и всюду сопровождал своего помощника грозным стражем.
Лишь деловые вопросы Петруха решал сам, без участия Жоры. Он скандалил в конторе насчет нарядов, доставал где-то зимнюю смазку, новые запчасти, ключи. Зарабатывали они больше всех трелевщиков. Многим думалось — заработки эти от силушки и стараний Жориных. Петруха не рассеивал в людях этого заблуждения и даже другу не рассказывал о том, как «жмет масло» из начальства.
Если по нарядам выходил небольшой заработок, Петруха со скучающим видом говорил так, чтобы слышал начальник, старый, слабовольный человек, что надо ему с Жорой брать расчет и подаваться из этой шарашкиной конторы туда, где умеют по-настоящему ценить работяг.
Слово «работяга» Петруха употреблял часто и произносил его с особым нажимом и значением. Жорой на участке дорожили и упрашивали Петруху не говорить моряку ничего о расчете, обещали найти незаписанную древесину и «находили».
В дни получек Петруха переводил по почте деньги. Он объяснял Жоре, что у него в деревне живут жена, малые дети и престарелая мать, живут неважно. Вот он и подался из колхоза на заработки.
Ходили по поселку слухи, что Петруха вовсе и не женат и что он изъездил по вербовке всю страну. Однако никакие наветы не мешали дружбе тракториста и помощника. Жора тащился за Петрухой на почту, с благоговением и нежностью смотрел, как тот усердно заполнял переводный бланк, и настойчиво совал ему в руку скомканные полусотенки. Петруха отталкивал Жорину руку, отказывался изо всех сил от его денег, а Жора умоляюще бубнил:
— Ну возьми же. Пусть там от меня гостинцев ребятишкам купят…
Но, как ни ловчился Петруха, язык все-таки подвел его.
— Намудрили опять с нашими нарядами в конторе, — сообщил он однажды Жоре и, подмигнув, похвалился: — Да я все раскопал, даже пяток кубометров за вчерашний день лишних сыскал.
Образ главного героя и способы его создания в рассказе «Живая душа»
Волгоградский государственный социально-педагогический университет
ОБРАЗ ГЛАВНОГО ГЕРОЯ И СПОСОБЫ ЕГО СОЗДАНИЯ В РАССКАЗЕ Б. П. ЕКИМОВА «ЖИВАЯ ДУША»
Рассматриваются способы создания образа главного героя в рассказе «Живая душа», продолжающем и обновляющем традиции русской «деревенской» прозы ХХ века.
Ключевые слова: автор, герой, хутор, портретная характеристика, имя персонажа.
Борис Петрович Екимов – один из талантливых современных прозаиков и публицистов. Рассказ «Живая душа» (1981) входит в число лучших его рассказов, что во многом объясняется убедительностью и притягательной силой главного героя этого произведения – Алёшки Тебякина. Создавая этот яркий образ, автор использует все возможные средства, способные подчеркнуть благородные качества мальчика с «живой душой». Именно с заглавия читатели начинают знакомство и с рассказом, и с его маленьким героем. Заглавие, как утверждают теоретики литературы, «сообщает о главной теме, идее или нравственном конфликте произведения , действующих лицах , сюжете , времени и месте действия» [4: 849], выражает отношение автора к происходящему. В заглавии данного рассказа – слова «живая» и «душа». В «Словаре русского языка» (1988) под редакцией они толкуются следующим образом: «живой» значит «1. Такой, который живёт, обладает жизнью. 5. Деятельный, интенсивно проявляющийся. 7. Черпающий силу в чём-л., имеющий что-л. основой своего существования. 8. Такой, который не забывается, сохраняется в памяти» [8: 481 – 482]. «Душа» – это «1. Внутренний, психологический мир человека, его переживания, настроения, чувства и т. п. 2. Совокупность характерных свойств, черт, присущих личности; характер человека. 3. Разг. Человек (обычно при указании количества, а также в устойчивых сочетаниях). 6. Перен.: чего. Самое основное, главное, суть чего-л.» [Там же: 456]. «Живая душа» и составляет «самое основное» в характере главного героя анализируемого рассказа, где сюжетное развитие действия тоже помогает составить представление о лучших нравственных качествах Алешки.
