Анализ произведения Машенька (романа Набокова)

«Машеньку», свой первый роман (ставший последним из переведенных автором на английский язык), Набоков считал «пробой пора». Альфред Аппель вспоминает, что на всех подписанных ему книгах Набоков нарисовал бабочку и лишь на берлинском издании «Машеньки» (1926) «яйцо», «личинку» и «куколку», «Как то и пристали первому роману, где метаморфозы навсегда остались незавершенными» [873] . В настоящей работе мы попытаемся проследить «зачатки» зрелой набоковской прозы, содержащиеся в первом его романе.

Анализу «Машеньки» посвящен ряд работ отечественных и зарубежных ученых. Исследователи выделяли литературные ассоциации и реминисценции: «пушкинскую тему», переклички с Фетом (стихотворение Фета «Соловей и роза» Нора Букс считает доминантной метафорой романа), аналогии с Данте [874] . Были выявлены некоторые сквозные мотивы произведения: например, мотив тени, восходящий к понести Шамиссо «Удивительная история Питера Шлемиля» [875] . Выла предпринята попытки включить «Машеньку» в концепцию мета-романа [876] .

Обратим внимание на функции некоторых элементов текста, исходя из «презумпции неслучайности любого слова» [877] .

«Двоемирие» как одна из основных особенностей набоковской прозы не раз отмечалось исследователями. В «Машеньке» посредством монтажа искусно переплетаются два художественных пространства: «реальный» берлинский мир и «воображаемый» мир воспоминаний героя. Прошлое «проходит ровным узором через берлинские будни» [878] . Посмотрим, как организованы эти миры. «Реальное» пространство — это прежде всего пространство русского пансиона. В первых строках второй главы Набоков вводит сквозную метафору «дом-поезд»: в пансионе «день-деньской и добрую часть ночи слышны поезда городской железной дороги, и оттого казалось, что весь дом медленно едет куда-то» (37). Метафора, трансформируясь, проходит через весь текст (ср.: «Кларе казалось, что она живет в стеклянном доме, колеблющемся и плывущем куда-то. Шум поездов добирался и сюда… кровать как будто поднималась и покачивалась» (61)). Некоторые детали интерьера усиливают этот образ: дубовый баул в прихожей, тесный коридор, окна, выходящие на полотно железной дороги с одной стороны и на железнодорожный мост с другой. Пансион предстает как временное пристанище дли постоянно сменяющих друг друга жильцов — пассажиров. Интерьер описан Набоковым очень обстоятельно. Мебель, распределенная хозяйкой пансиона в номера постояльцев, не раз всплывает в тексте, закрепляя «эффект реальности» (термин Р. Барта). Письменный стол с «железной чернильницей в виде жабы и с глубоким, как трюм, средним, ящиком» (38) достался Алферову, и в этом трюме будет заточена фотография Машеньки («…вот здесь у меня в столе карточки» (52)). В зеркало, висящее над баулом, о наличии которого также говорится во второй главе, Ганин увидел «отраженную глубину комнаты Алферова, дверь которой была настежь открыта», и с грустью подумал, что «его прошлое лежит и чужом столе» (69). А с вертящегося табурета, заботливо поставленного автором при содействии госпожи Дорн в шестой номер к танцорам, в тринадцатой главе чуть было не упал подвыпивший на вечеринке Алферов. Как видим, каждая вещь прочно стоит на своем месте и тексте, если не считать казуса с «четой зеленых кресел», одно из которых досталось Ганину, а другое — самой хозяйке. Однако Ганин, придя в гости к Подтягину, «уселся в старом зеленом кресле» (62), неизвестно как там оказавшемся. Это, говоря словами героя другого набоковского романа, скорее «предательский ляпсус», чем «метафизический парадокс», незначительный авторский недосмотр на фоне прочной «вещественности» деталей.

С описания интерьера комнаты в летней усадьбе начинает «воссоздавать погибший мир» и Ганин-творец. Его по-набоковски жадная до деталей память воскрешает мельчайшие подробности обстановки. Не составит большого труда начертить точный план комнаты, подобный планам железнодорожного вагона поезда Москва — Петербург или квартиры Грегора Замзы, которые Набоков приносил на свои лекции по литературе. Ганин расставляет мебель, вешает на стены литографии, «странствует глазами» по голубоватым розам на обоях, наполняет комнату «юношеским предчувствием» и «солнечной прелестью» (58) и, повторно пережив радость выздоровления, покидает ее навсегда. Пространство «памяти» — открытое, в противовес замкнутому в пансионе «реальному» пространству [879] . Все встречи Машеньки и Ганина происходят на природе в Воскресенске и в Петербурге. Встречи в городе тяжело переживались Ганиным, поскольку «всякая любовь требует уединения, прикрытия, приюта, а у них приюта не было» (84). Лишь последний раз они встречаются в вагоне, что было своего рода репетицией разлуки с Россией: дым горящего торфа сквозь время сливается с дымом, заволакивающим окно ганинского пристанища в Берлине. Подобная плавность перехода от одного повествовательного плана к другому — одна из отличительных черт поэтики «зрелого» Набокова.

Посмотрим, какие детали участвуют в оппозиции «реальность» (изгнание) / «память» (Россия). Некоторую параллель составляют аксессуары берлинского пансиона и комнаты ганинской усадьбы. Так, «воскрешенные» памятью картины на стенах: «скворец, сделанный выпукло из собственных перьев» и «голова лошади» (57) контаминируются в «рогатые желтые оленьи черепа» (39), а «коричневый лик Христа в киоте» (58) эмиграция подменила литографией «Тайной Вечери». («Тайная Вечеря» за спиной госпожи Дорн, сидящей во главе стола в пансионной столовой, создает к тому же пародийную ситуацию.)

Ганин впервые встречает Машеньку на дачном концерте. Сколоченный помост, скамейки, приехавший из Петербурга бас, «тощий, с лошадиным лицом извергался глухим громом» (66) — все это отсылает нас к эпизоду, когда Ганин вспоминает, как подрабатывал статистом в кино: «грубо сколоченные ряды», а «на помосте среди фонарей толстый рыжий человек без пиджака», «который до одури орал в рупор» (49–50). Именно этот эпизод на съемочной площадке вводит в роман один из центральных сквозных мотивов — «продажу тени». В пансионе жило «семь русских потерянных теней», и сама жизнь — съемка, «во время которой равнодушный статист не ведает, в какой картине он участвует» (50). Тень Ганина «жила в пансионе госпожи Дорн» (72), и другие постояльцы лишь «тени его изгнаннического сна» [880] . И только Машенька — его настоящая жизнь. Однако четкого противопоставления сон/явь в романе не возникает. Отношение героя к свойству памяти двояко. От сомнения: «я читал о „вечном возвращении“… А что если этот сложный пасьянс никогда не выйдет во второй раз?» (59) — до уверенности, что роман с Машенькой кончился навсегда: при «трезвом свете та жизнь воспоминаний, которой жил Ганин, становилась тем, чем она взаправду была далеким прошлым» (111). Машенька остается «вместе с умирающим старым поэтом там, в доме теней, который сам стал воспоминанием» (112). В сознании героя происходит переворот: «все кажется не так поставленным, непрочным, перевернутым, как в зеркале» (110). Машенька становится «тенью», а Ганин возвращается «в жизнь».

Шаткость оппозиции настоящее/прошлое маркирована некоторыми деталями. В одном эпизоде тенью названо «вспоминающее Я» героя: «Он сел на скамейку в просторном сквере, и сразу трепетный и нежный спутник, который его сопровождал, разлегся у его ног сероватой тенью, заговорил» (56).

