Анализ произведения Солдатское сердце Платонова

Закончилась война и гвардейский капитан, по имени Алексей Алексеевич Иванов демобилизуется из армии. Он долго ждет на станции поезд, но как оказалось, он не один его дожидался, еще девушка Маша, которая работала в столовой их части. Они вместе едут в вагоне, почти двое суток, а потом Алесей останавливается на 2 дня в городе, где когда-то 20 лет назад появилась на свет Маша. Затем он отправляется дальше, а Маша на вокзале его целует. Алексей навсегда запомнил запах ее волос.

Прошел еще один день и прибыл в Иванов, где на вокзале его встречает сын Петр. Сейчас ему уже двенадцатый год и Алексей не сразу его узнал. Жена же ожидает его дома на крыльце. Он обнимает жену и чувствует ее тепло такое родное. А вот дочка Настя его не помнит и начинает плакать. Петя постоянно ее одергивает, и говорит, что это их отец.

Дома начинают собирать на стол угощенья, и всем этим заведует Петя. Глядя на него, Алексей подумал, какой же он уже взрослый. Но ему по душе дочка Настя. Алексей интересуется у жены, как же он все это время жили, но она поначалу его стесняется, потому что давно отвыкла от своего мужа. Он чувствует, что ему что-то мешает радоваться возвращению, ведь он теперь совсем не понимает своих родных.

Они все сели за стол кушать и Алексей заметил, что дети мало кушают. Но Петя сказал, что хочет, чтобы родителям досталось больше. А Настя начала прятать кусочек пирога для дяди Семена. Тогда жена рассказала Алексею, что есть Семен Евсеевич, и он потерял жену и детей. А потом сам попросился приходить и играть с детьми. Алексей внимательно слушает и начинает закуривать. Петя хлопочет по хозяйству и наказывает отцу, чтобы он стал на довольствие. Алексею становится перед ним робко.

После того как они закончили ужинать, дети отправляются спать. А вот Алесей продолжает расспрашивать жену о жизни без него. Петя слышит разговор и жалеет мать, он понимает, что ей нелегко. Но и для Алексея это разговор тоже не приятен и тогда жена ему прямо говорит, что между ней и Семеном Евсеевичем ничего не было. Она ждал его и только однажды стал близок ей другой человек из райкома. Но потом поняла, что может жить спокойно и счастливо только с мужем. Она просит, чтобы муж остался с ними, ведь без него им плохо. Но Алексей говорит, что она его ранила прямо в сердце. Утром Алексей собирается, а сын начинает ему высказывать про их нелегкую жизнь, как его ждала мама, а он просто уходит сейчас. Он ругается на сына, но Петя рассказывает ему историю про дядю Харитона, с которым изменила его мать. Он дослушивает эту историю до конца и удивляется.

Утром Алексей все же уходит на вокзал, выпив водки, сел на поезд. Он решил отправиться к Маше. Дома остался Петя и Настя, мама была на работе. Петя выспрашивает у сестры как ушел отец, а потом быстро начинает ее одевать. Алесей стоит в тамбуре поезда, он проезжает не далеко от своего дома. И вдруг замечает маленькие фигурки. В них он узнал своих детей. Тогда он бросает свой мешок на землю и сходит с поезда. А по дорожке к нему бегут его дети.

Это произведение показывает, какие должны быть главные ценности в жизни каждого человека. Каждый может ошибиться, но заслуживает прощение. Нужно быть терпимыми к своим близким, ценить и уважать их.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Платонов. Все произведения

Солдатское сердце. Картинка к рассказу

Сейчас читают

Над своим произведением, а точнее, над рассказом “Кража” Виктор Астафьев упорно трудился целых четыре года. Именно поэтому рассказ получился таким живым и поучающим.

У шорника Ильи было прозвище Сверчок. Сверчок вместе с Василием работает у помещика Ремера. У помещика есть молодая беременная жена, и они только недавно переехали.

У мальчика Вани была бабушка. Но не как все она очень добрая умная веселая заботливая каждого поддержит, очень рассудительна.

Владелец двора закрывает ночью курятник и удаляется в дом, готовится ко сну. Все животные собираются на рассказ хряка по имени Главарь. Он хочет поведать всем о своем сне. Хряк утверждает, что они живут очень плохо и умирают ни за что

Однажды осенью повозка с сидящим внутри статным военным – мужчиной в годах, чьи поседевшие усы придавали ему серьёзный и усталый вид, и извозчиком с разбойничьей внешностью направлялась по разбитой дороге

Анализ произведения Платонова Солдатское сердце

Андрей Платонов был военным журналистом в годы Великой Отечественной войны. И всё увиденное и услышанное им на фронте, он отразил в своём творчестве. В своих произведениях он поднимал тему героизма, отвагу русского народа, трагедию войны, а также описывал чувства солдат на фронте.

Произведение “Солдатское сердце” написано в стиле военной прозы и впервые было опубликовано в 1946 году. Произведение состоит из четырех небольших, но очень сильных рассказов. Каждый рассказ описывает разный эпизод войны, но цель у всех героев рассказов одна- победить врага.

Рассказ «Штурм лабиринта». Перед артиллерийским полком стоит задача захватить немецкий город. Основные позиции немецких войск находятся в подземном лабиринте города. Прежде чем идти в наступление, командир полка разрабатывает план. В этом рассказе автор особенно выделил солдата Елисея Копцова, ведь именно он помогает командиру принять правильное решение для наступления. Автор показал его как умного и рассудительного солдата, который не бросается бездумно в атаку, а продумывает свои действия.

Рассказ “Сапёр” описывает один день из жизни сноровистого сапёра Ивана. Ошибка сапёра, в один миг может унести жизни солдат, но Иван не допускает ошибок. В рассказе автор показывает Ивана, как бесстрашного солдата с сильным и твердым характером, который ничего не боится и вместе со всеми трудиться над строительством переправы, и вместе со всеми идет в бой и берёт в плен немецкий танк.

Рассказ «На Горынь – реке» повествует о строительстве моста через красивую и живописную реку Горынь, для дальнейшего движения советских войск. Этот мост требовалось построить в кротчайшие сроки. Стройка ведётся опытными сапёрами, а главным инженером назначен Еремеев. В этом рассказе Платонов показал всю силу и сплоченность коллектива саперов и в результате им удалось достигнуть поставленной цели.