В рассказе «Живая душа» сюжет развивается следующим образом. В хутор приезжает знакомый семьи Тебякиных и просит проводить его в колхоз к управу. Провожает его Алёшка. У колхозного сарая они замечают маленького, слабого телёнка, одиноко страдающего на морозе. Мальчик отводит его к загату, где не так холодно. По дороге домой Алешка возвращается к телёнку, пытается покормить, вспоминает о недавно умершей бабушке и о её «присловье» – «живая душа». Весь вечер ребенка не покидают мысли о том, что и теленок – «живая душа», которая может не выдержать сильного январского холода. Когда не станет маленького бычка, он уже не сможет вместе с другими телятами «бродить, бодаться, играясь» [2: 349] по выгону, не будет, «носиться по обтаявшему базу» [Там же: 348]. Алёшка тихо выходит из дома, отправляется на ферму и на санках привозит домой уже едва живого телёнка. О своём поступке он рассказывает деду, который опасается того, что поступок внука, в одиночку спасающего «общественную собственность», могут счесть преступлением, но обещает помочь. Только тогда Алёшка спокойно засыпает, шепча сквозь сон: «Бабаня… Быча…» [Там же]. Так он черпает силы из слов бабушки о живой душе, поскольку это основа духовной жизни семейства Тебякиных, которая передаётся из поколения в поколение. Не случайно в произведении встречается: «Вспомнилась бабушка, с которой жили они всегда, до этой осени. Теперь она лежала в земле, на заметённом снегом кладбище. Для мальчика баба Маня пока оставалась почти живой, потому что он долго знал её и расстался недавно, и потому не мог ещё привыкнуть к смерти» [Там же: 347]. Очевидно, и не привыкнет: убеждённость Алёшки в необходимости беречь и сохранять все живое становится основой его мировосприятия. Поэтому словосочетание «живая душа» не только употребляется автором в заглавии, но и лейтмотивом проходит через весь рассказ: «– Знаю, – опустил глаза приезжий, да как-то всё… Всё же живая душа». «– Ешь, – сказал он [Алёшка – теленку]. – Ешь, живая душа». «Живая душа… Это было умершей бабы Мани присловье. Она жалела всякую скотину, домашнюю, приблудную, дикую, а когда её укоряли, оправдывалась: “А как же… Живая душа”» [Там же: 346 – 347].
Известно: имя персонажа тоже принадлежит к важнейшим способам создания литературного образа. «Писатель подбирает либо конструирует не только личные имена, но и все компоненты ономастического пространства произведения. Он знает характеры, занятия, душевные и физические данные персонажей. И в этой ситуации имя не может не войти в какие-либо связи с уже известными свойствами персонажа и задачами произведения» [3: 36]. Имя героя в рассказе «Живая душа» несёт в себе характеристику его образа, определяет его поведение, объясняет читателю его поступки. Имя героя – Алёшка Тебякин. Уменьшительная производная форма имени Алексей – Алёшка – подчёркивает возрастную характеристику: это школьник, учится во втором классе. Однако важно знать: имя Алексей происходит от греческого слова «alexф», в переводе означающего «защищать» [7: 44 – 45]. В рассказе «Живая душа» значение этого имени подкреплено по-взрослому ответственными действиями героя. Алёшка защищает телёнка, «живую душу», заботится о нём, старается отыскать в стоге промерзшего сена зелёные листочки люцерны, чтобы накормить ещё не окрепшего телёнка, когда вечером забирает его с фермы и привозит домой, чтобы спасти от неминуемой смерти на морозе.
В рассказе названа и фамилия героя, Тебякин, но в тексте нет ни одного её употребления непосредственно рядом с именем главного героя: фамилия употребляется только во множественном числе – «Тебякины жили», «шёл к Тебякиным» [2: 342]. Этим антропонимом автор обозначает всю семью в целом, что, по-видимому, подчёркивает то, что Алёшка – неотъемлемая часть своего рода, наследник нравственных устоев семьи, воспитанный в немалой степени самыми старшими – бабушкой, дедом. В этой семье, во всех её поколениях, неискоренимо главное свойство – «живая душа». В Алёшке она даёт о себе знать и в портретной характеристике.