Важно отметить значимость цветопередачи в поэтике Набокова. «Эмигрантское» пространство романа по-достоевски насыщено желтым цветом [881] . Желтый свет в кабине лифта, «песочного цвета пальто» Алферова, его «золотистая» (далее «желтая», «цвета навозца») бородка. «Свет на лестнице горел желтовато и тускло» (106), а в столовой висели «рогатые желтые оленьи черепа». А желто-фиолетовое сочетание несет явную смысловую нагрузку: «желтые лохмы» Людмилы и ее губы, «накрашенные до лилового лоску» (41), лица статистов «в лиловых и желтых разводах грима» (49); а на вечеринке в номере у танцоров лампа была обернута лиловым лоскутком шелка (99). И хотя воспоминание Ганина «переставило световые призмы всей его жизни» (56), цветовое противопоставление оказывается отчасти нейтрализованным. Память воскрешает то далекое счастливое лето, «светлое томление», «одну из тех лесных опушек, что бывают только в России… и над ней золотой запад», пересеченный «одним только лиловатым облаком…» (68; разрядка везде моя. — А. Я.). А «на бледно-лиловых подушечках скабиоз спят отяжелевшие шмели» (73). В беседке, где Ганин впервые решился заговорить с Машенькой — разноцветные стекла в «небольших ромбах белых оконец», и если смотришь сквозь желтое — «все весело чрезвычайно» (73). Однако отсюда вырастает противопоставление естественного природного цвета «открытого» российского пространства и искусственного — «закрытого» берлинского.

Посмотрим, как реализуются отношения «герой»/«антигерой». Алферов открывает галерею многочисленных набоковских пошляков. Одной из особенностей поэтики Набокова является передача ключевых фраз персонажу, далекому от роли авторского представителя в тексте.

Раздражавшие Ганина алферовские высказывания о символичности их встречи в лифте на самом деле задают один из центральных мотивов романа: «символ в остановке, в неподвижности, в темноте этой. И в ожиданьи» (36). Ив. Толстой назвал Набокова мастером экспозиции: «В его книгах нет динамики, события в них лишь назревают, нагнетаются изнутри; накапливается некая сила жизни, описание набухает подробностями, достигая критического уровня, после чего все разрешается сюжетным взрывом: Ганин сбегает от Машеньки, Лужин бросается из окна, Герман палит в двойника, Цинциннату отрубают голову и т. д.» [882] . Алферов, Ганин и читатель ждут появления Машеньки, но чеховское ружье, повешенное в первом акте, в последнем по-набоковски дает осечку: героиня так и не появится в «настоящем» времени романа.

Возведение события в символ не чуждо и Ганину: «…в ту черную, бурную ночь, когда, накануне отъезда в Петербург к началу школьного года, он в последний раз встретился с ней… случилось нечто страшное и неожиданное, символ, быть может, всех грядущих кощунств» (82). Ганин увидел подглядывавшего за ним с Машенькой сына сторожа, настиг его, просадив спиной окно, а когда противник начал стонать под ударами, Ганин вернулся на перрон «и тогда заметил, что изо рта у него течет что-то темное, железистое, и что руки его порезаны осколками стекла» (83). Эта сцена, возможно, символизирует войну и кровь (Ганин был контужен в голову), сквозь которые пришлось пройти герою перед разлукой с Машенькой/Россией.

Для Алферова и для Ганина жизнь становится ожиданием приезда Машеньки. Оба они почти одинаково выражают свое нетерпение (Ганин — про себя, Алферов — вслух).

Алферов: «Нынче уже воскресенье… Значит, — осталось шесть дней» (36). «Подумайте, — в субботу моя жена приезжает. А завтра уже вторник…» (51). «Три, четыре, пять, семь, — опять засчитал Алферов и с блаженной улыбкой подмигнул циферблату» (105).

Ганин: «Осталось четыре дня: среда, четверг, пятница, суббота. А сейчас я могу умереть…» (59). «А завтра приезжает Машенька, — воскликнул он про себя, обведя блаженными слегка испуганными глазами потолок, стены, пол…» (94). «Да, вот это — счастье. Через двенадцать часов мы встретимся» (98).

Подобные аналогии «размывают» противопоставление, расширяют возможности читательского восприятия и, следовательно, различных интерпретаций текста. Так, В. Ерофеев считает, что Ганин совершает «неэтичный поступок», «не испытывает при этом ни малейшего угрызения совести» [883] . Таким образом в тексте создается атмосфера не только смысловой зыбкости, но и нравственной двусмысленности.

Рассмотрим элементы, выступающие в иной функции. Их можно условно назвать знаками-сигналами, которые отмечают перемену ситуации, критические точки сюжета, изменения психологического состояния героев и т. п.

В ту ночь, когда Алферов показал Ганину фотографию Машеньки, и судьба перевернула жизнь героя, отбросив его «в прошлое», в тексте появляется «старичок», который «в черной пелерине брел вдоль самой панели по длинному пустынному проспекту и тыкал острием сучковатой палки в асфальт, отыскивая табачные кончики…» (53). Здесь старичок «сигнализирует» завязку сюжета. Второй раз он возникает в кульминационный момент — за несколько часов до прибытия «северного экспресса»: «По широкой улице уже шагал, постукивая палкой, сгорбленный старик в черной пелерине и, кряхтя, нагибался, когда острие палки выбивало окурок» (105). Интересно, что подобную функцию выполняет слепой нищий в «Госпоже Бовари». Он также дважды появляется в ключевые моменты сюжета: первый раз в начале кризиса любви Эммы и Леона, а другой — в миг смерти Эммы. Последнее, что слышит она перед смертью — стук палки, и песня слепца.

Мотив «теней» маркирован сходным образом. Он вводится в текст описанием киносъемки (49–50). Ганин вспоминает «ленивых рабочих, вольно и равнодушно, как синие ангелы, переходивших с балки на балку высоко наверху…» (49). С тех пор он воспринимает себя потерянной тенью. И вот в конце романа, сидя на скамейке в сквере около вокзала, на который через несколько часов поезд привезет Машеньку, Ганин видит строящийся дом: «Работа, несмотря на ранний час, уже шла. На легком небе синели фигуры рабочих. Один двигался по самому хребту, легко и вольно, как будто собирался улететь» (111). Все вокруг становится для героя «живее самой живой мечты о минувшем». Дом теней остается за спиной, память исчерпала роман с Машенькой, Ганин возрождается к новой жизни. «Синие ангелы» «вводят» героя в «мир теней», и в конце романа они же «выводят» его оттуда.

Ряд элементов, повторяясь в тексте, образует символ. «Чуть зазубрившийся на краях» бант Машеньки (Ганин впервые видит героиню со спины на концерте) впоследствии сравнивается с бабочкой: «черный бант мелькал, как огромная траурница» (77); «бант, распахнувший крылья» (68). Это сравнение превращает деталь в многозначный для поэтической системы Набокова символ (сам Набоков, однако, говорил, что бабочка как символ ему безынтересна: «That in some cases the butterfly symbolizes something (e. g., Psyche) lies utterly outside my area of interest» [884] ).

Характерно, что когда герой ощущает кризис своих отношений с Машенькой, он при встрече с ней отмечает: «…бант исчез, и поэтому ее прелестная головка казалась меньше» (85).

Другого персонажа романа, Клару, мы встречаем на трамвайной остановке с прижатым к груди бумажным мешком апельсинов (54). Ей снится торговка, у которой она «по дороге на службу покупает апельсины» (61). На вечеринке у танцоров Клара пьет апельсиновый ликер (100). Однако символ выстраивается, лишь когда мы узнаем из воспоминаний Ганина подробности отъезда из России и прибытия в Стамбул, где «оранжевым вечером» он увидел у пристани «синего турка, спавшего на огромной груде апельсинов»; «только тогда он ощутил пронзительно и ясно, как далеко от него теплая громада родины…» (103–104).

К этого рода элементам можно отнести и упоминавшиеся выше детали, реализующие мотив «дом-поезд».

Таким образом, рассмотренные в данной работе элементы повествования можно разделить на группы в зависимости от их функций в тексте.