Заключительный рассказ сборника «На доброй Земле». Он написан от лица главного героя – советского солдата Кузьмы. В рассказе он описывает через, что ему с товарищами пришлось пройти на войне. Они переплывали ледяной Днепр и ползли по горячему торфянику, и каждое их действие приближало к победе над немецкими захватчиками. В этом рассказе автор показал всю отвагу советских солдат и любовь к своей родине.

В произведении “Солдатское сердце” Андрей Платонов выделил общую тему – это героизм советского народа и стремление к победе. Для солдата, воевавшего на фронте, очень важно было, чтобы его сердце не было пустым, в нём должно быть чувство любви и привязанности к своей семье и родине. Солдатское сердце, наполненное чувствами и любовью, становится его оружием, которое он использует на войне. Без сердечной любви невозможна победа над врагом. Именно сердечная любовь вела советского солдата на протяжении всей войны и именно она была причиной многочисленных подвигов. Тайна победы советского народа над немецкими фашистами- это тайна труда и любви народа и благодарного солдатского сердца, отвечающего своему народу отвагой и подвигом.

Анализ 2

Произведение относится к художественной прозе писателя, раскрывающей проблематику понимания человеком истинных жизненных ценностей.

Главным персонажем произведения является демобилизованный по окончании войны Алексей Алексеевич Иванов, представленный писателем в образе гвардейского капитана, возвращающегося с фронта к родной семье.

Сюжетная линия рассказа повествует о встрече капитана Иванова на железнодорожном вокзале в ожидании поезда на пути к родному дому с молодой девушкой Марией, работавшей в военной столовой. Алексей проводит с Машей два дня, трясясь в жестком вагоне, а затем на несколько суток задерживается в родном городке девушки. Вынужденный продолжать свой путь к семье капитан прощается с Марией нежным поцелуем, оставляя в своей памяти запах ее волос, ассоциирующийся у него с осенними опавшими лесными листьями.

Добравшись до родного дома, Алексей с трудом узнает в бежавшем ему навстречу серьезном подростке повзрослевшего сына Петра, а, обняв плачущую жену Любовь Васильевну, испытывает некую неловкость, ощущая давно забытую теплоту родной, любимой женщины. Маленькая дочь Иванова Настя поначалу не принимает отца, не узнавая его в силу своего малолетнего возраста, но под влиянием брата становится нежной и кроткой, вызывая в душе Алексея благоговение.

Во время праздничного ужина по случаю благополучного возвращения главы семейства Алексей чувствует напряжение и неловкость жены, отвыкшей от мужа, не понимая причины женского поведения. Из разговора детей Алексей слышит о существовании в их жизни некоего дяди Семена, который, со слов жены, просто играет с детьми, заходя к ним в гости, поскольку во время войны его семья полностью погибает.

Поздним вечером у Алексея с супругой происходит серьезный разговор, невольным свидетелем которого становится сын. Иванов подозревает жену в супружеской неверности, однако женщина искренне уверяет его в отсутствии близких отношений с Семеном, но признается в единственном случае неверности с инструктором районного комитета партии. Жена со слезами на глазах рассказывает в собственной совершенной ошибке и убеждает Иванова в преданной любви к нему.

На утро, дождавшись ухода жены на работу, Алексей начинает собирать свои вещи, решившись покинуть дом, в котором ему нанесли душевную рану. Сын, видя состояние отца, пытается объяснить ему поведение матери, рассказывая о тяготах их тыловой жизни, а также, приводя в пример семью дяди Харитона, который, несмотря на измены жены, сумел сохранить семейное счастье.

Выпив рюмку водки, Алексей садится в железнодорожный вагон, намереваясь отправиться к девушке, чьи волосы пахнут опавшими осенними листьями, но, проезжая мимо стоящего вдоль пути собственного дома, с удивлением видит детские фигуры своих детей, спешащих к железнодорожному составу. Сердце Иванова не выдержит этого зрелища и мужчина, спеша, спрыгивает с поезда.

Смысловая нагрузка рассказа «Солдатское сердце» заключается в истинном выборе человека, умеющего прощать, ценить и уважить близким и родных людей.

Анализ книги Солдатское сердце

Несколько интересных сочинений

У меня очень хорошая школа. Меня и моих одноклассников учит добрая учительница, она рассказывает, как нужно считать, пишет на доске буквы и слова, чтобы мы писали их в свои тетради.

Мне нравится наблюдать за актерами во время спектакля. Мне нравится, что актеры передают эмоции, и начинаешь больше переживаешь за героев, сочувствуешь им или радуешься за них. В кинотеатре таких ощущений не удается испытать.

Вот так картина! Всё белое, красивое. Это почти чистый лист. Ну, только деревья нарисованы. Я тоже так могу! Тут ещё фигурки людей и лошадей есть. Но так нарисовать я не могу.

Все мы знаем, что употребление алкоголя может привести к серьезным последствиям для организма человека. Тем самым мы можем получить новые серьезные заболевания, которые смогут оборвать даже нашу жизнь.

Начнем с того, что многие любят говорить такую фразу, как: Талантливый человек талантлив во всем. На данном этапе развития, можно не согласиться с эти мнением.

Анализ произведения Солдатское сердце Платонова

Творчество А.П. Платонова отличается многообразием художественных тем и направлений. Народное противостояние в года Великой Отечественной войны – одна из ведущих в творчестве писателя. Сам Платонов в годы войны – корреспондент, что позволяет ему не по наслышке прочувствовать тему героизма русского народа.

Сборник прозы «Солдатское сердце», увидевший свет в 1946 году, посвящен будням военного времени, обычным героям, которые мечтали лишь о победе над фашизмом. В солдатском сердце есть место для любви, счастью, подвигу. Объединенные одной целью – победа над врагом, они живут в жесткой действительности военных событий. Сборник включает в себя четыре самостоятельных рассказа. Разные эпизоды войны положены в идейную основу каждого, но солдатская душа с ее эмоциональными переживаниями объединяет их в единый смысл.

Повествование рассказа «Штурм лабиринта» переносит читателя в не большой немецкий городок, который необходимо захватить артиллерийскому полку. Загадка города в подземном лабиринте, где сконцентрированы основные силы фашистов. Для того, чтобы разработать план действий командир полка Бакланов изучает не только местность, но и историю возникновения города. Целое научное исследование проводит командир прежде чем принимать решение, от которого будет зависеть не только жизнь героев, но и успех военной операции. Глубокий философский смысл происходящего Планотов вложил в уста обычного ординарца Елисея Копцова. Именно его числовые рассуждения помогают командиру принимать верное решение. Человек войны для автора – это не бездумное существо, бросающееся в атаку, а умный, тактически подготовленный боец под руководством мудрого командира.