«Портрет в литературе – описание либо создание впечатления от внешнего облика персонажа, прежде всего лица, фигуры, одежды, манеры держаться» [4: 382]. Алёшка – школьник, учится во втором классе в соседнем хуторе Вихляевка. Ему, следовательно, примерно девять лет. Он неразговорчив, серьёзен. «Ху-ух, делучий…», «Не дитё, а порошина в глазу. Кулугуристый… Быча» [2: 343], – так любовно отзывается о нём мать, подчёркивая деятельную натуру своего самостоятельного сына. Важно, что Алёшка растёт в семье казаков-староверов, «кулугуров», которым свойственна верность патриархальным устоям быта и семьи, отсюда его внешняя суровость, строгость по отношению к окружающим. Отметим, что в этом рассказе касается ещё запретной в 1981 г. темы – темы религии, словно напоминая соотечественникам: «старообрядцы всегда были сметливы, аккуратны, совестливы, честны, работящи, не любили праздности» [5: 12]. Таков и Алёшка – потомственный казак. А материнская характеристика «быча» указывает не столько на упрямство сына, сколько на его внешнюю похожесть на бычка, телёнка, которого он спасает. Этим внешним сходством автор подчеркивает близость мальчика природе. Взгляд исподлобья на городского человека («И словно бычился он, глядел недоверчиво, исподлобья» [2: 343]) говорит и о позиции автора, приверженного к деревенской жизни, а не к городской, дорожащего донским раздольем и его традициями.
Стоит обратить внимание и на одежду Алёшки, она небогатая, ненарядная: «На мальчике была телогрейка, перешитая из военного, защитного цвета, с ясными пуговицами.
– Баба, – коротко ответил мальчик.
– А валенки дед катал, догадался гость, любуясь аккуратными чёрными катанками, мягкими даже на погляд» [Там же: 344]. Алёшка одет в рабочую одежду, что говорит о его трудолюбии. Не случайно автор не «надевает» на своего героя школьную форму, выявляя в нём не «казённое», а крестьянское начало.
«Среди всех средств литературного изображения человека (его наружность, обстановка, жесты, поступки, переживания, относящиеся к нему события) особое место принадлежит внешней и внутренней речи действующих лиц. Прямая речь персонажей обладает поэтому возможностями непосредственного и как бы особенно достоверного свидетельства их психологических состояний» [1: 150]. Речь главного героя рассказа «Живая душа» представлена исключительно в форме диалогов. «Для диалогической речи наиболее благоприятны неофициальность и непубличность контакта, его устный и непринуждённо-разговорный характер» [4: 115]. Алёшка вступает в диалог с приезжим, с мамой, с дедушкой, перебрасывается репликами с сестрой. Но все эти диалоги носят разный характер. « Екимова особое значение имеет проблема сыновства, реализующая идею исторической преемственности поколений» [6: 11]. В кратком диалоге с матерью герой предстаёт перед читателями послушным сыном, откликаясь на её просьбу проводить приезжего: «Хозяйка выбежала во двор, крикнула сына и вернулась.
Отворилась дверь, вошёл сынишка хозяйкин, спросил:
– Проводишь дядю на ферму. Найдёшь управа. Понял?
– Санки ещё одни с дедом отвезём, – сказал мальчик» [2: 343]. Чувствуется, ребёнку гораздо важнее дело, которым он занимается вместе с дедом, он несколько досадует на то, что не может довести его до конца, однако просьба матери не может оставить сына безучастным.
Иначе Алёшка вступает в диалог с приезжим. Это чужой для него человек, малознакомый, да к тому же – из «райцентра», в котором главный герой никогда не бывал, поэтому с недоверчивостью и настороженностью относится он к этому представителю другого мира, чуждого хуторскому. С ним он «не больно разговаривал» [Там же: 343]. Отвечает приезжему Алёшка «уклончиво», «коротко» [Там же: 344].
Стоит отметить: «Диалогические начала присутствуют и в речи одного лица, стимулируемой мимикой и жестами “собеседника”» [4: 115]. Своего рода «собеседником» в рассказе «Живая душа» для Алёшки выступает и новорождённый бычок. Он задаёт ему вопросы и сам же отвечает, реагируя на поведение животного: «– Быча, быча… Чего тут стоишь?.