1) Элементы, создающие «эффект реальности», придающие плотность, вещественность ткани повествования, стремящиеся, говоря словами одного из героев Набокова, «превратить читателя в зрителя». Будь то вертящийся табурет в комнате актеров, упоминающийся дважды, или «буфетчик в нитяных перчатках» (75), выносящий лампу на веранду усадьбы и навсегда исчезающий со страниц романа — все эти элементы «говорят в конечном счете только одно: мы реальность» [885] .

2) Элементы, участвующие в создании оппозиции. Внешне они могут не отличаться от элементов первой группы, но функционально маркируют художественные пространства, персонажей и другие крупные структурные единицы, вступающие в отношения противопоставления.

3) Элементы, ослабляющие оппозицию. Как отметил В. Линецкий, «если два противопоставленных сюжетом персонажа оказываются охарактеризованы через одну и ту же деталь… то механизм смыслообразования оказывается парализован и заявленная тема не дает себя прочитать» [886] . Оставив в стороне проблему деконструкции, отметим, что в данном случае оппозиция не нейтрализуется, а лишь «размывается», лишается однозначного смысла.

4) Элементы, связывающие два (и более) пространственных плана повествования. Так, во время первой встречи с Машенькой Ганин замечает, что «черный шелковый носок порвался на щиколотке» (74). Укладывая чемоданы перед отъездом из пансиона, он наткнулся на «рваный шелковый носок, потерявший свою пару» (93). Подобные переклички-повторы пронизывают весь роман, сопоставляя и соединяя различные пространственно-временные уровни.

5) Элементы, маркирующие критические моменты сюжета (старик, собирающий окурки; рабочие-«ангелы»). Такие элементы благодаря своей функции приобретают символическое значение.

6) Символообразующие элементы. Подобно элементам пятой группы, порождают символ, но происходит это путем их многократных варьирующихся повторов в тексте.

© Александр Яновский, 1997.

Примечания

Яновский Александр Дмитриевич — студент 4 курса СПб. гос. университета, участник набоковского семинара Б. В. Аверина.

[873] Цит. по: Набоков В. Рассказы. Приглашение на казнь… Вклейка.

[874] Дарк О. Комментарии // Набоков В. В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 410–413.

[875] Букс Нора. Звуки и запахи // Новое литературное обозрение. 1996. № 17. С. 296–317.

[876] Ерофеев В. Русская проза Владимира Набокова // Набоков В. В. Собр. соч. Т. 1. С. 3–32.

[877] Кац Б. «Уж если настраивать лиру на пушкинский лад…» // Новое литературное обозрение. 1996. № 17. С. 282.

[878] Набоков В. Машенька // Собр. соч. Т. 1. С. 73. Далее цитируется по этому изданию с указанием страницы в тексте.

[879] См.: Левин Ю. Биспациальность как инвариант поэтического мира В. Набокова // Russian Literature. XXVIII–I. 1990. С. 56–57.

[880] Нора Букс прослеживает интересную аналогию с «царством теней» «Божественной комедии» Данте. См.: Букс Нора. Указ. соч. С. 307–310.

[881] Возможно, Набоков в «Машеньке» пародирует ряд ситуаций «Идиота». Так, в самом начале обоих романов герои-соперники оказываются попутчиками: Рогожин и Мышкин — в вагоне, Ганин и Алферов — в лифте. Алферов (и Рогожин) говорит о героине, затем Ганин (и Мышкин) видит фотографию и в нем (в них) просыпается чувство. Мышкин вскоре встречается с Настасьей Филипповной, Ганин заново переживает свои встречи с Машенькой. Имя и фамилия набоковского героя могут быть контаминацией имен Льва Мышкина и Гани Иволгина. (Ср.: Anna Karamazov из романа «Pnin».)

[882] Толстой Ив. Набоков и его театральное наследие // Набоков В. Пьесы. М. 1989. С. 24–25.

[883] Ерофеев В. В. Указ. соч. С. 17.

[884] Nabokov Vladimir. Strong Opinions. New York: Vintage Internationale, 1990. P. 168. «To, что в некоторых случаях бабочка символизирует нечто (напр., Душу), полностью находится вне области моих интересов». — Пер. мой. — А. Я.

[885] Барт Р. Эффект реальности // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1994. С. 400.

[886] Липецкий В. «Анти-Бахтин» — лучшая книга о Владимире Набокове. СПб., 1994. С. 114–115.

Анализ романа Набокова Машенька

Произведение относится к периоду раннего творчества писателя и является первым прозаическим творением автора, пробой писательского пера.

Основу романа составляют воспоминания при отсутствии фабулы произведения, а повествовательное содержание разворачивается путем использования диалогов персонажей, внутренних монологов главного героя, а также авторских описаний мест происходящих событий и действий.

Повествование в романе осуществляется от имени третьего лица и выстраивается в форме воспоминаний главного героя Льва Глебовича Ганина о прошлой жизни в стране, которую он вынужден покинуть из-за свершившейся революции.

Главный герой представляется писателем в образе человека, находящегося в состоянии сумеречного наваждения, который, попав в среду эмиграции, утрачивает человеческие качества, присущие личности, ощущая свою ненужность и потерянность. Воспоминания о прошлом, озаряющимся светлыми чувствами, становятся единственным утешением Ганина.

Сюжетная линия романа излагается в форме воспоминаний героя о своей первой любви к девушке Машеньке, фото которой он случайно видит у соседа по пансиону в Берлине. Оказывается, что Машенька является женой математика Алферова и в скором времени должна приехать в Германию.

Приезд бывшей возлюбленной способствует проявлению оживления в душе Ганина, наполняя ее поэтическим миров теплоты, любви, летнего солнца и отгоняя тяжкую тоску по покинутой родине. В предстоящей встрече Ганин ощущает божественное чудо, дарящее надежду возвращения в счастливую и спокойную жизнь. Однако за час до прибытия поезда Ганин понимает, что все чувства остается лишь в прошлом и возврат назад невозможен, поэтому оставляет надежду на счастье и покидает вокзал.

Писатель характеризует главного героя романа путем описания его глубинных психологических переживаний, передавая ощущения потерянного счастья юности, играя особым построением повествовательного текста в виде ускользающих лейтмотивов и образов. В качестве средств художественной выразительности в романе присутствуют прием детализации, насыщающий содержание запахами и красочными оттенками, повторы и сравнения, иллюзии и реминисценции, а также многочисленные метафоры, имеющие каждая в отдельности символический смысл и создающие атмосферу реальности происходящего события.

Отличительной особенностью романа является применение автором необычной цветовой подачи повествования с использованием разнообразных оттенков красок, усиливающих сюжетную кульминацию, в виде желтого, лилового цветов, желто-фиолетового сочетания, а также светлых, золотых тонах.

Смысловая нагрузка произведения объединяется в изображении двух художественных пространств, выражающихся в реальном берлинском существовании Ганина в опостылевшем русском пансионе и его воображаемом мире воспоминаний, который олицетворяется в Машеньке, его потерянном рае и счастье, о бессмысленности собственной судьбы.

Анализ романа Набокова Машенька

Несколько интересных сочинений

В рассказе показана, как я считаю, гибель любви… Всё могло бы быть по-другому, герой мог возмутиться ситуации – украсть невесту, мог смириться – стать таким, как её отец. Но Иван ушел от этой ситуации.

Практически все люди хоть раз в жизнь слышали выражение «доблестный рыцарь», «доблестный человек» и подобные. Однако, далеко не все знают, что такое доблесть. Многие доблесть путают со смелостью

Под Аустерлицем произошло поражение, которое вызвало у всех москвичей противоречивое мнение. Все остались под странным впечатлением от произошедшего. Все старались не говорить о происходящем под Москвой.