Незримый труженик войны, созидатель – основная тема двух его рассказов из сборника «Солдатское сердце»- «Иван Толокно – труженик войны», «На Горынь – реке».

Рассказ «Иван Толокно-труженик войны» имеет несколько названий ( это свойственно Платонову, множество произведений которого имеет несколько названий) «В сторону заката солнца», «Сапер». Тема рассказа – один день из жизни обычного сапера. Ошибка его стоит жизни многих бойцов, он работает над сохранением их жизни. Иван не сомневается в победе над врагом. Главная его задача – ежеминутный тяжелый труд для победы над фашизмом. Его не страшит ледяная вода при строительстве переправы, он знает и умеет делать все. Толокно не только строит, но и воюет, его захват в плен немецкого танка яркое тому подтверждение.

Словно из народной сказки представлено описание реки Горынь в платоновском рассказе «На Горынь – реке». Однако события военных лет, происходящих на ней, от сказочного мира далеки. Для продвижения советских войск необходим мост через реку. Его строительством заняты саперы под командованием инженера Еремеева. Не одну сотню мостов вышло из под рук мастера, но этот необходимо было возвести в самый короткий срок. Смекалка, помощь товарищей и вера в конечный результат помогли Клименту Кузьмичу не только справиться с поставленной целей, но и выиграть время танковым войскам.

Завершает сборник рассказ «На доброй Земле», повествование в котором ведется от лица непосредственно героя события – бойца Кузьмы. Именно про таких людей можно сказать, что они прошли через огонь, воду и вражеские пули. Под пулями переплывали ледяной Днепр, ползли по горящим торфяникам и все для того, чтобы победить врага. Обычные люди не думали о подвиге, они просто защищали свою Родину.

Много общего между разными событиями войны, описанными автором в своем сборнике «Солдатское сердце». Обращает внимание речевая постановка в произведениях. Простым, но глубоко философским языком доносит Платонов до своих читателях основную мысль произведения – в солдатском сердце есть место не только бравой храбрости, но и великой мудрости, любви и счастью.

Вариант 2

А.П. Платонов, как и большинство писателей, много писал о войне. Его произведения пропитаны душевным теплом и настоящим героизмом. Так и в рассказе «Солдатское сердце» Платонов раскрыл перед читателем героизм, стремление к счастью и затронул тему любви

Сюжет рассказа разворачивается в послевоенные годы, когда домой возвращается демобилизованный гвардейский отставной капитан по имени Иванов Алексей Алексеевич. Он задерживается на станции в ожидании поезда и замечает, что вместе с ним стоит в одиночестве молодая девушка по имени Маша. Во время войны она работа в столовой. Алексей Алексеевич и Маша едут несколько суток в одном вагоне. Доехав до города, в котором девушка родилась и провела свое детство, мужчина решил ненадолго там остановиться. С Машей он пробыл в городе два дня, затем он снова отправляется в путь к себе на родину. Маша идет провожать его на вокзал и нежно целует. Этот поцелуй и запах, исходящий от ее волос он запомнил на всю оставшуюся жизнь.

Вернувшись к себе в родной город, его на вокзал пришел встречать двенадцатилетний сын по имени Петр. Алексей не видел долгое время мальчика и даже не сразу его узнал. На крыльце его встречает родная и любимая жена вместе с маленькой дочкой Настей. Девочка же, совсем не помнит отца, и все время испуганно плачет. Петя постоянно одергивает свою сестру и повторяет, что к ним снова вернулся отец.

Петр контролирует, как собирают угощение к столу, чтобы отметить приезд отца. Алексей, глядя на своего подросшего сына в глубине души им восхищается и думает, как быстро мальчик повзрослел. Когда все сели за стол, Алексей начинает расспрашивать, как они без него жили, чем занимались. Его жена, отвыкнув за долгое время от мужа, чувствует себя неуверенно и стесняется его.

Алексей, сидя за столом, обратил внимание, что его дети почти ничего не съели. Петя сказал, что они это делают для того, чтобы отцу и матери больше досталось угощений. Но мужчина заметил, что его дочка Настя украдкой прячет хлеб со стола. Тогда его жена рассказала, что к ним в гости поиграть с детьми приходит их сосед Семен Евсеевич. Во время войны он потерял всю свою семью.

Петя, постоянно хлопочет возле стола и советует отцу стать на довольствие. Алексею становится от слов ребенка неловко. Как только они закончили ужинать и уложили детей спать, Алексей стал задавать вопросы жене о жизни, пока его не было дома. Петя же в этот момент не спал и слышал весь разговор родителей. В этот момент мальчику стало жаль своей матери. Жена уверяет, что с Семеном у нее не было близких отношений, но с другим мужчиной все же произошел короткий роман. Женщина просит Алексея остаться в семье, ведь она любит ее и детям будет без него плохо.

Для Алексея же эта новость стала настоящим ударом и ранила его душу. Рано утром, несмотря на все уговоры, Алексей решается уйти из дома. Мальчик просит отца остаться и рассказывает ему историю отношений его матери и Харитона из райцентра.

Несмотря на все оправдания, и мужчина отправляется на вокзал, приняв решение уехать обратно к Маше в город. Когда Петя узнает, что отец ушел на вокзал, он быстро одевает свою сестру и быстро бежит вместе с ней, чтобы догнать Алексея. Мать в это время была на работе и не знала о том, что происходит в их доме. Когда Алексей вошел в тамбур поезда, оглянувшись, он увидел две небольшие, бегучие за поездом фигурки. Когда он понял, что это его дети, мужчина сходит с поезда, бросает на землю мешок с вещами и обнимает свих детей.

Смысл произведения заключается в том, что каждый человек в своей жизни имеет право на ошибку и нуждается в прощении. Нужно любить и дорожить своими близкими, суметь вовремя простить их и быть более терпимыми к ним.

Также читают:

Картинка к сочинению Анализ произведения Солдатское сердце Платонова

Тема произведения платонова “солдатское сердце”

Ответы

закончилась война и гвардейский капитан, по имени алексей алексеевич иванов демобилизуется из армии. он долго ждет на станции поезд, но как оказалось, он не один его дожидался, еще девушка маша, которая работала в столовой их части. они вместе едут в вагоне, почти двое суток, а потом алесей останавливается на 2 дня в городе, где когда-то 20 лет назад появилась на свет маша. затем он отправляется дальше, а маша на вокзале его целует. алексей навсегда запомнил запах ее волос.