Телок поднял голову.
– Какой-то ты… Мамка не облизала, глупая… – сказал мальчик и погладил по взъерошенной шерсти.
Телок тронул носом руку мальчика и глядел на него большими синими, словно сливины, глазами.
– Ты тут, парень, задубеешь, – сказал мальчик. Мамка-то где?» [2: 345] и далее – «Он довёл бычка до загата – соломенной стены – и здесь отпустил.
– Вот и стой здесь. Понял?
Телок послушно прислонился бочком к соломе» [Там же].
Главный герой намного охотнее говорит с животными, чем с приехавшим из города, что также подчёркивает его близость к миру природы, который ему знаком и дорог.
«Монологическая речь, не требуя чьего-либо безотлагательного ответа и протекая независимо от реакций воспринимающего (даже если последние активны), бытует, во-первых, в форме устной речи (вырастая из диалога или существуя независимо от него), во-вторых, в облике речи внутренней и, в-третьих, как речь письменная» [4: 115]. В данном рассказе монологична именно внутренняя речь героя. Следует обратить внимание на то, что проза насыщена диалектизмами. Не исключение и речь главного героя в рассказе «Живая душа», ведь он живёт в казачьем крае и является носителем донского казачьего говора. В речи Алёшки наблюдаются следующие лексические диалектизмы: «чего» [2: 345], «загат», «дишканит», «отвесть» [Там же], «бабаня» [Там же: 348, 350 – 351], «бабанечка» [Там же: 348], «доглядать» [Там же: 350]. Речь героя усиливает представление о причастности к хуторской жизни в своей семье. Это впечатление усиливают и события, происходящие в рассказе: сюжет развивается зимой, в «ясный январский день» [Там же: 342], спустя примерно одну-две недели после Нового года («Лишь к Новому году подморозило, неделю шёл снег» [Там же]). Зимний пейзаж ассоциативно характеризует и Алёшку, и его дом. «И в этот ясный январский день приезжий вошёл к Тебякиным во двор» [Там же], – подчёркивает автор, а свет этого ясного зимнего дня освещает и двор, и всё дружное семейство Тебякиных, где никому не тесно, где каждому находится дело и все помогают друг другу. Пейзаж помогает понять и логику поступков Алёшки: на дворе зима, наступают крещенские морозы, поэтому Алёшка с его доброй душой не может бросить на погибель другую живую душу.
Таким образом, с помощью анализа заглавия рассказа «Живая душа», имени героя, его портретной и речевой характеристик, отношения мальчика к природе, к живым существам наиболее полно раскрывается содержание образа главного героя – Алёшки Тебякина, основное качество которого – милосердие и сострадание, бережное отношение к «живой душе» родной природы.
О литературном герое. – Л.: Советский писатель. Ленинградское отделение. – 1979. – 223 с. Живая душа// Избранное: В 2 т. – Волгоград: Комитет по печати и информации, 1998. Т. 1.С. 342 – 351. Имя собственное в художественной литературе // Филологические науки. 1986. № 4. С. 34 – 40. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. . Институт научн. информации по общественным наукам РАН. – М.: НПК «Интелвек», 2001. – 1600 стб. ак нам ужиться в доме отца своего… // Литературная газета. 2014. № 9. – С. 12. “Волшебные. название у тебя есть”//Литература в школе. 2016. №8. С.9 – 13. Словарь русских личных имён. Около 2600 имён. М., изд-во «Сов. Энциклопедия», 1966. – 384 с. Словарь русского языка: В 4-х т. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; Под ред. . – 3-е изд., стереотип. – М.: Русский язык, 1985 – 1988. Т. 4. С – Я. 1988. 800 с.
Volgograd State Socio-Pedagogical University
THE IMAGE OF THE MAIN CHARACTER AND WAYS IN THE STORY B. P. EKIMOV “LIVING SOUL”
Discusses how to create an image of the main character in the story B. P. Ekimov “Living soul”, continuing and renewing the traditions of Russian “village” prose of the twentieth century.
Key words: author, character, farm, portrait feature, the name of the character.
Загрузка...