Книга «Приключения Оливера Твиста» повествует читателю о злоключениях ребёнка-сироты, которому пришлось встретиться с жестокой реальностью. Ему пришлось расти без семьи ещё с пелёнок. Оливер, как и его сверстники, был лишён

Илья Бунчук – рьяный борец противник старого режима, который существовал ранее на протяжении долгого времени. Его идеология не просто приверженность, это смысл его жизни, за которое он регулярно борется.

Анализ романа “Машенька” Набокова В. В

В 1926 году вышло в свет первое прозаическое произведение Набокова – роман “Машенька”. По этому поводу журнал “Нива” написал: “Себя и свою судьбу в разных вариациях Набоков, развлекаясь, неустанно вышивает по канве своих произведений. Но не только свою, хотя едва ли кто-то интересовал Набокова больше, чем он сам. Это еще и судьба целого человеческого типа – русского интеллигента-эмигранта”.

Действительно, для Набокова жизнь на чужбине оказалась все же довольно тяжелой. Утешением становилось прошлое, в котором были светлые чувства, любовь, совсем другой мир. Поэтому роман основан на воспоминаниях.

Фабулы как таковой нет, содержание разворачивается как поток сознания: диалоги действующих лиц, внутренние монологи главного героя, описания места действия перемежаются.
Главный герой романа, Лев Глебович Ганин, оказавшись в эмиграции, утратил какие-то важнейшие свойства личности. Он живет в пансионе, который ему не нужен и не интересен, его обитатели представляются Ганину жалкими, да и сам он, как и прочие эмигранты, никому не нужен. Ганин тоскует, иногда

Неясно, что же служит первопричиной: то ли душевные переживания деформируют внешний мир, то ли, напротив, уродливая действительность омертвляет душу. Возникает ощущение, что писатель поставил друг перед другом два кривых зеркала, изображения в которых уродливо преломляются, удваиваясь и утраиваясь.
Роман “Машенька” выстроен как воспоминание героя о прежней жизни в России, оборванной революцией и Гражданской войной; повествование ведется от третьего лица. В жизни Ганина до эмиграции было одно важное событие – его любовь к Машеньке, которая осталась на родине и утрачена вместе с ней. Но совершенно неожиданно Ганин узнает в изображенной на фотографии женщине, жене соседа по берлинскому пансиону Алферова, свою Машеньку. Она должна приехать в Берлин, и этот ожидаемый приезд оживляет героя.

Тяжкая тоска Ганина проходит, его душа заполняется воспоминаниями о прежнем: комнате в петербургском доме, загородной усадьбе, трех тополях, амбаре с расписным окном, даже о мелькании спиц велосипедного колеса. Ганин вновь словно погружается в мир России, сохраняющий поэзию “дворянских гнезд” и теплоту родственных отношений. Событий происходило много, и автор отбирает наиболее значимые из них.

Ганин воспринимает образ Машеньки как “знак, зов, вопрос, брошенный в небо”, и на этот вопрос он вдруг получает “самоцветный, восхитительный ответ”. Встреча с Машенькой должна стать чудом, возвращением в тот мир, в котором Ганин только и мог быть счастлив. Сделав все, чтобы помешать соседу встретить жену, Ганин оказывается на вокзале. В момент остановки поезда, на котором приехала она, он чувствует, что эта встреча невозможна.

И уезжает на другой вокзал, чтобы покинуть город.
Казалось бы, в романе предполагается ситуация любовного треугольника, и развитие сюжета подталкивает к этому. Но Набоков отбрасывает традиционный финал. Глубинные переживания Ганина для него намного важнее, чем нюансы отношений героев.

Отказ Ганина от встречи с любимой имеет не психологическую, а скорее философскую мотивировку. Он понимает, что встреча не нужна, даже невозможна, не потому, что она влечет за собой неизбежные психологические проблемы, а потому, что нельзя повернуть время назад. Это могло бы привести к подчинению прошлому и, следовательно, отказу от самого себя, что вообще невозможно для героев Набокова.
В романе “Машенька” Набоков впервые обращается к темам, которые затем будут неоднократно появляться в его творчестве. Это тема утраченной России, выступающей как образ потерянного рая и счастья юности, тема воспоминания, одновременно противостоящего все уничтожающему времени и терпящего неудачу в этой тщетной борьбе.
Образ главного героя, Ганина, очень типичен для творчества В. Набокова. В его произведениях все время появляются неустроенные, “потерявшиеся” эмигранты. Пыльный пансион неприятен Ганину, потому что он никогда не заменит родину. Проживающих в пансионе – Ганина, учителя математики Алферова, старого русского поэта Подтягина, Клары, смешливых танцовщиков – объединяет ненужность, какая-то выключенность из жизни.

Возникает вопрос: а зачем они живут? Ганин снимается в кинематографе, продавая свою тень. Стоит ли жить ради того, чтобы “вставать и ездить в типографию каждое утро”, как это делает Клара? Или “искать ангажемент”, как ищут его танцовщики?

Унижаться, клянчить визу, объясняясь на плохом немецком языке, как вынужден это делать Подтягин? Цели, которая оправдывала бы это жалкое существование, ни у кого из них нет. Все они не думают о будущем, не стремятся устроиться, наладить жизнь, живя оним днем. И прошлое, и предполагаемое будущее осталось в России.

Но признаться себе в этом – значит сказать себе правду о себе самом. После этого нужно делать какие-то выводы, но как тогда жить, как заполнять скучные дни? И жизнь заполняется мелкими страстями, романчиками, суетой. “Подтягин заходил в комнату хозяйки пансиона, поглаживая черную ласковую таксу, пощипывал ее уши, бородавку на серой мордочке и рассказывал о своей стариковской, мучительной болезни и о том, что он уже давно хлопочет о визе в Париж, где очень дешевы булавки и красное вино”.
Связь Ганина с Людмилой ни на секунду не оставляет ощущения, что речь идет о любви. Но это не любовь: “И тоскуя и стыдясь, он чувствовал, как бессмысленная нежность, – печальная теплота, оставшаяся там, где очень мимолетно скользнула когда-то любовь, – заставляет его прижиматься без страсти к пурпурной резине ее поддающихся губ…” Была ли у Ганина настоящая любовь? Когда совсем мальчиком встретил он Машеньку, то полюбил не ее, а свою мечту, придуманный им идеал женщины. Машенька оказалась недостойной его.

Он любил тишину, уединение, красоту, искал гармонию. Она же была легкомысленна, тянула его в толпу. А “он чувствовал, что от этих встреч мельчает истинная любовь”.

В мире Набокова счастливая любовь невозможна. Она или связана с изменой, или же герои вообще не знают, что такое любовь. Индивидуалистический пафос, страх подчинения другому человеку, страх возможности его суда заставляют героев Набокова забыть о ней. Часто в основе сюжета произведений писателя любовный треугольник.

Но накала страстей, благородства чувств в его произведениях найти невозможно, история выглядит пошлой и скучной.
Для романа “Машенька” характерны черты, проявившиеся и в дальнейшем творчестве Набокова. Это игра литературными цитатами и построение текста на ускользающих и вновь проявляющихся лейтмотивах и образах. Здесь становятся самостоятельными и значимыми звуки (от соловьиного пения, означающего природное начало и прошлое, до шума поезда и трамвая, олицетворяющих мир техники и настоящее), запахи, повторяющиеся образы – поезда, трамваи, свет, тени, сравнения героев с птицами. Набоков, говоря о встречах и расставаниях героев, несомненно, намекал читателю на сюжет “Евгения Онегина”.

Также внимательный читатель может найти в романе образы, характерные для лирики А. А. Фета (соловей и роза), А. А. Блока (свидания в метель, героиня в снегу). При этом героиня, чье имя вынесено в заглавие романа, на его страницах не появилась ни разу, и реальность ее существования иногда кажется сомнительной. Игра с иллюзиями и реминисценциями ведется постоянно.
Набоков активно использует традиционные для русской литературы приемы. Автор обращается к свойственным Чехову приемам детализации, насыщает мир запахами и красками, как Бунин. В первую очередь это связано с призрачным образом главной героини.