прошел еще один день и прибыл в иванов, где на вокзале его встречает сын петр. сейчас ему уже двенадцатый год и алексей не сразу его узнал. жена же ожидает его дома на крыльце. он обнимает жену и чувствует ее тепло такое родное. а вот дочка настя его не помнит и начинает плакать. петя постоянно ее одергивает, и говорит, что это их отец.

дома начинают собирать на стол угощенья, и всем этим заведует петя. глядя на него, алексей подумал, какой же он уже взрослый. но ему по душе дочка настя. алексей интересуется у жены, как же он все это время жили, но она поначалу его стесняется, потому что давно отвыкла от своего мужа. он чувствует, что ему что-то мешает радоваться возвращению, ведь он теперь совсем не понимает своих родных.

они все сели за стол кушать и алексей заметил, что дети мало кушают. но петя сказал, что хочет, чтобы родителям досталось больше. а настя начала прятать кусочек пирога для дяди семена. тогда жена рассказала алексею, что есть семен евсеевич, и он потерял жену и детей. а потом сам попросился приходить и играть с детьми. алексей внимательно слушает и начинает закуривать. петя хлопочет по хозяйству и наказывает отцу, чтобы он стал на довольствие. алексею становится перед ним робко.

после того как они закончили ужинать, дети отправляются спать. а вот алесей продолжает расспрашивать жену о жизни без него. петя слышит разговор и жалеет мать, он понимает, что ей нелегко. но и для алексея это разговор тоже не приятен и тогда жена ему прямо говорит, что между ней и семеном евсеевичем ничего не было. она ждал его и только однажды стал близок ей другой человек из райкома. но потом поняла, что может жить спокойно и счастливо только с мужем. она просит, чтобы муж остался с ними, ведь без него им плохо. но алексей говорит, что она его ранила прямо в сердце. утром алексей собирается, а сын начинает ему высказывать про их нелегкую жизнь, как его ждала мама, а он просто уходит сейчас. он ругается на сына, но петя рассказывает ему про дядю харитона, с которым изменила его мать. он дослушивает эту до конца и удивляется.

утром алексей все же уходит на вокзал, выпив водки, сел на поезд. он решил отправиться к маше. дома остался петя и настя, мама была на работе. петя выспрашивает у сестры как ушел отец, а потом быстро начинает ее одевать. алесей стоит в тамбуре поезда, он проезжает не далеко от своего дома. и вдруг замечает маленькие фигурки. в них он узнал своих детей. тогда он бросает свой мешок на землю и сходит с поезда. а по дорожке к нему бегут его дети.

это произведение показывает, какие должны быть главные ценности в жизни каждого человека. каждый может ошибиться, но заслуживает прощение. нужно быть терпимыми к своим близким, ценить и уважать их.

можете использовать этот текст для читательского дневника

источник: краткое содержание платонов солдатское сердце за 2 минуты пересказ сюжета

в языке существует много пословиц, одну из которых я бы хотел(а) объяснить.

“не откусывай больше того что ты в состоянии проглотить”. в мире много жадных людей,думающих только о себе. и эта пословица нас учит не жадничать, делиться с другими .

я считаю что все пословицы говорят правду ,учат жизни и воспитывают характер.

недавно мы с юлей поехали в деревню к бабушке.в деревне было много заброшенных домов,и мы решили посетить один из них.сначало было все нормально,но потом кто-то стал ходить по двору.мы испугались и спрятались за старый диван.шум стих.мы поднялись на второй этаж и увидели манекен.сначала нам показалось,что это человек,что даже чуть в окно не спрыгнули.

мы опять услышали шум и с криками побежали из этого дома.когда мы пришли домой,то сразу сообщили бабушке.как оказалось,это она ходила по двору(искала нас).

стихотворение состоит из четырёх строф. они связаны между собой не только по смыслу, но и интонацией. кажется, что первая строфа как бы плавно и играючи переходит во вторую и так далее.

«люблю грозу в начале мая,

когда весенний, первый гром,

как бы резвяся и играя,

грохочет в небе голубом».

так звучит начало стихотворения, и я сразу представляю себе весну с радостным, весёлым дождём и первым громом. это творение не имеет адресата, но здесь есть лирический герой- автор. он представляется нам как рассказчик, который воспевает природу, её весеннюю красоту и величие. внутренний мир героя переполнен радостью и восторгом. герой стихотворения открывает неповторимую красоту не только очевидных, но и скрытых от обычного глаза явлений

Анализ произведения Солдатское сердце Платонова

Мы шли из резерва маршем к верхнему Днепру. Шли мы напрямую по нечистым полям, где немцы посадили мины, но обходить те поля далеко было, потеря же времени нам не разрешалась. Впереди нас разведкой шли минеры и давали нам направление, а все-таки идти так было малоудобно, и к вечеру мы уморились от своей осторожности. На ночь мы вошли в деревню Замошье; там осталось всего четыре двора, а прочие хаты все сгорели дотла.

Замошье, помню, расположено было на доброй земле; хаты стояли на возвышенности, но не крутой, а на отлогой, и оттуда был виден людям весь мир, где они жили. Суходольные луга зачинались внизу у той возвышенности, потом обращались в поемные и уходили ровным местом до самого. Днепра-реки, верст на десять или более, и от ровности той земли и большой дальности ее на взгляд казалось, что пойма восходит вдалеке к небу, и Днепр светит выше земли. Сладких кормовых трав там рожается, сколько скотина поест, и в зиму можно готовить кормов на любое поголовье, сколько хватит крестьянского усердия. И самая поздняя отава, я слышал, там тоже кислой не бывает — значит, там почва хорошо умеет солнце беречь. Но тогда, хоть уж октябрь месяц был, весь травостой на лугах цельным стоял — народ обезлюдел, и мины в траве смертью лежали.

Я с прочими бойцами стал на ночлег в крайней хате, что целая была, а еще три целых хаты были подалее. Мы поместились в сенях на помостях, и тут же в сенях, за дощатой обмазанной стеной, была закутка для коровы. В хате помещалось семейство — женщина-крестьянка, красноармейская вдовица с четырьмя малыми детьми. Муж ее скончался от ранения еще по началу войны. Она долго старалась, чтобы муж оправился и жил. Она лечила его травами а легкой пищей, но рана была тяжелая, и умер солдат. Женщине что же дальше делать, раз четверо детей при ней, надо выхаживать их. А тут явились немцы. Что делать хозяйке, живет она при немцах; живет трудно, как будто постоянно находится при смерти.