Современные Набокову критики называли “Машеньку” “нарциссистским романом”, предполагали, что автор постоянно “самоотражается” в своих героях, помещая в центр повествования личность, наделенную недюжинным интеллектом и способную на сильную страсть. Развития характера нет, сюжет превращается в поток сознания. Многие современники не приняли роман, так как в нем не было динамично развивающегося сюжета и счастливого разрешения конфликта.

Набоков писал о том “меблированном” пространстве эмиграции, в котором отныне предстояло жить ему и его героям. Россия осталась в воспоминаниях и снах, и с этой реальностью следовало считаться.

«Машенька», анализ романа Набокова

История создания

Роман «Машенька» был написан в 1926 г. 27-летним Набоковым и напечатан в Берлине, где Набоков жил с 1922 г., после окончания Кембриджа. Роман, как и более ранние произведения, написан под псевдонимом Сирин.

Литературное направление и жанр

Роман посвящён жене Набокова, который женился в 1925 г. Очевидно, Вера Набокова – тот идеальный образ женщины, который воплощён в образе Машеньки, каким он стал в воспоминаниях Ганина.

Набоков начинал как реалист, как и многие писатели-эмигранты. Он единственный русский писатель, сумевший стать американским и считающий себя таковым, хотя и эмигрировавший в Швейцарию, прожив там 21 год. Зрелый Набоков – модернист, у него учились постмодернисты. Так что Набокова можно считать основоположником постмодернистского романа.

Всё творчество Набокова, по словам его жены, – «удар по тирании, по любой форме тирании».

«Машенька» – первый роман Набокова, в котором формируются особая набоковская проблематика, композиция, система образов, повторяющиеся в последующих романах.

Тематика, проблематика, конфликт

Тема романа – прощание и окончательный разрыв эмигранта с родиной, потеря надежды на возвращение в прошлое. Проблематика тоже связана с эмигрантской жизнью (проблема отсутствия денег, работы, но главное – жизненной цели). Конфликт романа строится на контрасте исключительного – и обыденного, обычного; подлинного, истинного – и ложного. Конфликт воплощён в образе главного героя Ганина, который противопоставлен герою-антагонисту Алферову и всей обстановке, так не соответствующей внутреннему миру и даже телу героя.

Сюжет и композиция

Эпиграф к роману – цитата из «Евгения Онегина» Пушкина. В романе чётко прослеживаются пушкинские мотивы. Самый явный из них – повторные отношения с былой возлюбленной, которая выходит замуж не по любви.

Название романа – это имя главной героини, но героиня – не нынешняя Машенька, не Машенька из молодости героя, а нынешние воспоминания о Машеньке из прошлого. То есть образ этот не соответствует никакой личности в реальности, главная героиня в романе просто не появляется. Это очень чёткая параллель с родиной, встречаться с которой в 1924 г. бессмысленно, а в прошлое вернуться невозможно.

Критики единодушно считали образ Машеньки символом не только прошлой идеальной любви, но и утраченной родины, рая, изгнание из которого пережили и герой, и писатель.

Действие настоящего в романе занимает 7 дней. В воскресенье Ганин знакомится с Алферовым, застряв с ним в лифте русского пансиона в Берлине, в котором живет три месяца. За обедом Ганин узнаёт, что жена Алферова Машенька приезжает в субботу. Но только в ночь с понедельника на вторник Ганин в показанной Алферовым на фотографии жене узнаёт свою первую любовь, которая осталась в России, когда он эмигрировал в 1919.

Со вторника по пятницу, четыре дня, которые Ганин назовёт лучшими в своей жизни, длится роман-воспоминание героя с Машенькой, причём отношения с возлюбленной, длившиеся 4 года, переживаются даже более остро, чем в прошлом в реальности. Ганин мечтает увезти Машеньку от мужа. Но в ночь с пятницы на субботу, уже напоив Алферова и отправившись на вокзал встречать Машеньку, Ганин передумывает уезжать: воспоминания стали далёким прошлым. Дом ушёл из жизни, «и в этом была прекрасная таинственность». Роман с Машенькой кончился навсегда, и эти 4 дня романа были, быть может, счастливейшей порой его жизни. Ганин избавляется от груза прошлого, расстаётся с ним, оставляет образ Машеньки «в доме теней вместе с умирающим поэтом».

Ретроспекция – важнейший композиционный приём романа. Ретроспективная часть начинается в 3 главе. Ганин вспоминает себя 16-летним, выздоравливающим после тифа. Точкой отсчёта для хронологии романа становится год свадьбы Алферова и Машеньки. Они поженились в Полтаве в 1919, через год Алферов бежал и прожил в эмиграции 4 года. Следовательно, действие романа происходит в 1924 г., а Ганину столько же, сколько и Набокову в том же году – 25 лет.

Роман Ганина и Маши начался 9 лет назад, в 1915 г. Молодые люди провели вместе лето на даче, урывками встречались зимой, на второе лето в единственную встречу Ганин понял, что Машеньку разлюбил. Зимой 1917 г. они не виделись, а летом по дороге на дачу Ганин случайно встретил Машеньку в вагоне и понял, что никогда не разлюбит её. Больше он с Машенькой не виделся, но их роман продолжался в письмах. Ганин получил от Машеньки 5 писем в 1919 г., когда он был в Ялте, а она – в Полтаве. В её последнем письме появляется ухаживающий господин с жёлтой бородкой, очевидно, Алферов. Так композиционно замыкается прошлое и будущее.

Герои романа

Лев Глебович Ганин – главный герой романа. В его образе есть автобиографические черты Набокова. 69-летний писатель в предисловии к английскому изданию романа писал, что вторгся в романе в частную жизнь, вывел себя в первом романе, получив при этом облегчение и «отделавшись от самого себя».

В романе нет «объективной» авторской точки зрения на героев и события. Каждый герой показан с точки зрения других героев. Алферов отмечает, что имя Ганина обязывает, оно требует «сухости, твёрдости, оригинальности». Алферов то ли программирует характер Ганина, то ли угадывает его.

Портрет Ганина дан глазами влюблённой в него Клары: «Острое, несколько надменное лицо… серые глаза с блестящими стрелками, расходящимися вокруг особенно крупных зрачков, и густые, очень тёмные брови… прекрасные, влажно-белые зубы». Черты Ганина кажутся ей резкими. О двойственности героя говорят брови, похожие на кусочки меха, то сходящиеся в одну линию, то распахивающиеся, как крылья птицы.

Ганин жил в пансионе 3 месяца. Он приехал год назад и не гнушался никакой работой: на фабрике, официантом, статистом в фильме («продавал свою тень»). Читатель узнает, что до эмиграции Ганин учился в Балашовском училище в Петербурге, успел поступить в юнкерское училище.

В судьбе Ганина поворотным стал эпизод в кино, когда он увидел себя самого на дальнем плане в роли статиста. Он понял, что сам превратился в тень, статиста, его любовь к Людмиле «механическая». В момент узнавания себя в фильме Ганин «почувствовал не только стыд, но и быстротечность, неповторимость человеческой жизни. Ганину кажется, что его тень становится двойником и будет отдельно царствовать по свету. Мотив тени, двойничества, популярный в мифологии и литературе, особенно у романтиков, воплощён в образе Ганина. Например, Ганин жалеет Людмилу и одновременно хочет её отшвырнуть, в нём «мешается чувство чести и жалости». Настоящий Ганин целиком уходит в прошлое: «Тень его жила в пансионе госпожи Дорн, – он же сам был в России, переживал воспоминание своё, как действительность». И эта жизнь была интенсивнее жизни берлинской тени.

Впоследствии читатель узнаёт из откровений Ганина Подтягину, что тот живёт по подложному польскому паспорту, имеет другую фамилию, а три года тому назад оказался в партизанском отряд в Польше, мечтая пробраться в Петербург и поднять восстание.

Ганин показан как молодой человек, очень изменившийся с эмиграцией. В прежние времена он ходил на руках или прыгал через 5 стульев, управлял силой воли, сегодня же не мог сказать женщине, что не любит её, «обмяк». От мимолётно скользнувшей любви у Ганина осталась только нежность к жалкому телу Людмилы.

Ганин в прошлом – человек действия. Поэтому безвкусная праздность, лишённая мечтательной надежды, тяготит его. Набоков определяет его свойство так: «Он был из породы людей, которые умеют добиваться, достигать, настигать, но совершенно неспособны ни к отречению, ни к бегству». Вновь переживая старый роман, Ганин снова стал энергичным и деятельным, но это внутренние действия: «Он был богом, воссоздающим погибший мир». Прошлое оживает, но не в реальности, не в мире, а в отдельной вселенной – сознании самого Ганина. Поэтому Ганин боится, что воссозданный им мир лопнет, умрёт вместе с ним.

Машенька из прошлого главного героя описана в течение нескольких лет. В момент знакомства Ганину бросаются в глаза каштановая коса в чёрном банте, тёмный румянец щеки, уголок татарского горящего глаза, тонкий изгиб ноздри. В портрете Машеньки нет ничего примечательного: прелестные бойкие брови, смугловатое лицо, подёрнутое тончайшим шелковистым пушком, подвижный картавый голос, ямочка на открытой шее.

Ещё в 16 лет Ганин ассоциирует Машеньку с родиной, природой.

Обеих понять невозможно, но от которой испытываешь «светлое томление». Разлука с Машенькой и разлука с Россией, поставленные в один ряд и написанные через запятую, для Ганина равнозначны.

Ганин вспоминает, что прошлая любовь к Машеньке не была идеальной: он имел связь с дамой, чей муж воевал в Галиции, он с облегчением расстался с Машенькой на зимний период, а следующим летом «за один недолгий час полюбил её сильнее прежнего и разлюбил её как будто навсегда», проехав ради встречи 50 вёрст.

Знакомство читателя с Алферовым начинается с запаха и звука. У него бойкий и докучливый голос, тёплый вялый запашок не совсем здорового мужчины. Затем появляется портрет: светлые редкие волосы, золотистая бородка, что-то лубочное, слащаво-евангельское в чертах. И только потом возникает характеристика героя. Взгляд его блестящий и рассеянный, Ганину он показался развязным господином. Когда Алферов в конце романа напивается, золотистая бородка превращается в бородку цвета навозца, глаза становятся водянистыми.

Алферов – математик, который «на числах, как на качелях, всю жизнь прокачался». Эта самохарактеристика объясняет отсутствие в нём душевности и интуиции. Он противопоставляет себя жене, называя её мать-и-мачехой. Ганин очень метко обозначает это противопоставление «цифра и цветок».

Высказывания Алферова претендуют на афористичность, но они банальны: «Прекрасная русская женственность сложнее всякой революции, переживёт всё, – невзгоды, террор», «с Россией – кончено. Смыли её, как вот знаете, если мокрой губкой мазнуть по чёрной доске», «России капут, «богоносец» оказался серой сволочью».

Алферов – антагонист Ганина, антигерой. Это пошляк, так ненавидимый Набоковым в жизни и вводимый им во все художественные произведения. С точки зрения Набокова, пошлость – коллекция готовых идей, пользование стереотипами, клише, банальностями. Пошляк – посредственный конформист, который любит производить впечатление и быть под впечатлением, «псевдоидеалист, псевдострадалец и псевдомудрец». Так Алферов не отвечает прямо на вопрос Ганина, кем он был в прошлой жизни, а загадочно темнит: «Не знаю… быть может устрицей, или, скажем, птицей, а может быть учителем математики».

Людмила – «ложная» возлюбленная Ганина. Её портрет дан глазами Ганина, который её почти ненавидит: «Жёлтые лохмы, по морде стриженные… томная темнота век, а главное – губы, накрашенные до лилового блеска».

Фальшива не только внешность девушки (причём показушно фальшива, искусственность крашеных волос подчёркивают невыбритые волоски на затылке), искусственна вся Людмила целиком. Она ложно чуткая, не замечает, что Ганин не любит её. Фальшивы её ногти, выпученные губы. В запахе духов Ганин улавливает что-то неопрятное, несвежее, пожилое, хотя ей 25 лет. Даже тело её не соответствует возрасту: оно тщедушное, жалкое и ненужное.

Запаху духов Людмилы противопоставлен «непонятный, единственный в мире» запах Машеньки, которому не мешают её сладкие дешёвые духи «Тагор».
Трёхмесячный роман с Людмилой для Гагина – «трудный обман, ночь без конца», расплата за ночь на тряском полу таксомотора.

Людмиле противопоставлена её подруга Клара, соседка Ганина, «полногрудая, вся в чёрном шелку очень уютная барышня». Она влюблена в Ганина и могла бы составить его счастье, но герою не нужны эти отношения, поэтому Клара – несостоявшаяся возлюбленная.

Клара не смогла отречься от своей безответной любви, даже когда увидела Ганина в комнате отсутствующего Алферова и приняла его за вора. Никому не слышный монолог 26-летней девушки выдаёт её чувства: «Бедный мой, до чего жизнь довела его».

В придачу к прожитой любви (Машенька), ложной любви (Людмила), несостоявшейся любви (Клара) Набоков описывает карикатурную любовь Колина и Горностаева. Гомосексуальные отношения между танцорами лишены привлекательности, хотя Набоков и утверждает: «Нельзя было порицать голубиное счастье этой безобидной четы». Набоков подчёркивает женственные лица и выражения юношей, толстые ляжки (женственные черты), но при этом Набоков подчёркивает грязь тел юношей и их комнаты.
Подтягин – русский небезызвестный поэт, застрявший в Берлине по дороге в Париж. Если для Ганина Берлин – этап, ступень, то для Подтягина – тупик, остановка. Он предчувствует свою смерть. Очевидно, что-то в самом герое мешает его движению: «Сколько человеку нужно перестрадать, чтобы получить право на выезд отсюда». Но и получив визу, Подтягин не может уехать, потому что не может объясниться по-немецки. А когда Ганин помогает Подтягину объясниться с чиновниками, старик теряет паспорт. Это делает его остановку окончательной: «Не уехать мне отсюда. Так на роду было написано». Сердечная болезнь, очевидно, повлечёт скорую смерть, являющуюся для Подтягина единственным выходом.

Подтягин становится символом не сумевшей пережить эмиграцию России. Он похож на чеховского интеллигента: опрятный скромный старик в пенсне с необыкновенно приятным, тихим, мягким матовым голосом. У Подтягина полное и гладкое лицо, седая щёточка под нижней губой, отступающий подбородок, умные ясные глаза с ласковыми морщинками.

Этот идеальный портрет Набоков умышленно принижает, обрекая Подтягина на сходство в профиль с большой поседевшей морской свинкой. В этом образе несколько аллюзий: это и заморское животное, и жертвенное животное, и вызывающее сочувствие невинное существо, вынужденное жить в неволе.
Подтягин считает свою прожитую жизнь выброшенной даром: «Я ведь из-за этих берёз всю свою жизнь проглядел, всю Россию… я сам поэзией охолостил жизнь, а теперь поздно начинать жить сызнова». То есть то, что положено было прожить, Подтягин вложил в поэзию, неплохую, но довольно посредственную.

Поэт подобен случайной и ненужной тени, при этом не вполне понимает свою бесполезность: «Россию надо любить. Без нашей эмигрантской любви России крышка».

Художественное своеобразие

С самого начала романа Набоков играет в слова и символы. Прежде всего, речь идёт об именах героев. Все они имеют литературные источники. Например, у Подтягина Антона Сергеевича чеховское имя сочетается с пушкинским отчеством, а смешная фамилия намекает на его собственное бедственное положение и его незначительную роль в русской литературе.