Время идет. Собрались немцы в отход: наша советская часть их в свой маневр взяла и не дает сроку в спасение. Немцы к хозяйке моей хотели зайти: может, думали, корову угнать управимся, а хату, дескать, в момент запалим. А хозяйка тоже не без рассудка жила, она в оборону стала. Она еще загодя, впрок, заготовила себе три легкие пехотные мины. Одну мину возле хаты положила, а две — у коровьей закутки. Немцы сразу в гости к корове пошли. Ту мину, что возле хаты была закопана, они миновали, а что возле закутки были захоронены — те мины брызнули по немцам, позже потом все сени в дырьях были, и корову в закутке поранило, но на ней зажило. А немцев, их всего двое было, убило. По всему Замошыо уже горели пожары, и немцев там не стало; одни их минеры еще копались на пойме…

Теперь мы в Замошье появились из зарева. Лежу я ночью в тех сенях. Бойцы со мной тоже лежат в ряд, иные спят, иные думают. За стеной в закутке сопит корова. Она лежит там одна на земляном полу — тоже ведь существо; иногда она тяжело вздыхает, кашляет и чешется боком о сучок в стене; потом помолчит, успокоится и опять тягостно вздохнет; видно, она там томится, что-то тревожит или печалит ее.

Всю ночь я не спал или так дремал помаленьку и все слушал корову — как она грустно дышит, сдувая сор с земляного пола, кашляет и стонет про себя.

Посреди ночи вышла из хаты хозяйка с ночником, чтобы проведать корову. Я тоже встал, чтобы поглядеть, что с коровой. Корова была большая, добрая; она не спала, она лежала на полу и глядела на нас с хозяйкой своими глазами.

Хозяйка приласкала корову — стельная была матка, еще месяц-полтора, и ей, вижу, пора телиться.

— Ну, лежи, отдыхай, кормилица! — сказала хозяйка корове.

Лежу я опять на своем месте, скоро подъем будет и в бой пора на переправу.

Не спится мне, не отдыхаю, а идет во мне размышление. Я сам орловский. Был у меня сын, малый пятнадцати лет, угнали его немцы. Хозяйка моя одна жить не стала: хозяина дома нету — не то я вернусь, не то нет, — сына увели на погибель… Заболела она с тоски чахоткой (она и раньше болела ею, но слабо), потомилась и более не встала. А я тут же вскоре на два дня в отпуск приехал. Пошел я к жене на могилу, вижу — вся моя прошлая жизнь окончилась, ничего более нету.

А сам я, однако, ничего себе солдат и народу еще нужен.

…Из Замошья мы вышли еще затемно. Жалко мне было оставлять опять на сиротство без хозяина двор вдовицы, да с неприятелем надо было управляться.

Чуть только светать начало, подошли мы к Днепру и притаились в травостое, невдалеке от самого уреза воды. Время уже осеннее, вода в реке серая, неживая, глядим на нее — и у нас загодя сердце зябнет. Поперек Днепра тут метров до семидесяти будет и место глубокое, а на правом берегу круча отвесом стоит, туда нам и надо выходить было. Я думаю-соображаю и вижу — правильно, что нам как раз здесь переправу нужно делать. Выше и ниже по течению места для переправы удобнее и спокойнее будут — там река шире, значит глубина мельче, и правый берег отложе, но там и немцы нас ждут: они все время стреляют контрольным огнем по тем речным местам, а покажись мы там — накроют пламенем, дыши тогда в промежутки.

На войне кто умней, тот думает не по обыкновенному разуму: где пройти нельзя, там и есть дорога, где плохо — там хорошо.

Командиром роты у нас был старший лейтенант Клевцов, хороший человек и настоящий офицер, а сам тоже вышел из рядовых бойцов. Когда у бойца есть офицер, солдат при нем как в семействе живет, он воюет себе и чувствует, что в деле рассудок есть, а в роте старший человек с общей заботой живет — офицер, он и тужит обо всех.

Травостой был хорош, но не век нам было в нем сидеть. Командир роты обошел наше расположение, проверил знание задачи отделениями и поговорил с нами понемногу. Мы заметили, он добрел на тело в боях, полнее становился, у него чистое сознание духа делалось. Значит, правда была, что он говорил. «Кто на войне за Россию, — говорил наш командир, — тот счастливый человек. Ты хлеб бывало в поле по волоску растишь, чтобы семейство твое сыто было, чтоб государство стояло, и то доволен был. А тут ты сразу от смерти весь народ спасаешь — от этого ведь сердцу радость, и счастливей ты не будешь нигде, как в бою, и сто лет проживешь — не забудешь, как был солдатом. Раз ты спас родину, это все одно, что ты вновь сотворил ее». Наш командир рассудочный был офицер: все понимал, что у тебя внутри и снаружи.

— Переплывешь речку, Кузьма? — спросил он у меня тогда на Днепре. — Ты как плаваешь-то?

— Переплыву, товарищ старший лейтенант, — отвечаю я. — Плаваю я плохо, а плыть надо — надобность большая.

— Правильно, — сказал командир.

Не знаю, вышло ли так по плану и расчету наших командиров или по случаю погоды получилось, однако заволокло реку, землю и небо туманом — как раз тож нам и требовалось. Настала ни тьма, ни свет, и видно и непроглядно — такой туман ни прожектор, ни ракета, ничто насквозь не возьмет.

Выждали мы приказа. Сам командир роты вблизи появился. Он улыбается и говорит нам:

— Пора, товарищи бойцы, на ту сторону Днепра! Впереди у нас саперное подразделение — саперы врубят лаз на кручу… Не бойтесь воды. Кому холодно будет, пусть помнит: зато позади него всей нашей России тепло.

И верно так! Вошли мы в воду и поплыли по силе-умению, и ничего с нами особого не стало; сначала только охолодали, нагревшись на воздухе. А потом мы притерпелись к прохладе и от тяжести одежды согреваться в работе начали. Но туман кругом садился на нас серой гущей, ничего не видать было, и глухо стало окрест, будто спокон века и свет не светил, а все была муть. Плывем мы, автоматы не мочим: я его сберегу, он меня спасет. Плывем мы далее вперед, а того берега все нету. А уж по времени, по нашему терпению пора бы тому берегу Днепра быть. Чувствуем, что течение вниз нас сносит, но мы стараемся упредить его, на что тоже во времени и силе потеря идет, но мы терпим, как следует. Возле меня Самошкин и Селифонов плывут, тоже люди из нашего отделения. Самошкин так чуть спереди меня держится, и я по нему лавирую, а Селифонов маленько отстает, он мне не примета. Вскоре вижу, их нету никого: туман нас всех разделил. Гляжу в мутный свет, вижу — Самошкин у меня теперь сбоку на правом фланге находится, а Селифонов даже впереди. Я как старослужащий даю им указание: держи, дескать, струю реки в упор на правое плечо, нам блуждать — не дело. Но шуметь-то особо нельзя, и я им это тихо сказал, у них, может, ничего и не дошло до разума, потому что опять мы тут же потеряли друг друга. А тело уже стыть до костей начинает, давно мы в воде, шинель на железную стала похожа и вяжет туловище саваном, и глазам дремлется.