Алферов бесконечно ошибается, произнося имя главного героя. Непознанность имени говорит о непознанности человека, ведь Алферов так и не узнал о роли Ганина в жизни собственной жены.

Подтягин, наоборот, хорошо чувствует главного героя, догадывается о его новой влюблённости.

Набоков наделяет Ганина собственной поэтической способностью чувствовать слово, что часто вызывает у читателя смех. Так слово проститутка тринадцатилетний герой воспринимает как принститутка – смесь принцессы и проститутки. Вермишель, по его юношескому хулиганскому объяснению – это Мишины червяки, маленькие макароны, пока они не выросли на дереве.

Эмигрантская жизнь в Берлине подобна жизни в остановившемся тёмном лифте. Другая параллель – русский пансион, в котором были слышны поезда городской железной дороги, «и оттого казалось, что весь дом медленно едет куда-то». Ганин даже представлял, что каждый поезд «проходит незримо сквозь толщу самого дома». Кларе кажется, что она живёт в стеклянном доме, колеблющемся и плывущем куда-то. Здесь к образу нестойкого равновесия и движения добавляется прозрачность и хрупкость, ведь Клара так боится открыться.

Этому ложному эмигрантскому дому, похожему на призрак, сквозь который можно просунуть руку и пошевелить пальцами, противопоставлен дом-усадьба 16-летнего героя, идеальный дом, которого лишён не только Ганин, но и каждый из героев романа.

Образ тени в романе пришёл из предшествующей литературы. Герои романа живут как оторвавшиеся от хозяев бесплотные тени. В унылом эмигрантском доме живут «семь русских потерянных теней», для них жизнь подобна съёмке, «во время которой равнодушный статист не ведает, в какой картине участвует». Все эти тени случайные и ненужные. Да и вся жизнь героев напоминает серию снимков или кадров кинематографа, чужой город представляется как движущийся снимок.

Символический образ романа – миры, которые воплощены в каждом человеке, «миры, друг другу неведомые». Каждый прохожий – «наглухо заколоченный мир, полный чудес и преступлений». Даже в сонных лошадях Набоков видит такой мир.

В первом своём романе, как и в последующем творчестве, Набоков очень внимателен к деталям. Часто какие-то предметы помогают понять душу героя. Например, белеющая в темноте на стуле сброшенная рубашка, подобная раскинувшему руки для молитвы и оцепеневшему человеку – символ возродившейся под влиянием любви души Ганина.

Надушенное письмо ненавистной Людмилы, превращённое Ганиным в клочья и выброшенное из окна, противопоставлено бережно хранимым на дне чемодана вместе с крымским браунингом старым письмам от Машеньки.

Тропы в романе привлекают внимание, останавливают читателя своей необычностью. Ганин вкладывает в чемодан «лёгкую, ласковую человеческую труху», рабочие передают друг другу ломти черепицы, так работа становится такой же необходимостью, как хлеб.

Анализ романа «Машенька» Набокова

— Каковы ваши первые впечатления от романа?
— В чем особенность сюжета, повествования в романе?

Сюжет можно пересказать в двух словах: русский эмигрант узнает, что жена его соседа по пансиону — его бывшая возлюбленная Машенька, с которой он расстался девять лет назад; мечтая о встрече с ней, он в последний момент отказывается от этой долгожданной
встречи.

Главное в романе — воспоминания. Сюжет разворачивается как поток сознания: перемежаются диалоги персонажей, внутренние монологи главного героя, описания места действия. И хотя повествование ведется от третьего лица, переживания героя описаны так, что постепенно они становятся переживаниями самого читателя.

— Что представляет собой главный герой?

Лев Ганин — русский эмигрант, один из многих представителей дворянства, вынужденных покинуть родину после Октября 1917 г. у его имени, по словам Алферова, «сложное, редкое соединение» — Лев Глебович. Кроме того, Лев — значимое имя, а отчество напоминает об одном из первых русских святых. Это выделяет героя из общей массы; к тому же хозяйке пансиона Ганин кажется «вовсе не похожим на всех русских молодых людей, перебывавших у нее в пансионе».

Ганин хорош собой. Его портрет дан в восприятии Клары: «Острое, несколько надменное лицо Ганина, его серые глаза с блестящими стрелками, расходящимися вокруг особенно крупных зрачков, и густые, очень темные брови, составлявшие, когда он хмурился или внимательно слушал, одну сплошную черную черту, но зато распахивавшиеся, как легкие крылья, когда редкая улыбка обнажала на миг его прекрасные, влажно-белые зубы … »

У Ганина есть боевое прошлое: «в начале девятнадцатого года он дрался на севере Крыма», был контужен, а после, отрезанный от своей части, «попал поневоле в безумный и сонный поток гражданской эвакуацию>.

В Берлине Ганин, как и многие соотечественники, перебивается случайными заработками: он уже успел поработать и на фабрике, и официантом, и статистом в кино: «не раз даже продавал свою тень подобно многим из нас».

Этот образ растиражированной собственной тени — того, во что
превратился человек, — возникает в романе еще несколько раз. И каждый раз это пугающий, призрачный, потусторонний, унизительный образ: судьба эмигранта — быть «тенью, проданной за десять марок».

В чужом городе его удерживает связь с женщиной, чуждой и даже неприятной ему (чего стоят только «шелковые чулки поросячьего цвета» и «пурпурная резина» губ!). Ганин страдает от скуки и одиночества, но не может признаться Людмиле в том, что не любит ее: «Он был из породы людей, которые умеют добиваться, достигать, настигать, но совершенно неспособны ни к отречению, ни к бегству, — что в конце концов одно и то же».

Ганин, раньше физически сильный, стал замкнут, вял, угрюм, страдает бессонницей, мечтает покинуть Берлин: «Ничто не украшало его бесцветной тоски, мысли ползли без связи, сердце билось тихо». Он словно впал в анабиоз, словно «жили одни только его глаза, а душа притаилась». Когда Ганин узнает на фотографии, которую показывает ему Алферов, Машеньку, он преображается. Ему кажется, что и не было последних девяти лет, не было разлуки с родиной.)

— В чем особенность образа заглавной героини романа?

Машенька — образ России, утраченной родины, мечта, олицетворение утраченного счастья. Само имя очень русское, простое, ласковое, напоминающее добрые русские сказки. Это внесюжетный персонаж.
Машенька не появляется в романе как действующее лицо, ее образ возникает только в воспоминаниях Ганина.

Образы Машеньки и России сливаются в сознании героя: «Завтра приезжает вся его юность, его Россия». Вспоминая Машеньку, герой ретроспективно понимает, что расставание было предначертано, и опять образ Машеньки нераздельно связывается с образом родины:
«Судьба в этот последний августовский день дала ему наперед отведать будущей разлуки с Машенькой, разлуки с Россией».

— Как вы поняли концовку романа?

Ганин, казалось бы, близок к исполнению своей мечты: сейчас придет поезд, и он встретит Машеньку. Он «давно не чувствовал себя таким здоровым, сильным, готовым на всякую борьбу. И то, что он все замечал с какой-то свежей любовью — и тележки, что катили на базар, и тонкие, еще сморщенные листики, и разноцветные рекламы — это и было тайным поворотом, пробужденьем его».

Ганин воспринимает образ Машеньки как «знак, зов, вопрос, брошенный в небо», и на этот вопрос он вдруг получает «самоцветный, восхитительный ответ». Встреча с Машенькой должна стать чудом, возвращением в тот мир, в котором Ганин только и мог быть счастлив.

Но Набоков обманывает ожидания читателя. Ганин вдруг почувствовал «с беспощадной ясностью, что роман его с Машенькой кончился навсегда. Он длился всего четыре дня, — эти четыре дня были, быть может, счастливейшей порой его жизни. Но теперь он до конца исчерпал свое воспоминанье, до конца насытился им, и образ Машеньки остался вместе с умирающим старым поэтом там, в доме
теней, который сам уже стал воспоминаньем. И, кроме этого образа, другой Машеньки нет, и быть не может».