Потом я плыл, как в дремоте, а очнувшись, подумал, что уснул и вижу сон или привидение. Влево от меня плыли тени в тумане, они плыли на левый берег, который мы оставили за собой.

Я стал думать, но думал мало. Как старослужащий я сообразил, что мне надо, и повернул обратно за тенью людей.

Три неприятеля гнали перед собой бревно. Они опирались на него руками, положили на него автоматы трубками вперед и ворочали в воде ногами, чтобы плыть на нашу сторону. А я был сзади у них. Стрелять с воды трудно, автомат замочишь, шум подымешь и промахнешься. Оно бы можно дать огня, но крайности пока нету. Опять они, думаю, в Замошье направляются. Стал я серчать.

Немцы оставили свое бревно, толкнули его по течению и встали в воде по грудь; далее уже был берег вблизи. Я тихо заплыл им вниз на фланг и тоже ступил ногами на дно, а затем сразу порешил их очередью, и когда управился с их участью, то вздохнул для отдыха. Чтоб не отвыкать от холода, я сразу поплыл обратно; плыву опять в тумане за своими, вынул на случай клинок и всадил его себе в шинель на груди, чтобы, сподручно было его взять. Слышу — в тумане выстрел раздался, а затем очередями начали палить; наши немцев губят на воде. Я по воде на огонь поспешно пошел. Плыву, наблюдаю — гляжу, из туманного стеснения, из самого сумрака, как из глубины колодца, идет на меня тихая тень, и чем ближе, тем она больше. Потом увидел ближе и понял — это крупный немец на спине плывет, и неизвестно мне, мертвый он или живой. Я обождал его, он наплыл на меня, сделал взмах наружу руками, повернулся было ко мне и сразу пошел под воду.

Я плыву далее по своему делу. Смотрю, опять Самошкин на виду показался и автомат наружу изо всех сил держит, а в воде соблюдает устойчивость одними ногами. Он мне сказал, что сейчас плот с немцами плыл по воде, семеро солдат было на нем, шестерых побили, а один вроде целым остался и уплыл по реке вручную.

— Едва ли он цел, — сказал я Самошкину.

— Плывем на крутой берег! — сказал мне Самошкин. — Я теперь к туману привык и направление знаю.

Мы выплыли с ним к отвесному правому берегу, но не враз нашли место, где можно было выходить, а еще долго плыли навстречу течению у мокрой глиняной стены того берега.

Подъем на кручу нам устроили немцы. Они, догадливые, подволокли туда на отвес два деревянных блока с веревками, чтобы спускать сверху загодя сшитые плоты. Два плота они спустили и войско свое на них посадили, всего, должно быть, до взвода, вроде бы боевой разведки или штурмового десанта, — а там, кто их знает, что они далее делать полагали, — но мы их в тумане на воде встретили и отрешили от жизни, а саперы наши не дали управиться их саперам, чтобы те блоки отстранить иль покалечить, — наши саперы сбили пятерых береговых немцев огнем из туманного сумрака.

Поднялись мы на сушу и опять собрались все вместе в целости.

Наш командир старший лейтенант товарищ Клевцов осмотрел нас каждого.

— Ничего, — говорит, — мы на ветру обсохнем. Вперед!

И мы побежали по суходольному лугу в неприятельскую сторону. А видно было спереди шага на четыре, не более. Но командир наш знает, что у нас будет впереди, и боец с ним спокоен, с ним мы до самой нашей границы бежать вперед согласны.

Глядим, туман вкруг нас клочьями пошел, и видно стало вперед гораздо далее. Солнце, стало быть, на небе в силу вошло и поедает туман.

Командир остановил нас, разведал местность, поговорил, что нужно, по радио и велел нам вкопаться в грунт.

Мы расселись своей ротой в кустарнике по склону широкой балки, но пробыли там недолго.

Впереди нас, вверх по балке, оказался целый немецкий укрепленный район, и правый его фланг был в торфянике, где прежде жители копали торф.

— В воде мы с вами, дорогие мои, нынче спозаранку воевали, — сказал нам наш командир роты, — а в эту ночь мы будем в огне сидеть и из него бить врага!

Мы тогда не сообразили его слов. Потом уж и нам понятно стало, что придумал наш командир.

День отстоялся погожий; после обеда нас бомбила авиация — шесть «хенкелей», но бомбили они наспех, понизу не ходили, и мы прожили без потерь. А к вечеру, к сумеркам наша артиллерия с левого берега стала бить по немецкому укрепленному району, и уж била она расчетливо, каждый снаряд укладывала по живому месту, чтобы не зря пушки шумели. Торфяной площади тоже досталось огня. Торфяник почти сразу зачадил от нашей артиллерии, там в залежи начался пожар — ничем его не уймешь. Это, стало быть, наш командир заказал нашей артиллерии такой огонь — где на сокрушение, а где на поджог.

Однако ночи мы не дождались. Пришел приказ, что нужно тут же, после артиллерии, идти на пролом всех укреплений неприятеля и другие роты нам идут вслед через Днепр на подмогу.

Командир роты ставит задачу — немедля занять тог торфяник, что горит в земле перед нами; в середину немецких укреплений пойдут наши танки, а за ними прочие наши пехотные подразделения, нам же не что иное, как надлежало занять немецкий фланг, торфяную залежь.

Поглядели мы, куда нам идти. До залежи было километра полтора; пройти, конечно, можно — тут и кустарник кое-где по балке рос; а где в рост идти нельзя — у солдата живот шершавый, можно и на животе ходить. Пройти местность можно, но в торфе пожары горели, и теперь, когда чуть стемнело, явственно видно было красное пламя, которое языками выходило из очагов земли, а над всей залежью чад стоял; оттуда и муравьи на выселку ушли. По местности мы пройдем прохладно, а далее, как отвоюем торфяник, так там в огне нам нужно сидеть… Командир товарищ Клевцов сам сказал нам, что мы зря угара боимся; это немцы там, должно быть, угорели и уползли оттуда, но мы нарочно так сделали, чтоб они освободили нам дорогу далее вперед.