Жизнь воспоминаний, которой жил Ганин, становится тем, чем она вправду была, — далеким прошлым. Герой уезжает не только из Берлина — из своих воспоминаний, уезжает уже другим, с другими мыслями и настроениями: «с приятным волненьем подумал о том, как без всяких виз проберется через границу, — а там Франция, Прованс, а дальше — море. И когда поезд тронулся, он задремал, уткнувшись лицом в складки макинтоша, висевшего с крюка над деревянной лавкой.

— В чем своеобразие конфликта в романе Набокова «Машенька»?

Можно подумать, что это типичный любовный треугольник: конфликт между Ганиным и Алферовым — за обладание Машенькой. Но главный конфликт — внутренний, конфликт в душе самого Ганина.
Подлинными, настоящими оказываются мечты, воспоминания о Машеньке, о России, а внешняя жизнь героя оказывается поддельной, нереальной, он становится «тенью» себя самого.

— Как изображается место действия? В чем особенность образа дома в романе?

Действие происходит в пансионе: «Пансион был русский и притом неприятный. Неприятно было главным образом то, что день-деньской
и добрую часть ночи слышны были поезда городской железной дороги, и оттого казалось, что весь дом медленно едет куда-то». «Так и жил весь дом на железном сквозняке».

Этими описаниями передается неустроенность, непостоянство эмигрантской жизни, желание сбежать, покинуть холодный и чужой город.

Автор изображает вещи, обстановку пансиона едва ли не более живыми, чем живущих в нем людей: «Столы, стулья, скрипучие шкафы и ухабистые кушетки разбрелись по комнатам … и, разлучившись таким образом друг с другом, сразу поблекли, приняли унылый и нелепый вид, как кости разобранного скелета». Образ дома, настоящего дома, дан только в воспоминаниях. Берлинский пансион — лишь временное пристанище эмигрантов.

— Определите тему и идею романа «Машенька».

В романе две темы, которые совмещаются, сливаются воедино: тема утраченной любви и тема утраченной родины. Главная мысль романа в том, что утраченная любовь, как и утраченная родина, невозвратима.

— Почему роман «Машенька» считается в творчестве Набокова наиболее «русским»?

«Машенька» — роман автобиографичный (но не автобиографический), то есть содержащий некоторые элементы автобиографии автора.

Когда в 1926 г. роман «Машенька» вышел в свет, журнал «Нива» написал: «Себя и свою судьбу в разных вариациях Набоков, развлекаясь, неустанно вышивает по канве своих произведений. Но не только свою, хотя едва ли кто-то интересовал Набокова больше, чем он сам. Это еще и судьба целого человеческого типа — русского интеллигента-эмигранта».

Проблематика романа В. Набокова «Машенька»

Ужасы Первой мировой войны, революция, Граж­данская война, голод, разруха — вот лишь некоторые из причин, заставившие сотни тысяч людей в составе «первой волны» русской эмиграции покинуть преде­лы своей страны. В их числе была и семья Владимира Набокова. Большую часть жизни Набоков провел вда­ли от родины, и это наложило свой отпечаток на его творчество, на те темы и проблемы, которые он осве­щал, на своеобразие их раскрытия.

Своеобразно звучит и тема любви в романе В. Набо­кова «Машенька», который в числе других произве­дений принес писателю подлинную славу.

Весь роман проникнут грустным, ностальгическим настроением. Его главный герой — эмигрант Ганин. Он тоскует по родной земле, и все его мысли и чувства окрашены в печальные тона. В его душе пустота, его мучит осознание бессмысленности существования и бездеятельность, жизнь протекает «в какой-то без­вкусной праздности, лишенной мечтательной надеж­ды, которая делает праздность прелестной». «За по­следнее время,— сообщает о нем автор,— он стал вял и угрюм. ослабла какая-то гайка, он стал даже гор­биться и сам признавался. что. страдает бессонни­цей». Он рад бы покинуть Берлин в поисках утеше­ния, но его связывают отношения с Людмилой, которой он не в силах сказать, что больше ее не любит. Собственно, настоящей любви между ними никогда не было. Она «очень мимолетно скользнула когда-то». И если раньше Ганин умел управлять собственной си­лой воли, то в теперешнем настроении воля изменяет ему, и даже то, что «теперь ему все противно было в Людмиле», не толкает его на решительный шаг.

Остальные герои романа — математик Алферов, поэт Подтягин, танцоры Колин и Горноцветов, Кла­ра — секретарь, хозяйка пансиона Лидия Николаев­на. Их объединяет то, что все они русские и все они, так же как Ганин и Людмила, волею судьбы оторваны от дома.

Отношение их к России неодинаково. Алферов по­стоянно критически отзывается о родине. «Тут вам не российский кавардак»,— восторженно восклицает он в одной из бесед и называет родную страну «прокля­той». Он не верит в ее силы, по его мнению, России «капут», и все речи Алферова о родине проникнуты холодным презрением и насмешкой. А вот Ганин и Подтягин всегда говорят о России с особым трепет­ным чувством, говорят о ней, как о самом дорогом на свете.

Разность отношения к родине обуславливает не­приязнь Ганина к Алферову. Ему неприятен его внешний вид, его манеры, но определяющим факто­ром в их взаимоотношениях становится все же отно­шение к России. Неприязнь к Алферову чувствуется и в авторском описании. Такие детали, как «бородка цвета навозца», «редкие волосы», «тощая шея», «до­кучливый голос», конечно, не могут и у читателя вы­зывать симпатии.

Кульминационным моментом в развитии отноше­ний Ганина и Алферова становится известие о том, что Машенька, бывшая возлюбленная Ганина, явля­ется женой Алферова. Алферов везде и всюду говорил о Машеньке, он не упускал возможности с восторгом сообщить о ее приезде. Но Ганин и представить себе не мог, что женой того, которому «не изменять — грех» окажется его Машенька. Алферов восхищается своей супругой, всем говорит, что она у него «прелесть», но Ганин все равно считает Алферова недостойным Ма­шеньки. Его пафосные воспоминания о жене уже на­чинают вызывать насмешки окружающих. Ганину горько от того, что объектом этих насмешек вместе с Алферовым невольно становится и почти святая для него Машенька. Но в то же время «он ощущал ка­кую-то волнующую гордость при воспоминанье о том, что Машенька отдала ему, а не мужу, свое глубокое, неповторимое благоуханье».

Он решает бежать с ней. Узнав о ее приезде, Ганин снова обретает смысл жизни и оставшиеся несколько дней живет ожиданием приезда своей возлюбленной. В эти дни он по-настоящему счастлив. Он чувствует себя бодрым, помолодевшим и наконец находит силы порвать с Людмилой.

Описание воспоминаний Ганина о Машеньке полно лиризма. Погружаясь в мысли о прошлом, он словно заново переживает ту горячую страсть, самую первую и самую безудержную. Однако в последние минуты Га­нин отказывается от своего намерения, потому что вдруг осознает, что роман с Машенькой давно кончен, что он жил только лишь воспоминанием о ней, о Рос­сии, где цвела их любовь и которая сейчас для него да­лека и недоступна. Любовь к России, а не любовь к Ма­шеньке так взволновала его сердце: «Он всегда вспоми­нал Россию, когда видел быстрые облака, но теперь он вспомнил бы ее и без облаков: с минувшей ночи он только и думал о ней». «То, что случилось в эту ночь», просто опрокинуло на него прошлое, безвозвратно ушедшее прошлое. Ганин вдруг понимает, что «пере­живал воспоминанье как действительность».

Роман «Машенька» — произведение о любви к ро­дине. Автор раскрывает проблемы отношения к род­ной земле, судьбы России, судьбы эмигрантов, про­блему любви.