— А вы, товарищи, — сказал нам офицер, — вы меня знаете, вы в том огне гореть не будете и в торфяном чаду не угорите… Я сам пойду вперед, я научу вас, как надо там дышать… На торфе едва ли теперь немец остался, мы займем залежь как пустое место и облегчим себе и всем другим подразделениям общую боевую задачу…

Мы молчим и слушаем, мы уж понимаем кое-что и делаемся довольными: каждый ведь человек имеет сознание, и он радуется, когда торжествует ум. Тогда и дураку видно, что он тому разуму тоже родня, хоть и дальняя.

— Слушайте меня, — говорит командир. — Огонь поедает воздух, он кормится им, огонь без воздуха не горит. Огонь сосет к себе понизу чистый полевой воздух, и каждому из вас нужно найти себе место, где дышится безвредно и можно терпеть. Там и следует находиться. Можно покопать саперкой и дать воздуху проход свободней — пусть пожар в торфе горит сильней, а ты прильни к потоку воздуха, как к ручыо, и дыши вольно. Жарко будет — раздеться можно, обсушимся, и в огне можно жить, но разуваться нельзя, портянки будем сушить в другом месте…

— Товарищ командир, — обратился связной, — по радио передали: сирень цветет!

Командир дал команду — изготовиться к атаке.

Вышло правильно по расчету нашего командира. Мы прошли свободно до самой торфяной залежи, и встречного огня оттуда не было. Зато трудно нам было миновать угарный дым на подступе к торфу, и мы там ползли низом, где шел чистый воздух на питание огня.

Торфяник горел большими очагами, как многодворная деревня, было шумно от огня и жутко. Немцы порыли в торфе траншеи, и по дну их шел к огню свежий воздух из чистого поля, а чуть выше измором курился дым и чад. С непривычки нам было жарко.

Пробыли мы там, должно быть, так до полночи. К тому времени к нам еще целый батальон с левого берега подошел и тоже залег с нами. Немцы стреляли, но редко — для одного упреждения. Они думали: кто в пожаре, в огне и в дыму будет жить! А мы жили. Жили, конечно, трудно, не по правильности, а по военной надобности. К утру бы мы, пожалуй, тоже все угорели, но командир не морить нас туда привел.

В заполночь нам велели подыматься. Задача нам была — взять штурмом главное немецкое укрепление в этой местности. К этому часу бой уже гремел по всему району, и небо дышало заревом от залпов пушек; там уже бились в наступлении наши части, а мы пока стояли тихо.

По цепи нам передали слова командира: «Вперед, нас немец отсюда не ожидает! Направление, дескать, такое-то, а там — вослед танкам. Отдышимся, бойцы, в чистом поле!»

Немец встретил нас слабым огнем, он не ожидал, что русские выйдут к нему на фланг из пожара, где тлела вся земля.

Бой, говорили мне, там был совсем скорый, немцы легли от нас замертво, а какие похитрее, те отошли спасаться. Я-то как побежал за своим отделенным, — мы хотели проверить один сарай, что увидели на пути, — так почувствовал, что пуля меня достала..

Меня ранило тогда в грудь насквозь, но насмерть пуля ничего внутри не тронула, а повредила только холостые места. Однако пришлось болеть, потом выздоравливать.

Из госпиталя, как шел обратно в свою часть, я заходил на Замошье, в гости к вдовице. Корова ее телушкой отелилась, дети живы и здоровы, сама хозяйка тоже ничего живет и видом подобрела. Чего ж ей: корова отелилась исправно, в деревне теперь покой.

А на мне две медали теперь и один орден, а за войну еще прибавится. И мне во весь добрый свет теперь ворота открыты.

Андрей Платонов – Солдатское сердце

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Описание книги “Солдатское сердце”

Описание и краткое содержание “Солдатское сердце” читать бесплатно онлайн.

Первое издание рассказов Андрея Платонова о Великой Отечественной войне

Рисунки А. Щербакова

Штурм лабиринта

— Ты не спеши, Алексей Алексеевич, но побей их основательно, — сказал на прощанье генерал полковнику Бакланову. — Однако и не задерживайся здесь, а то мы далеко уйдем, не догонишь.

Генерал уехал вперед; полковник остался один возле своего блиндажа, устроенного в ягоднике, в окрестности старого немецкого городка. В этом городке остался немецкий гарнизон, снабженный мощными средствами огня и большим запасом продовольствия и боеприпасов. Немецкому гарнизону был дан приказ держаться здесь без срока, пока не прибудет к нему помощь. Полк Бакланова с приданным ему усилением — батальоном тяжелой штурмовой пехоты, батальоном резерва и артиллерией всех калибров, в том числе и самоходной, — оставлен был на месте, чтобы блокировать этот немецкий городок и взять его, тогда как наши главные силы ушли вперед преследовать противника.

Было раннее утро. Бакланов посмотрел в чужое пространство, на город, на дома, тесно умещенные на земле, подымающиеся по холму к центральной площади; в центре города еще уцелели две готические башни и к ним была подвешена на траверзах электрическая высоковольтная магистраль. «Вкуса у них нет, — подумал Бакланов, — и скучно нам здесь».

Тоска по родине мучила теперь Бакланова. Он любил русские избы, считая их самым лучшим архитектурным произведением; он любил плетни, полевые дороги во ржи, закаты солнца за далеким горизонтом в Орловской степи, он любил видеть женщин-крестьянок, стоящих за штурвалом комбайна, и ему нравился шум ветра в березовых рощах Подмосковья; он вспоминал теперь с грустной улыбкой и деловых сельских воробьев и белых бабочек над желтыми цветами лишь потому, что все это существовало в России… Здесь, в Германии, был иным и вид природы, и унылый порядок жилищ, аккуратных до бездушности, и сама земля здесь пахла не теплом жизни, но какой-то химией мертвых веществ.

Полковник услышал, как в его блиндаже позвонил телефон, и ординарец Елисей Копцов сказал в трубку:

— Алло, Земля слушает.

Полковник пошел в блиндаж, там его ожидала работа; система укреплений противника в осажденном городе была ему неясна, о ней были известны лишь общие сведения по опыту истекших боев. Но Бакланов, как любой советский офицер, знал, что он имеет перед собой изобретательного, хитрого противника, творящего в отчаянном сопротивлении разнообразные системы обороны, и без достаточного изучения и разведки укреплений врага нельзя штурмовать город, чтобы не проливать в слепоте напрасно крови своих войск.

Эта неизвестность общего инженерного и тактического принципа, по которому была построена вся система обороны немецкого города, тревожила Бакланова.

Артиллерийский начальник сообщил Бакланову, что он еще вчера вечером накрыл точным огнем шесть дотов в южной части города, помещавшихся в приспособленных зданиях, но утром артиллерийская разведка обнаружила, что из разрушенных дотов три снова ожили в руинах домов, а по соседству, в том же районе, возникли еще пять свежих дотов. Противник вел себя здесь, как сказочный многоглавый дракон: ему размозжили огнем шесть голов, а к утру у него отросло восемь. Это было неожиданно и смущало полковника Бакланова.

Он ясно понимал, что вся тайна заключается в той инженерной идее, по которой была сооружена оборонительная система города, но идея-то эта ему была еще неизвестна; однако первоначально победа зарождается именно в истинной разведке тайны противника.

— Что есть четыре? — нараспев, но тихо спросил сам себя ординарец Копцов и ответил: — Четыре есть конечности у живого тела, четыре колеса у телеги спокон века, у круглого года времени четыре…

Алексей Алексеевич прислушался. В блиндаже за бревенчатой перегородкой жил ординарец полковника Елисей Копцов. Когда Елисей имел досуг, он обычно сидел неподвижно и тихим голосом протяжно напевал бесконечное песнопение, служившее ему источником самообразования, развитием ума и утешением. Это была мелодия, подобная звучащему сердцебиению. Алексей Алексеевич уже знал песнопение Елисея и сам иногда в скучные свободные минуты напевал его. Елисей был происхождением из Сибири, и он в свое время доложил полковнику, что песнь эту певали в старинное время в Сибири, а долговечность и прелесть ее состояли в том, что каждый человек мог ее петь по своему смыслу, глядя по душевной надобности, а старое значение песни забыто.

Теперь тоже Елисей успокаивающе произносил нараспев:

— Что есть два? — И сам отвечал себе: — Два есть семья: боец Елисей да жена его Дарья, Дарья Матвеевна любезная моя.

Потом Елисей продолжал другие куплеты: что есть пять, что есть шесть и так далее — он мог доходить до любого числа, по порядку и враздробь. Алексей Алексеевич спокойно работал над картой под напев Елисея, словно под музыкальный аккомпанемент.

— Что есть один? — провозглашал Елисей.

И держал ответ самому себе:

— Один есть я, боец Копцов, и солнце одно, и в полку один — полковой командир.

— Что есть осьмнадцать? Восемь притоков текут в Ангару, десять притоков кормят потоки Шилки-реки. Вот что осьмнадцать — такое число.

— Елисей, а что есть сто? — спросил Алексей Алексеевич.

— Сто есть жизнь, век человека! — провозгласил Елисей. — Сто годов деды наши живали и нам завещали.

В прежний раз Елисей объяснял число «сто» как число роты: сто бойцов и сто едоков. Он никогда не повторялся и всякий раз определял образ одного и того же числа по-иному. В полку уже получила распространение эта песнь-наука под именем: «Слово Елисея».

Бойцы часто в разговоре вдруг спрашивали один другого: что есть тыща или сорок один и даже что есть полтора. Задача заключалась в быстром, правильном и складном ответе, а самый смысл ответа определялся по разуму и усмотрению того, кто отвечал…

Наша артиллерия сразу открыла огонь, сделав несколько залпов, и телефонный зуммер зазвонил на столе полковника.

Начальник артиллерии полковник Кузьмин сказал по проводу о причине огня:

— Я, Алексей Алексеевич, гашу помаленьку доты. Их теперь стало вдруг одиннадцать, а по-моему, еще больше.

— Что это, Евтихий Павлович? — спросил Бакланов. — Строят они их, что ли, под твоим огнем?

— Построены-то они еще прежде, Алексей Алексеевич, — ответил артиллерист, — но не все еще жить пущены, многие нас молча ожидают. Да не в этом сомнение. Сомнение у меня, Алексей Алексеевич, в том: почему у них и мертвые потом живут? Я накрывал огнем в прах, — и доты были и огневые точки, — а они ставят сызнова в развалины новые пушки и опять живут. Откуда у них питание туда идет, по какой трубе?

— Заходи, Евтихий Павлович, мы подумаем, — сказал Бакланов.

Действительно, каким способом немцы производили замену разбитых пушек новыми, питали их боеприпасами, комплектовали свежими расчетами, приспосабливали под доты прочные здания или ставили огневые средства в руинах? Как это происходило, если наблюдение с земли и с воздуха не обнаруживало никакой деятельности и движения противника на поверхности?

Артиллерийский полковник Кузьмин, войдя в блиндаж, сразу спросил:

— Елисей, что есть сорок и что есть ничто?

— Сорок, товарищ гвардии полковник, есть сумма от сложения ручьев, протоков и речек, что перешел с боем, а также и спокойно, наш полк в прусской земле, — сообщил Елисей.

— Точно, — вспомнил полковник Бакланов.

— А ничто есть пространство меж нами и противником. Вот что ничто.

— В этом ничто вся сумма-то и содержится, где вычитают нашего брата-солдата, — улыбнулся полковник Кузьмин.

Полковники стали вдвоем рассматривать план старого немецкого города.

Артиллерист нанес на план отметки дотов и огневых точек по тем сведениям, какие у него были на последний час.

— Что толку, Евтихий Павлович? — сказал Бакланов. — Что толку в этих данных, если разбитый твоими пушками дот опять может жить или возникнуть как его подобие в соседнем здании, если мы даже не знаем, сколько же у него всего этих дотов или того, чем он их заменяет, и откуда он берет людей и технику и где у него находятся резервы? И потом — это не война: бить противника наощупь, давать ему паузы для отдыха. Надо ударить раз, но наверняка и насмерть! А иначе — что толку?

— Толку нет, и правда… У него, видишь ли, Алексей Алексеевич, есть бродячие доты за каменными стенами.

— Вот существо-то, чорт его побери! Это мусорный враг.

— Что же, рушить весь город? — помолчав, произнес Бакланов. — Здесь нет пока такой необходимости. Это и для нашего огня накладно, это не бой, а немыслимо глупое дело.

— Дурость, конечно, — согласился артиллерист.

Анализ произведения Солдатское сердце Платонова